Примерно 4 июня 1912 года в Паоле появился крупный мужчина с лицом, напоминавшим свиное рыло. Он поселился в меблированных комнатах и стал задавать вопросы о Роллине и Анне. Свое любопытство он объяснил тем, что был их старым другом еще по Огайо. Вечером следующего дня, 5 июня (это была среда), этот мужчина, одетый в синий костюм, постучался в дверь дома Хадсонов. Супруги весьма тепло его приветствовали и пригласили войти. Видел ли кто-нибудь, как мужчина покидал дом, неясно. Судя по некоторым показаниям, его видели уходящим примерно в 23:00. Другие утверждали, что из дома он не выходил.
Фамилия одного из коллег Хадсона, работавшего вместе с ним на железной дороге, была Лонгмейер. Вместе с семьей он жил всего через три дома от Хадсонов. Вскоре после полуночи 5 июня, или, точнее, в первые часы 6 июня миссис Лонгмейер проснулась от звука бьющегося стекла. Она вышла в коридор и увидела, как из кухни выскользнула мужская тень. Женщина бросилась на кухню. Хлопнула дверь, затем раздался топот на крыльце, и незваный гость исчез.
У Лонгмейеров была восьмилетняя дочь по имени Сэди. Охваченная паникой, хозяйка дома ринулась в детскую и обнаружила, что кровать Сэди пуста. Девочка, скорчившись, сидела в углу, испуганная, но невредимая. Она сказала, что только что в доме был какой-то мужчина и что она видела, как он присаживался на корточки рядом с постелью матери. Миссис Лонгмейер спала слишком крепко и ничего не слышала, а когда проснулась, чувствовала себя так, словно ее одурманили.
Вернувшись на кухню, женщина увидела на полу осколки стеклянного колпака масляной лампы. Фитиль в лампе был прикручен, так что она испускала лишь слабый луч света. На полу миссис Лонгмейер также обнаружила женский халат, похожий на кимоно, – он явно был не из ее гардероба. Неизвестный проник в дом, высадив ломиком одну из ставень – она стояла рядом с окном с внешней стороны дома, прислоненная к стене. Когда рассвело, миссис Лонгмейер отправилась в здание суда, заявила о взломе и проникновении в дом и передала заместителю шерифа найденное кимоно.
В то утро Роллин Хадсон не вышел на работу. Я невольно морщусь, когда в очередной раз пишу эту фразу. В доме Хадсонов не было заметно никакого движения. Три соседки, уже зная, что ночью у Лонгмейеров побывал незваный гость, и тревожась за Хадсонов, открыли дверь их дома и увидели на кровати в задней комнате два неподвижных тела. В испуге оглядевшись – по некоторым данным, одна из трех женщин лишилась чувств еще на лужайке перед домом, – соседки заметили едущую по улице двуколку, которая, как они знали, принадлежала Герману Хинтцу, заместителю начальника местной полиции. С ним в двуколке был еще один человек. Двуколка остановилась. Хинтц и его спутник, выслушав взволнованный рассказ женщин, направились в дом. Там они обнаружили, как писала «Майами рипабликэн», ужасную картину. «Когда откинули одеяла и простыни, которыми были накрыты головы мистера и миссис Хадсон, стало ясно, что хозяева дома мертвы. Мистер Хадсон лежал на правом боку. Вся левая сторона его головы была размозжена. Его явно убили, когда он спал: признаки борьбы отсутствовали. Миссис Хадсон в тот момент, когда убивали ее мужа, по всей видимости, проснулась и подняла голову. Вероятно, по этой причине нанесенные ей удары пришлись по затылку и лицу. При этом было использовано частично заостренное орудие, ширина которого составляла от одного до полутора дюймов».
На ящике рядом с кроватью была обнаружена лампа без стеклянного колпака. Окно в соседней спальне было открыто, ставни с него сняты.
На столе стояли оставшиеся после ужина грязные тарелки. Там же лежали раскрытые фотоальбомы, словно хозяева провели последние часы жизни, предаваясь воспоминаниям с кем-то из старых друзей о прежней жизни. Рядом с альбомами нашли шкатулку с письмами. Разумеется, главным подозреваемым в убийстве стал похожий на свинью мужчина в синем костюме. Из более поздних комментариев шерифа округа Чандлера я сделал вывод, что он установил личность мужчины и исключил его из списка тех, кто мог совершить это преступление, однако прямых указаний на это обнаружить не удалось. Полиция занялась кимоно – требовалось установить, принадлежал ли этот предмет одежды, найденный в доме Лонгмейеров, Анне Хадсон.
Последующие газетные репортажи главным образом содержали слухи о личной жизни Анны Хадсон. Тем не менее, рассуждая логически, трудно было усомниться в том, что данное преступление было совершено «Человеком с поезда», а не свиноподобным визитером или якобы имевшимся у Анны «сердечным другом» (газетчики использовали именно это выражение). Существует целый ряд аргументов в пользу такой точки зрения. Во-первых, обстоятельства преступления в основном совпадают с почерком «Человека с поезда». Под «обстоятельствами преступления» я имею в виду следующее:
1. До пересечения двух железнодорожных веток от дома Хадсонов было всего две минуты ходьбы.
2. Убиты были двое, точнее семья, причем без всякого явного мотива.
3. Из дома жертв ничего не пропало (все драгоценности Анны Хадсон остались в шкатулке, стоявшей в ее спальне).
4. Преступник проник в дом через окно, а убийство было совершено в районе полуночи.
5. Жертвы погибли в результаты ударов, нанесенных топором или похожим орудием.
6. Убийца явно обладал большим опытом совершения подобных преступлений.
7. Преступление произошло в районе, где «Человек с поезда» проявлял наибольшую активность.
Это двойное убийство было совершено за четыре дня до бойни в Виллиске. Паола расположена в северо-восточной части штата Канзас. Виллиска – в юго-западной части Айовы. То есть расстояние между этими населенными пунктами невелико. За четыре дня при желании его вполне можно было преодолеть даже пешком – оно составляет 177 миль.
Во-вторых, есть косвенные признаки серии. Например, своеобразный «фирменный знак» «Человека с поезда» – лампа без колпака или абажура, а также снятые оконные ставни и головы жертв, накрытые тканью, чтобы кровь не разбрызгалась. А также бесцельное перемещение отдельных предметов – возможно, продиктованное некими фетишистскими наклонностями.
В-третьих, предположение, что Хадсонов убил бывший любовник Анны или человек со свиным лицом, одетый в синий костюм, на мой взгляд, опровергается тем фактом, что преступник проник еще в один дом. Если бы с Хадсонами расправился любовник Анны, зачем ему нужно было вламываться в жилище Лонгмейеров? А если убийство совершил вечерний посетитель Хадсонов, почему с окна их дома были сняты ставни? Ведь гостя – и тому были свидетели – впустили через входную дверь.
Шериф округа Майами Ф. Мэрион Чандлер не раз заявлял о своей уверенности в том, что преступление совершил не местный житель, а человек, не знакомый и никак не связанный с Хадсонами.
Строчки, с которых начинается эта глава, представляют собой один из наиболее острых журналистских комментариев по данной теме, когда-либо публиковавшихся в районах, где совершал свои зверства маньяк по прозвищу «Человек с поезда». Язвительное замечание насчет того, что «все действия преступника были продуманы до мелочей – даже то, как он накрыл простынями головы жертв, чтобы кровь на забрызгала одежду самого убийцы», – едва ли не дословно повторяет одну из формулировок, которые шестью десятилетиями позже легли в основу методики составления психологического портрета преступника. Оно показывает, что «наш» преступник действовал исключительно организованно, тщательно все продумав и в соответствии с заранее подготовленным планом. Из вышеизложенного автор статьи вполне резонно – и, кстати, в полном соответствии с современной методикой – делает вывод о том, что убийца обладал соответствующим опытом, поскольку совершал подобные преступления и раньше. (Это опять-таки идет вразрез с предположением, что убийство – дело рук человека, имевшего с Хадсонами некую эмоциональную связь. В самом деле, вряд ли у разгневанного любовника мог быть опыт в проламывании человеческих черепов с помощью топора.) В той части статьи, которую мы не цитировали, перечисляются многие «аналогичные» преступления, включая убийство Бернхардтов, которое современные авторы часто упускают из вида. Затем следует замечание, что почти все «аналогичные» убийства были совершены в теплое время года, – я сам осознал этот факт только через год работы над книгой. В конце выдвигается обоснованное предположение, что убийства совершал психически ненормальный бродяга. В общем, эти строки заметно выделяются на фоне множества газетных публикаций, которые мы изучили, работая над данной книгой.
