– Слушай, кэп, ты бы лучше к моему кустику не подходил… – попыталась предупредить я, но осталась неуслышанной.
– Мы оба знаем, кто идейный вдохновитель в вашей компании. Так ведь, Ведьма? – проговорил Брокс и дернул за перчатку в ведре. Одно слово: кретин.
А дальше случилась сцена из дурацкой страшилки! Клянусь, сама не ожидала от зубастика подобной прыти. Кожаная перчатка была мгновенно выплюнута, а клыки воткнуты в хлебосольно подставленный палец. Занавес.
Тишина, окутавшая комнатенку, казалась осязаемой. Ошеломленный парень начал медленно поднимать руку. На оттопыренном указательном пальце, сомкнув клыки, висела мандрагора, словно пиранья, намертво вгрызшаяся в добычу. От ножек-корешков на подоконник посыпались крошки земли. Так и подмывало строгим голосом приказать непослушной кусаке, чтобы отпустила бяку, пока не вывалились челюсти.
– Что это? – стремительно бледнея, сдавленным голосом проговорил Коэл.
– Рейнсверская маграция.
Пожалуй, еще никогда главному блюду не представляли жрущего его хищника.
– Она с зубами… – едва шевеля языком, проговорил он, не веря собственным глазам.
– Я знаю.
Что еще сказать? У самой случился шок, когда зацветший «проект по флоре Рейнсвера» впервые раскрыл мягкие махровые лепестки и явил миру жадную зубастую пасть с длинным малиновым языком.
– Обалдеть! – Коэл закатил глаза и, как подрубленная липка, с грохотом рухнул на пол. Какое счастье, что он сдвинул сундук к стене, иначе точно вписался бы головой в окованный угол.
Мандрагора кубарем откатилась от жертвы и «заморгала» лепестками, точно сбитый с толку ребенок недоуменно захлопал глазами. Вернее, ребенок с одним глазом. Посреди лба… Божечки, какая страшная фантазия.
– Плохой кустик! Брысь! – хлопнула я в ладоши, заставляя недоделанного охотника опрометью мигрировать под кровать, и легонько попинала потерявшего сознание гостя под ребра. – Просыпайся, кэп. Кровожадное чудовище повержено.
Брокс лежал неподвижно и признаков сознания не проявлял. В душе шелохнулась тревога. Я нагнулась над парнем, заглянула в бледное до синевы лицо и потрепала по плечу:
– Эй, подъем! Можно уже прийти в себя, слышишь?
Прийти-то было можно, более того, нужно, и поскорее, но укушенная жертва что-то не торопилась осчастливить мир пробуждением.
– Ты вообще жив? – Я похлопала парня по холодным щекам и почувствовала, как меняюсь в лице. – Брокс, ты же не решил помереть? Кто вообще умирает от укуса мандрагоры? Она даже не считается живым существом. Это как прищемить палец тумбочкой, слышишь? От этого не умирают!
Справедливо говоря, если неудачно грохнуться на тумбу, можно и издохнуть…
Чувствуя, как горло сжимается от нарастающей паники, я вскочила на ноги и бросилась к подоконнику, где в жестяной маленькой лейке отстаивалась вода для зубастика. Недолго думая, выплеснула воду на Коэла. Намокли шапка, ворот рубашки, выглядывающий из-под вязаного жилета, прилипли ко лбу синеватые пряди. Пострадавший выглядел не краше выкупанного трупа.
Божечка, послушай внимательно! Когда я говорила, что из нас с Броксом в этой академии выживет только один – это была метафора, оборот речи, никакого буквального смысла…
– В лазарет! – осенило меня светлой мыслью. Не иначе как боги услышали претензии и решили чуточку прочистить девушке мозги.
Попытка взвалить парня себе на спину закончилась полным провалом: колени подогнулись, и я едва не уткнулась носом в пол. Пришлось тянуть за руки. Длинные ноги Брокса волочились по полу, пятки скребли по доскам. Одна туфля соскочила и явила взору жутковатый полосатый носок с разделенными пальцами, отчаянно похожий на монструозную перчатку. Голова безвольно свесилась назад. С синеватых вздыбленных волос слетела шапка.
И только я широко распахнула дверь, как услышала громкие голоса. На этаже снова устроили проверку! Что же так не вовремя-то?!
– Да чтобы вас всех там несварением разобрало! – выругалась я и захлопнула дверь. Честное слово, только одновременный приступ несварения у отряда дежурных был способен спасти меня от обвинения в попытке укокошить бесящего придурка.
Еще бы придумать, куда этого самого придурка припрятать! Под кровать он по всем параметрам не помещался, оставалось уложить в кровать. Но составить план оказалось проще, чем воплотить его в жизнь. Отчаянно пыхтя, я начала подтягивать, что называется, верхнюю половину парня на расправленную койку.
– Кэп, вредитель, самое время очнуться! – цедила сквозь зубы, чувствуя, что готова оставить придурка на полу и для симметрии прилечь рядышком.
Нижняя половина Брокса почему-то оказалась тяжелее, или же меня просто покидали силы. Ноги удалось перевалить на кровать по одной. Только-только парень был уложен и даже подвинут к стенке, как настороженную тишину раздробил резкий требовательный стук.
– Отройте дежурным! – скомандовали из коридора.
Молниеносным движением я дернула за одеяло и накрыла Коэла с головой. Теперь он особенно напоминал припрятанный на самом видном месте труп…
– Добрый вечер, господа, – с непроницаемым видом открыла я.
В дальний закуток добрались всего двое, остальные по-прежнему стращали девчонок на этаже. Оба дежурных были знакомы: один работал в деканате факультета, а второй в приемной у Армаса и делил кабинет с любимицей магистра, плотоядной рейнсверской мухоловкой. Невольно я покосилась на его руки. Пальцы, как всегда, были замотаны перевязочной тканью.
– Кто на кровати? – Он еще и глазастым оказался.
– Однокурсник, – честно призналась я и добавила: – Спит. Как мертвый.
– Позвольте проверить, – потребовал помощник Армаса.
– Насколько он мертв? – напрягалась я.
– Насколько он однокурсник.
Бесцеремонно отодвинув меня в сторону, плюгавенький помощник коршуном влетел в комнату и первым делом сдернул с тела… с парня одеяло. На свет божий, вернее, на свет магической лампы явилась мертвецки-бледная физиономия Коэла, а ниже – задранные до коленок портки, распальцованный носок и ботинок, который я впопыхах забыла снять с жертвы.
– Брокс?! – узнал дежурный товарища по рейдам.
– Напился, – немедленно прокомментировала я бессознательность и неподвижность жертвы.
– Кто? Он?! Брокс же никогда и ни за что…
– Видимо, сегодня в его «ни за что» ворвались жизненные обстоятельства.
– Какие еще обстоятельства?
В гости – демоны дери! – неудачно зашел. Надо было плеснуть на рожу покойнику – божечки! – товарищу согревающей растиркой. Снадобье как раз алкоголем подванивало. Одна надежда, что никто не надумает принюхиваться к пьяному.
– Откуда мне знать? Он молча ввалился в комнату и упал в кровать. Даже не разулся! Я, конечно, небрезгливая, но не считаете, что это такое местечковое свинство – спать в чужой кровати в грязных туфлях, – указала я на ноги и исправилась: – В одной туфле и в одном носке. Кто знает, когда он последний раз эти носки менял.
