Я люблю ездить на троллейбусе. Пока «№ 10» или «Б» плетется по Садовому кольцу, в голову приходят светлые мысли. Если только пенсионеры по соседству не вспоминают советскую власть.
Ренат, судя по всему, был отчаянно одинок. Вряд ли человек, у которого есть семья и друзья, будет шесть ночей в неделю пропадать на работе, а днем пытаться отоспаться в подсобке. Ренат не хотел возвращаться домой – это точно. Клеиться к посудомойкам – тоже. Я не могла определить, сколько ему лет, и, если честно, побаивалась выяснять с ним отношения. Разговор каждый раз был каким-то однобоким: я показываю, рассказываю, колочу тестом об стол, а Ренат смотрит в стену. Но стоило только оставить его наедине с тестом, как он преображался. Точными и ловкими движениями он начинал вымешивать липкую массу в гладкий упругий шар. Разделять лопаткой на буханки. Выкладывать их в формы. Он ставил хлеб в печь с явным замиранием сердца. Если бы только неведомые мне силы не заставляли его подсыпать в замес ненужную муку, цены бы такому работнику не было! Но факт оставался фактом. Он сыпал. Я ругалась. Он уходил от ответа. Я не знала, как отомстить и добиться своего. И тут вот такой кошмар случился.
Троллейбус доехал до проспекта Сахарова, на следующей остановке мне выходить. Меня ждут в «Шанти».
С открытием ресторана «Доколе» я стала воспринимать «Шанти» как санаторий – здесь все работало как часы. Удивительно, какой стабильности можно добиться за десять лет. Том ям – лучший. Фо-бо – идеальный. Рис с крабом и нем коны – заслуженные лидеры продаж. Даже вечные проблемы лапши с морепродуктами (ее все время переваривали, и она сбивалась в ком на тарелке) меня в тот день не задевали за живое. Я пыталась понять, как буду отвечать на вопросы следователя, когда придет повестка. И вспомнила слово из детективов Агаты Кристи – алиби. Алиби меня спасет. Вот только время преступления по-прежнему вызывает сомнения. Это случилось, когда все ушли? Кто видел Рената последним? Охранник же заснул на посту и проснулся утром. Палыч не в счет. Хотя нет, постойте. Палыч, как пожилой человек с манией, страдает бессонницей. Он наверняка что-то видел. Скутеры скутерами, но мимо этого гражданина комар без документов не пролетит.
Глава 6
Судебный медэксперт Капитолина Петровна в свои 47 была поджарой крашеной блондинкой с заметными носогубными складками. Выражение лица выдавало в ней даму властную, упрямую и раздражительную. Впрочем, любая женщина на такой работе может за считаные месяцы превратиться в натуральную суку, тут уж к бабке не ходи. Капитолину Петровну спасало увлечение ювелиркой. Она любила розовое золото и блеск бриллиантов. Как она добывала на свое хобби деньги, наверное, лучше никому не знать. Скажу лишь, что тут подправить, там вовремя согласиться с ошибкой исследования и в итоге выставить документацию в самом выгодном свете – верхушка айсберга навыков, которыми Капитолина Петровна владела в совершенстве. За долгие годы работы в органах она научилась пользоваться служебным положением, и на бриллианты ей хватало. Мучило ее только то, что на работу во всей этой патологической красоте не походишь: никто не оценит, а возьмут расследуют и еще, чего доброго, посадят. А Капитолина Петровна обожала свободу. Потому что только на свободе, нарядившись в кольца и сережки, можно было наесться беляшей и чебуреков собственного приготовления – мясных, истекающих жирным соком. Подобного рода вакханалии судмедэксперт регулярно устраивала сидя у себя на кухне, чтобы не закапать гостиную и спальню. Капитолина Петровна была женщиной одинокой.
Капитолина Петровна любила розовое золото и блеск бриллиантов. Нарядившись в кольца и сережки, можно было наесться беляшей и чебуреков собственного приготовления – мясных, истекающих жирным соком.
Случай с тортом из ресторана «Доколе» поставил Капитолину Петровну в неудобное положение. Впервые за последние 20 лет она растерялась и поняла, что теперь никогда не сможет есть сладкое с кремом. Тщательно удалив верхние слои оболочки и оказавшись с телом жертвы один на один, Капитолина Петровна не нашла ничего из ряда вон выходящего, кроме диффузных изменений щитовидной железы. Причину смерти от удара тупым предметом по затылочной области головы ей пришлось признать самой очевидной и правдоподобной. Других просто не было. Жертва отличалась феноменальными показателями физического здоровья, несмотря на маленький рост. Капитолина Петровна зафиксировала предположительное время смерти: с четырех до пяти утра. И отметила в заключении тот факт, что все последующие манипуляции с сахарной мастикой и кремом случились явно позже – в районе семи утра. Таким образом, к 8:30, когда жертву обнаружили на столе в кондитерском цехе, крем уже успел схватиться и даже немного обветриться. Розочки не растаяли в этот жаркий летний день только потому, что на кухне не работала печь.
Глава 7
Следователь Кирилл Сумский сидел в своем кабинете, который, по правде говоря, делил еще с двумя парнями, и мечтал о… тьёро. Это такой суп из мелкой рыбы, лангустинов и мидий – густой и острый, с помидорами, картошкой и зеленью. Тьёро баски зовут ttoro, и впервые Cумский попробовал это варево где-то между Сан-Себастьяном и Биаррицем. Друзья затащили его в какую-то деревенскую дыру, которую и рестораном назвать было нельзя. Все орали, ели, хохотали как безумные, и тогда Кирилл впервые понял, что вырвался на свободу – натуральную, без поправок и комментариев. Люди вокруг были настоящими. Прокопченные солнцем и просоленные волнами бытовые алкоголики. Если честно, то там, тогда, все было максимально понятно и честно. Совсем не так, как в Москве, где он буквально задыхался то ли от копоти, то ли от людской злобы. А скорее всего, и от того, и от другого.
Дела, которые по долгу службы вел Сумский, были жестокими и бессмысленными. Он искал преступников и сажал их в тюрьму. И он очень устал изображать из себя супергероя без страха и упрека. Благородным рыцарем Кирилл не был. Ему нравились девушки, и он умел их бросать – вовремя. Чтобы тут же активировать следующую потенциальную подружку, особых усилий не требовалось. В Москве девушки были готовы на все, стоило только рассмешить или прикинуться разочарованным или брошенным. Сумский не стеснялся пользоваться своими приемчиками и недостатка в женщинах не испытывал.
Как настоящий хипстер, Сумский, конечно же, мечтал торговать бургерами и смузи на фуд-маркетах, а со временем собирался свалить и открыть свое пляжное экокафе на берегу Атлантического океана. Серферы, тьёро, волны, доски, соленые брызги – это вдохновляющая перспектива.
Дело с тортом – так Кирилл про себя окрестил это идиотское преступление в ресторане «Доколе» – было странным, если не сказать тупым до безобразия. Начальник Сумского пробовал было затеять разговор про серийного маньяка, но довольно быстро сдулся, так как ничего похожего за всю историю уголовного розыска еще не происходило. Такое могли показать разве что в кино итальянского хоррор-производства. И это первое, что пришло в голову следователю современного хипстерского образца. Кирилл не без удовольствия относил себя именно к этой редкой человеческой группе. Ему нравилось отращивать бороду в стиле норвежского дровосека и носить клетчатые рубашки с кедами. Бабочки ему тоже нравились, но парни с работы за словом в карман не лезли и обзывали его клоуном, поэтому Сумский ходил в отдел в сером дешевом костюме, на выездах к местам преступления менял пиджак на понятную окружающим черную кожанку и таким образом соблюдал дресс-код. А как он выглядел в барах и на городских маркетах еды – оставалось вне поля зрения бдительных соглядатаев из отдела кадров. Стоит также отметить, что ради собственного спокойствия следователь-хипстер существовал в соцсетях под вымышленным именем и довольно успешно вел двойную жизнь, как бы смешно это ни выглядело со стороны любого здравомыслящего человека.
