В Канзасе есть такое выражение – «отправить обратно на соляные шахты». Оно имеет буквальный смысл – в штате действительно есть соляные разработки, которые все еще действуют. Полиция в течение нескольких дней для очистки совести все же разыскивала Джона Смита и в конце концов арестовала его на соляных шахтах в Канополисе 20 октября, то есть через четыре дня после того, как стало известно об убийстве. Канополис же находится всего в пяти милях от Эллсуорта.
Однако после того, как Смит оказался под стражей, он перестал казаться следствию подходящим подозреваемым. Во-первых, потому, что его действительно звали Джон Смит – или Смизертон (окружающие знали его под двумя фамилиями, и он пользовался ими вовсе не для отвода глаз). Во-вторых, он не был Чарльзом Марзиком. В-третьих, он вовсе не скрывал, куда именно намерен отправиться после посещения Эллсуорта, – для человека, собирающегося удариться в бега, это было, мягко говоря, необычно. Как он и говорил, он пешком пошел в Канополис, где нанялся на соляные разработки, – об этом своем намерении он, как выяснилось, тоже всем рассказывал. Судя по всему, он поселился в отеле в то самое время, когда кто-то пытался проникнуть в дом местного полицейского.
В момент ареста Смит был настолько пьян, что полицейские не смогли его допросить. Это удалось сделать только наутро, когда он немного протрезвел. Судя по его реакции, он не мог взять в толк, чего от него хотят. Смит рассказал, что сошел с поезда в Эллсуорте в ночь на воскресенье (то есть в ночь убийства), случайно нашел ворох одежды, завернутый в одеяло, и прихватил узел с собой в гостиницу. Посреди ночи, по его словам, у него пошла носом кровь, и он несколько раз вытер лицо найденной рубашкой. Впоследствии весь узел с одеждой он оставил в гостиничном номере. По всей вероятности, Смит думал, что его допрашивают, потому что подозревают в краже одежды. Когда же ему объяснили истинную причину ареста, это привело его в состояние шока. Жена Джона Смита подтвердила, что у него часто случаются кровотечения из носа, когда он пьян.
Разумеется, «Человек с поезда», готовясь совершить очередное убийство, не имел привычки селиться в местных отелях. Если бы это было так, его преступной деятельности уже давно был бы положен конец: полиция в подобных случаях всегда начинала с поиска чужаков, недавно появившихся в округе.
В истории с Джоном Смизертоном есть, однако, кое-что очень интересное. Это – узел с одеждой, о котором он не раз упоминал во время допроса. Если он, сойдя с поезда, нашел, как он заявил, целый ворох одежды, можно предположить, что его оставил кто-то другой, также приехавший в тот вечер на поезде. Кто же мог оставить или просто забыть целый ворох чистой мужской одежды вблизи железнодорожного полотна?
Мы многого не знаем о том, как «Человеку с поезда» удавалось ускользнуть с мест совершенных им преступлений, но совершенно определенно можно сказать следующее:
1. Тот, кто убивает людей ударом топора по голове, даже если он орудует обухом, не может не запачкаться в крови своих жертв.
2. Не было ни одного случая, когда неподалеку от места преступления задерживали кого-либо со следами крови на одежде.
3. Если бы «Человека с поезда» схватили неподалеку от места совершенного им убийства, его бы, скорее всего, линчевали либо подвергли суду и приговорили к смертной казни.
Полагаю, будет вполне резонным предположить, что, готовясь совершить нападение на очередной дом, маньяк должен был спрятать где-то поблизости чистую одежду – чтобы иметь возможность переодеться, покинув место преступления. Ясно, что Джон Смит, или Смизертон, не был «Человеком с поезда», но он мог случайно наткнуться на одежду, заранее приготовленную преступником.
После того как Смизертона оправдали, следствие снова вплотную занялось Чарльзом Марзиком. В конце концов 30 апреля 1912 года, через шесть месяцев после убийств, его нашли в Канаде. Он жил в одиночестве в довольно уединенном месте и потому не знал, что из газетных репортажей его имя стало известно жителям 46 американских штатов.
Однако после того, как Марзика нашли, обвинения против него рассыпались. Хотя он и был из Эллсуорта, где его хорошо знали, никто не видел его ни в городе, ни поблизости в то время, когда было совершено убийство. Он также отрицал, что когда-либо был в Колорадо-Спрингс и в Монмуте, и никто не смог опровергнуть его слова. История о том, что в Колорадо-Спрингс его якобы разыскивали за то, что он подписал необеспеченный чек, оказалась уткой, как и часто повторяемая версия, будто в Колорадо-Спрингс проживал его брат. В то время, когда были совершены преступления, Джон Марзик находился в Канаде.
В книге Троя Тэйлора «Убитые в собственных постелях» утверждается, что «его привезли обратно в Эллсуорт и судили по подозрению в убийстве… но, несмотря на использование следствием сфабрикованных улик в виде сигарного ножа, который он якобы оставил в доме Шоумэнов, Марзик был оправдан и признан жюри невиновным». На деле же никакого суда не было: Марзика действительно привезли в Эллсуорт, но отпустили на свободу после предварительного слушания. Газеты в то время иногда называли предварительные слушания судебным процессом – из-за путаницы в юридических понятиях и терминах.
После дискуссии в газетах, выходящих в Колорадо-Спрингс, по поводу убийства Шоумэнов некоторые журналисты и даже писатели стали называть совершившего его преступника «Билли с топором», или, еще чаще, «Билли – мастер топора». В 1911 году один актер, игравший роли в водевилях и имевший прозвище «Билли-фургон», а также «Убийца плохого настроения», пережил резкий, хотя и недолгий, взлет популярности. Он не был звездой сцены, но в Колорадо-Спрингс его знали. В начале сентября 1911 года, примерно за две недели до убийства, у него прошло несколько весьма удачных представлений, получивших хорошие отзывы в прессе. Так вот, прозвище, которое дали неизвестному преступнику-маньяку, стало явной производной от его прозвища – которое, вне всякого сомнения, в свою очередь происходило от всем известного прозвища «Малыш Билли».
Прозвище «Билли с топором» сохранилось и в XXI веке – его иногда используют, говоря об интересующем нас преступнике. Должен напомнить, что, хотя мы избегаем углубляться в кровавые подробности его деяний, он был одним из самых неуловимых и опасных преступников в истории Америки, человеком, которому доставляло удовольствие бить топором по голове маленьких детей и который расправился примерно с сотней человек. Давать ему подобное легкомысленное прозвище, на наш взгляд, неуместно, поэтому на страницах этой книги вы его больше не увидите.
В 2006 году учащаяся колледжа по имени Бет Клингенсмит написала нечто вроде исследования об убийствах, совершенных «Человеком с поезда», в качестве курсовой работы. Оно было опубликовано в Интернете и с тех пор используется как один из источников информации по данному вопросу – в том числе и нами. Работа была написана весьма добросовестно, но мисс Клингенсмит разделяет убийства, совершенные на Среднем Западе и Северо-Западе, не видя в них единой серии, – по причине ее недостаточной информированности о событиях, происходивших в северо-западных штатах. Так или иначе, начиная с середины октября 1911 года американцы знали, что кто-то путешествует по Среднему Западу и убивает людей целыми семьями. То есть они вроде бы слышали об этом, но каким-то странным образом не отдавали себе в этом отчета. Сегодня это кажется невероятным. С одной стороны, все – и общественность, и пресса, и полиция – знали, что речь идет о целой серии преступлений. Все понимали, что какой-то сумасшедший маньяк одну за другой устраивает кровавые расправы, – но при этом словно бы не осознавали всю серьезность ситуации. Они были не в состоянии понять, что убийца действует спонтанно, а не руководствуется какими-то мотивами, которые можно по крайней мере понять и просчитать. Почему-то это до людей не доходило.
