Хантер отрывисто произносит дату, время, представляет себя и напарницу, а потом просит меня назвать свое имя.
– Элисон Тейлор.
– Это ваше настоящее имя?
– Да. По мужу… – Я замолкаю.
Он не это имел в виду.
Он знает про папу.
Мысли мечутся, однако Хантер на эту тему вопросов больше не задает, а просит подробнее рассказать о дружбе с Крисси.
– Мы познакомились примерно полгода назад, в спортзале.
Я почти закончила тренировку, убрала с лица мокрую после кардио челку, собираясь с духом, чтобы еще раз протащить усталое тело по кругу тренажеров. Представляла, как мои ноги в джинсовых шортах обвивают Мэтта. Хотя все эти мысли перекрывал образ кекса с сухофруктами в кафе на первом этаже. Я обманывала себя, что это – часть моих законных пяти порций фруктов в день.
– Чувствую себя так, как ты выглядишь, – сказала Крисси, набирая в стаканчик воду из кулера.
– Устала?
– Да, хотя посмотришь тут на некоторых, и появляется вдохновение тренироваться.
Она изогнула бровь и кивнула в направлении огромного мужика, с которого градом лился пот. Он с кряхтением приподнял над головой гирю, и майка задралась, обнажая густую поросль на спине; в зеркале отразился живот, перевешивающийся через пояс шорт.
– Замужем?
– В разводе, – ответила она. – Недавно сюда переехала. Может, кофе? Ничего, что я так? Я никого здесь не знаю.
– Добавь еще кекс, и я согласна.
– Мы хорошо ладили. – Гляжу на Уиллис, стараясь не замечать негромкое жужжание аппарата, который записывает каждое мое слово. – Она переехала в наш район, чтобы после развода начать все сначала.
– Она развелась, потому что у нее был любовник?
– Видимо, так.
Неприятно обсуждать моральный облик человека, который не может защититься.
– И вы нашли ей работу?
Раздражает, что они задают вопросы, на которые явно знают ответы, но я все равно киваю.
– Пожалуйста, в целях записи отвечайте вслух.
Облизываю сухие губы.
– Да. Она работала в пабе, но ей не нравились ночные смены, и когда в магазине Джулс появилось место, я ее порекомендовала.
– Как они ладили с Джулс?
– Нормально. Крисси всегда была больше моей подругой, чем ее, но мы все вместе общались.
– Общались?
– Общаемся. – У меня сжимается горло, и я с усилием глотаю прохладную воду. – Мы общаемся.
– Вы видели последний пост Крисси в «Фейсбуке»? «Незачем пересекать океан ради человека, который для тебя не перешагнет и через лужу».
– Да.
– Что это значит?
– Понятия не имею.
Я слежу за каждым своим словом, тоном, жестами. Скрещиваю и снова отпускаю руки, стараясь вести себя естественно, однако под мышками у меня мокро, и я прижимаю локти к бокам, чтобы полицейские не заметили.
– Вы с Крисси не друзья в «Фейсбуке».
– Нет. Больше нет. Почему – не знаю, – добавляю я, предваряя вопрос.
– Она, судя по всему, написала это после того, как вы ушли из «Призмы»? Вы поссорились?
– Нет.
Мои руки у нее на плечах. Я ее отталкиваю.
– Вы будете проверять камеры? – С трудом подавляю волнение в голосе.
– Это весьма затруднительно, с учетом того, что вчера ночью «Призма» сгорела.
Я вскидываю голову, как будто меня ударили в спину, и впервые за долгое время гляжу ему в глаза.
– Сгорела?
– Да. Не правда ли, какое совпадение! По предварительным данным, это поджог. Где вы были сегодня, миссис Тейлор, между двенадцатью и часом ночи?
Снова перестал называть меня Элисон.
– Дома.
– Одна?
– С Бренуэллом.
– А Бренуэлл – это…
– Мой пес.
– Тогда он вряд ли обеспечит вам алиби.
Глотаю остатки воды, запивая свое унижение.
– Элисон, мы просто хотим найти Крисси. Вы, наверно, страшно беспокоитесь. Можете что-то рассказать про ту ночь?
Я с благодарностью цепляюсь за сочувствие в голосе Уиллис, однако быстро спохватываюсь, вспоминая все виденные мною полицейские сериалы. Неважно, как иронизирует Хантер по поводу кино, я уверена, стражи порядка в самом деле любят поиграть в хорошего и плохого копа. В ушах у меня звенит от волнения. Прикидываю, что будет, если рассказать им про Юэна. Без записей с камер нет доказательств, что он вообще существует. Кроме сообщений, которые он послал мне с удаленного профиля в приложении знакомств… Допустим, я скажу про туфли, которые бросила на пляже, записку, съеденную Бренуэллом, и цветы. Подумают, я сочиняю. И все же, если я хоть как-то могу помочь в поисках Крисси, я должна это сделать. Глубоко вдыхаю, готовясь все рассказать, как вдруг Хантер, царапая что-то в блокноте, небрежно – чересчур небрежно – поизносит:
– Что у вас с машиной?
– Машиной? – испуганно переспрашиваю я.
– Вы недавно поменяли бампер. На что-то наехали?
На кого-то.
– Слушайте, в чем меня обвиняют? – Перехожу в оборону. Голос громкий и смелый, совсем не такой, какая я внутри. – Мне нужен адвокат?
Закусываю губу, чтобы не расплакаться. Бог знает что еще они найдут, если вернутся для повторного обыска. Вспоминаю, как смывала в ванной кровь наутро после свидания. Наверняка в раковине остались крохотные, невидимые глазу следы. Чья это кровь?
– У вас есть полное право обратиться за юридической помощью. А мы пытаемся установить картину последних перемещений Крисси. С учетом ваших с ней отношений вполне логично начать с вас.
– Мы живем в одном доме, но это не значит, что я знаю, где она.
– Я не про это.
Уиллис и Хантер обмениваются взглядами. Над дешевым пластмассовым столом с шатающейся ножкой и пятнами от кофе нависла какая-то тяжесть.
– Вы меня понимаете?
Я растерянно мотаю головой, не заботясь о том, чтобы говорить вслух для записи.
– До замужества Крисси носила фамилию Марлоу.
Чувствую их внимательные, пристальные взгляды. Меня как будто привязали к электрическому стулу и пустили по телу ток, я извиваюсь, потею и не верю в происходящее.
Крисси Янг – это Кристин Марлоу. Дочь Шэрон Марлоу. Женщины, которая погибла во время ограбления.
Мне сдавливают шею.
Крики. Отчаянный вопль. Разъяренное лицо Крисси.
Я ее отталкиваю.
Пальцы сжимают горло.
