* * *
Я побежала дальше. В редакции журнала удалось управиться с текстами за пару часов. Параллельно с моего компа разлетелось в разные стороны полсотни писем: пиарщикам, агентам и авторам. Впереди был трудный сентябрьский номер – начало нового сезона. Требовалось найти новых героев с новыми лицами. То есть в очередной раз изобрести велосипед. Звезды и сопутствующие им модные девушки в нашем городе не менялись из года в год. Мне предстояло «поженить» русских дизайнеров, владелиц бутиков с русскими марками и обновленное после реконструкции ВДНХ. Нет ничего невозможного. Все необходимые кнопки были нажаты. Процесс пошел, а я поскакала дальше.
* * *
В 7:30 после полудня, стоя посреди кухни ресторана «Пропилей», я спасала сыпавшиеся как из рога изобилия заказы. С «Пропилеем» у меня особые отношения. Так как этому ресторану всего месяц, тут все еще сыро, перегорожено баррикадами и обещает впереди еще не один бой. Дикий адреналин, короче.
Одной рукой хватаю заготовщика куриных крыльев – их надо мариновать в кокосовом молоке с индийскими специями гарам масала. Только что выяснилось, что десять килограммов крыльев эти люди, невзирая на рецепт и технологическую карту, маринуют в 150 миллилитрах молока и трех граммах специй. А молока должно быть 750 миллилитров плюс 30 граммов, а лучше – все 45 граммов гарам масалы. Дальше – больше. Специальный автомат выплевывает заказ на лосося, запеченного в тамариндовом соусе с чили перцем и лемонграссом. Кухня замирает: сегодняшняя смена признается, что этого лосося вообще не знает, как запекать. Я ругаюсь матом. Высылаю гонца на склад за тамариндом. Приказываю нарезать лемонграсс мелко, а чили кубиком. Замешиваем соус. Обмазываем рыбное филе. Ставим в печку на десять минут. Шеф-повар Толик жмется где-то в углу, так как уже понял, что пахнет жареным. Рецептуру его люди так и не выучили, а сам он у меня на глазах резал мороженую редиску в салат с грейпфрутом – чудом удалось стукнуть ему по рукам и выловить водянистые ломтики.
Утку опять не привезли, поэтому мой коронный борщ с имбирем снова угодил в стоп. Там же и суп из петрушки с белым вином. Шагаю к управляющей с вопросом: «Где утка?» Для этой девушки «Пропилей» – первый серьезный ресторанный проект. Раньше она подрабатывала в хипстерских местах, где все держалось… даже не хочу думать на чем. Аня отвечает вопросом на вопрос: «А у вас есть машина?» Теряюсь, но подтверждаю наличие автомобиля. Аня предлагает сгонять в «Азбуку» за петрушкой и уткой. На мои выпученные глаза она не реагирует, и мы едем в супермаркет с адскими ценами. Покупаем на казенные и утку, и петрушку, а кроме этого заруливаем в бельгийскую пекарню, потому что хлеб для бутеров с котлетами и дижонской горчицей тоже, оказывается, кончился. Я осторожно пытаюсь направить мысли Ани в нужное русло и завожу речь о себестоимости продуктов и наличии специальной штатной единицы – закупщика, со своим автомобилем. Управляющая, рассматривая себя в замусоленную пудреницу демократической марки, сообщает, что денег нет, закупщика не будет, а шеф-повар отказывается без того и другого ездить на рынок и обеспечивать свою кухню всем необходимым. «Ее пора менять» – единственное, что приходит мне в голову, но на кухне шеф-повар пытается разбавить окрошку на мацони газировкой «Русский фильтр». Он на полном серьезе считает эту воду минеральной. Я требую принести обозначенную в рецепте «Сан Пигмалион» и относительно спокойно объясняю разницу между фильтрованной водой с газом и природными минеральными источниками. Толик кивает, но вряд ли что-нибудь понимает по-настоящему. Может быть, месяца через два?
Надо написать хозяину «Пропилея» Мите Потапову письмо про этих остолопов. Митя уже неделю не берет трубу, но я не отчаиваюсь – мне нравится сражаться на баррикадах.
Глава 10
Я ничем не отличаюсь от остальных самостоятельных девушек этого города. Что бы ни случилось днем и вечером, ночью я смотрю сериалы. Пытаюсь выключить голову. Заснуть мне помогают не мелодрамы, а боевики и детективы. Есть после ресторанов почти не хочется, поэтому я жарю штук пять тонких диетических сосисок из индейки с луком и сельдереем – на топленом масле с карри. Сверху еще можно сыром посыпать, и, когда он расплавится, мы с моей собакой, лохматой французской овчаркой Матильдой, уплетаем все это за обе щеки. Матильде карри и лук, конечно, не очень, поэтому ей я тщательно очищаю лакомые кусочки от приправ и специй.
Матильда сериалов не понимает и терпит шум и грохот на экране исключительно из уважения к хозяйке.
Во время очередной зажигательной погони командора из «Гавайев 5:0» я вдруг вспоминаю про тюрьму и следователя Сумского. Вот ведь странный парень: решил, что я способна на настоящую жуть. И как это мне удалось поставить его на место и выйти на свободу! Ума не приложу.
Матильда сериалов не понимает и терпит шум и грохот на экране исключительно из уважения к хозяйке. И сосискам.
Тем не менее кто-то же все-таки это сделал. Кто-то абсолютно маньячный и очень жестокий. И этого человека никто не видел. Я, конечно, упала в обморок и почти не разглядела место преступления. Единственное, что бросилось в глаза, – так это нечеловеческая чистота на кухне. Кто-то успел прямо генеральную уборку сделать! Сколько бы я ни билась с гигиеной, такого результата удавалось достигнуть раза три в году: на новогодних каникулах, в августовское затишье и после какой-нибудь свадьбы в виде банкета на пол-лимона. После грандиозной запары на кухню зайти было нельзя, и повара легко мобилизовались на доскональное отдраивание всех поверхностей. Другого выхода у них просто не было.
Итак, кто-то стер все следы своего пребывания. Кто-то от всей души насладился кремом на основе розового красителя и маргарина. Мильфей теперь точно можно вычеркнуть из меню. Запасы крема кончились.
Я вспомнила про марципан и сахарную мастику и тут же написала в личку управляющей «Доколе» Дарье: «Сколько у нас сырья для марципана хранилось?»
Я бросила затею с ним год назад. Никто из кондитеров так и не научился лепить вменяемых зайцев и снеговиков. У меня была идея украшать рождественские итальянские кексы панеттоне фигурками из марципана. Но даже снеговики у специалистов «Доколе» получались до того страшные, что ни о какой зимней сказке речи быть не могло. Мастер-классы приглашенных специалистов по лепке не помогали. И начиная с этой весны я просила выдавать детям марципан и мастику только на Пасху – во время кулинарных занятий. Вместо пластилина. Это давало возможность родителям спокойно выпить.
Кто-то знал, где все это лежит. И это явно не шеф-повар Алексей. Он и сахар найти на собственной кухне не в состоянии.
Даша с ответом не торопилась: наверное, спит уже. Я вспомнила еще кое-что. На столе лежали одноразовые кондитерские мешки – чистые, со вставленными наконечниками для розочек. Их никто не использовал, но приготовил и оставил. Забыл убрать? Или не успел взять с собой? А куда делись старые? Мусор-то кто-нибудь взял на экспертизу? В баках что-нибудь нашли? Может быть, и отпечатки там были? Хотя бы где-нибудь? Я снова написала Даше: «Мусор в полицию забрали?» В ответ – тишина. На часах половина третьего. Я так, пожалуй, не усну. Ну и чего она спит в такое время?! Придется идти в ресторан и самой все посмотреть на месте.
