– При чем тут ваш хлеб? – Сумский неожиданно для себя устал и снова сел за стол.
– Как «при чем»? – не унималась я. – «Хлеб всему голова», знаете такую русскую пословицу? Если хлеб в ресторане с моим меню неправильный, то это гробит всю затею.
– Вот! – следователь вдруг почувствовал, что до чистосердечного признания осталось совсем немного. – Таким образом, вы считали пекаря своим главным врагом! Что и привело ситуацию к трагической развязке! Еще раз прошу вас сделать признание. Прямо сейчас. Это очень облегчит всем нам жизнь.
– Слушайте, мне не в чем признаваться, – металл в моем голосе крепчал и уже начинал нешуточно звенеть. – Я не представляю, как вообще кто-то мог пойти на такое! В «Доколе», конечно, эмоции всегда били через край, но убить человека за рецепт? Вы сами-то понимаете всю абсурдность ситуации? И давайте тогда вы все-таки расскажете мне о своих доказательствах?
Кирилл Сумский устал окончательно и не собирался этого скрывать. Да, она была права, эта пигалица, концепт-шеф со своими загорелыми коленками. Вон, на одной из них уже синяк торчит, такие длинные ноги, конечно, трудно спрятать под стол. Доказательств у него никаких нет – это правда. Взять нахрапом главную подозреваемую не удалось – это тоже факт.
Сумскому пришлось встать, официально сообщить о завершении допроса, взять подписку о невыезде и остаться наедине с ворохом косвенных показаний других свидетелей.
Глава 9
Неожиданно для себя оказавшись на свободе, когда тюремная решетка уже замаячила прямо перед носом, я не стала морочиться и решила все обдумать вечером. А сейчас я снова опаздывала на свою глянцевую работу – только не в редакцию, а в ресторан «Серый заяц», где одна крупная компания по производству шампанского устраивала закрытую дегустацию нового меню, заточенного именно на брют и розе, а также на редкий винтаж.
Чинная рассадка, француз-сомелье и подающий надежды русский шеф. «Серый заяц» в этом году даже попал на 71-е место в одном международном рейтинге лучших ресторанов мира. Я была в предвкушении чудес и сюрпризов. Следователь с сумчатой фамилией поразительно быстро стерся из памяти. Начали с визитной карточки Дома шампанских вин – Brut Imperial. Господи, этот бокал был очень кстати. Шеф со смешной все-таки фамилией – Мошкин – подал к нему сет с названием «Великий Гэтсби». Объяснялось такое решение тем, что Леонардо ди Каприо жить не может без «Моэт» и даже для фильма умудрился организовать грандиозную поставку. И вот, мол, наше спасибо великому Лео, его роли и не менее гениальному Фицджеральду.
Русский «Великий Гэтсби» состоял из трех перемен: зеленый горошек с хамоном, мягким козьим сыром и цветками аниса, потом – мидии с пеной из жареного ялтинского лука, а напоследок краб с желе из абхазского лимона с тартаром из огурца и сибулета. Звучит неплохо и даже в некотором смысле интригующе. Но какой же это был кошмар!
Устрицу очень хотелось отряхнуть от пены, как следует сполоснуть в винтаже 2006 года и съесть ее уже по-человечески. Устрица сама по себе – отличная, жирная и свежая – просто погибла в «белом наливе».
На стадии горошка я решила, что для разгона это, может быть, и хорошо, тем более что насыщенный вяжущий вкус зеленых стручков сочетается с пузырьками шампанского. Но вот когда появилась мидия с пеной из лука, будь он хоть три раза ялтинским, я начала задыхаться. Аллергии на лук у меня нет. У меня аллергия на бездарность, раздутую пиаром. Вкус жареного лука убил и мидию, и все мои надежды. Симптомы усилились под воздействием краба с желе, в котором ни один ингредиент не сочетался с другим. И зачем городить весь этот огород с подачей на поленьях, мытой гальке и кристаллах розовой калифорнийской соли?! Нет, я понимаю, что это было модно три года назад во всем остальном мире. И да, я понимаю, что мы отстаем в развитии. Но смысл какой-то все же должен быть? В голове у Мошкина? Призер русских гастрономических чемпионатов все-таки! Выступает с гастролями по всему миру! Из вежливости, что ли, ему никто ничего не сказал? Журналисты вокруг меня ели с аппетитом и таинственно поглядывали друг на друга с выражением: «Вот какой молодец, и наши продукты в разгар санкций использует, и хамон не забывает иберийский стругать».
Мошкин, закусив удила, подал следующий сет – «Незабываемый роман», полагающийся к Rose Imperial. Я очень люблю розе – именно этот напиток спасал меня от тоски на званых ужинах бесчисленное количество раз. И я считаю, что он может выручить любую еду – даже севиче из тунца с соком из помидора «черный принц» и малиной. Но как вообще такое в голову может прийти? Шеф-повару?! Он-то должен уметь смешивать вкусы? Я не шеф – я концепт и то умею. Без смайликов сейчас в конце предложения, точно. С озабоченной рожицей – это да. Малина с тунцом?
Я, когда мне еда не нравится, веду себя как ресторанный критик Эго в мультике «Рататуй»: я ее не глотаю, а выплевываю и не стесняюсь погрязнуть в антисанитарии. Но в этот раз пришлось глотать не разжевывая. Жалко было устраивать скандал, так как старинный Дом шампанских вин старался же и позвал в гости со всем уважением к моей персоне.
Настоящий ужас ждал меня впереди. Кубики теплого арбуза с розочками пошехонского сыра, пропущенного через сифон! Мошкин минут десять распространялся про главный акцент – черную копченую костромскую соль, которой он догадался посыпать розочки. Вы вкус сырного салата помните? А без чеснока? Вот и я про то же. Костромская соль не помогла. Вкус теплого арбузного сока и бессмысленный пошехонский нокаутировали мои рецепторы.
Дальше следовала устрица в пене из яблока «белый налив». Устрицу очень хотелось отряхнуть от пены, как следует сполоснуть в винтаже 2006 года и съесть ее уже по-человечески. Пена была излишне сладкой. Устрица сама по себе – отличная, жирная и свежая – просто погибла в «белом наливе». Приближаясь к финалу, Мошкин достал откуда-то буханку и стал совать ее в нос всем присутствующим, рассказывая о своем ноу-хау – медовом хлебе. Хлеб действительно густо пах медом. Мошкин посыпал его тертым трюфелем. Обещал еще вкус колбасы, но никаких намеков на нее я не почувствовала. На очередном пеньке лежал кусок заветренного мякиша с щедрой горкой трюфельной стружки. Винтаж 2006-го помог все это проглотить.
Понимаю, что звучит кощунственно, и вполне вероятно, что я бешусь с жиру, но на Мошкине я поставила крест и через пару минут вылетела из «Серого зайца», как пробка из бутылки. Вслед за мной мчалась креативный директор ресторана Нина – она хотела комментариев профессионала. Я честно предупредила Нину, что разговаривать без мата сейчас вряд ли смогу, и выложила приблизительно одну треть впечатлений, глядя в ее честные встревоженные глаза. Дальше были охи и ахи, предложение пообщаться с Мошкиным тет-а-тет и направить его на путь истинный. Я вежливо отмела все попытки устроить мне встречу с восходящей звездой, так как Мошкин, судя по всему, чувствует себя в зените славы и к критике не готов. Нина, тяжело вздохнув, отпустила меня на волю, взяв обещание зайти в «Серый заяц» в любой день и снова попытать гастрономического счастья. Впрочем, и ей, и мне было понятно, что больше я сюда не приду, да и Мошкин вряд ли способен прыгнуть выше собственной головы.
