В декабре 1913 года преподобный Келли, который теперь уже пробовал себя как писатель, дал в газеты объявление о том, что подыскивает секретаря. Денег на то, чтобы платить секретарю зарплату, у Келли не было – он просто действовал, исходя из собственных фантазий, как и в то время, когда пытался стать священником или детективом. На его объявление откликнулась 16-летняя девушка, и Келли написал ей, что, если вакансия ее заинтересовала, она должна знать: иногда ей придется позировать ему обнаженной. В нескольких абзацах он объяснил претендентке, что позировать нужно будет в местах, где, кроме них, никого не будет, и крайне важно держать все это в секрете. А затем поинтересовался, как девушка ко всему этому относится.
Девушка отнеслась к этому крайне негативно – настолько, что поначалу собиралась обратиться в полицию. Затем она решила поговорить со своим священником, и он опять-таки посоветовал ей обратиться в правоохранительные органы. В итоге полицейские вошли в контакт с почтовой службой, и та начала расследование в связи с попыткой преподобного Келли использовать почтовые каналы для совращения несовершеннолетней. В начале 1914 года преподобного Келли арестовали и на несколько месяцев поместили в заведение для лиц с психическими отклонениями, расположенное в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия. Во время своего пребывания там он поразил сотрудников этого специфического учреждения – не тем, что был более сумасшедшим, чем другие их подопечные, но тем, что вызывал у обслуживающего персонала большее раздражение, чем кто-либо другой. Он то напыщенным тоном произносил какие-то дурацкие проповеди, то пытался покончить с собой, то просил его убить, то приставал к другим пациентам и без конца говорил об убийстве в Виллиске. Как сообщил один из его соседей по палате, Келли заявил, что преступление совершил именно он. Узнав об этом, представители администрации лечебного учреждения связались с властями Виллиски.
Насколько мне известно, до своего ареста Келли никому не говорил, что убийство в Виллиске – дело его рук, хотя многочисленные источники утверждают, что он делал подобные заявления и раньше. Как я уже отмечал, Келли, нервничая, начинал говорить настолько неразборчиво, что понять его было попросту невозможно. Он много раз упоминал, что его подозревали в совершении этого преступления. Кому-то, однако, показалось, будто он признался, что убил всех, кто находился в доме Муров. В общем, один бог знает, что Келли мог наплести.
Шериф Джексон и окружной прокурор допросили Келли вскоре после убийства – и оба пришли к выводу, что он к нему не имеет никакого отношения. Однако они не поленились съездить в Вашингтон, чтобы побеседовать с ним еще раз. Келли, собрав всю волю в кулак, настаивал на том, что никого не убивал и ни в каких убийствах не признавался. В целом его показания совпали с тем, что он говорил раньше. Шериф и прокурор снова решили, что Келли ни при чем. Что же до сотрудников психиатрического заведения, в котором он находился, то они сочли Келли не представляющим опасности для общества и в конце концов выпустили его на свободу. Таким образом, он так и не предстал перед судом за то, что отправил 16-летней девушке письмо непристойного содержания.
Этот эпизод, однако, имел два серьезных последствия. Во-первых, пресса, узнав о поездке шерифа и прокурора в Вашингтон, насторожилась. Во-вторых, Келли снова начал забрасывать власти Айовы письмами, в которых излагал собственные версии преступления в Виллиске. В них Келли упоминал и о том, что теперь сам является подозреваемым – из-за его работы по делу в качестве детектива, – а также намекал, что уже почти добрался до истины и настоящие преступники занервничали и пытаются его подставить.
Как уже было сказано, генеральный прокурор штата Айова Хорас Хавнер проявлял большой интерес к делу. В мае 1917 года он добился нового созыва Большого жюри округа Монтгомери – в том самом составе, в котором оно за месяц до этого не смогло никому предъявить обвинение. Вторично рассмотрев дело в течение четырех дней, присяжные обвинили преподобного Келли в убийстве Лины Стиллинджер. Разумеется, логично было бы предположить, что тот, кто убил Лину Стиллинджер, расправился и с остальными обитателями дома. Однако Келли обвинили только в убийстве Лины. Это было сделано не случайно. Если бы Келли тогда оправдали, ему впоследствии можно было бы предъявить обвинение в убийстве других обитателей дома Муров. Другими словами, здесь имела место предосторожность с целью исключить двойную ответственность за одно и то же преступление.
Предполагалось, что решение Большого жюри будет конфиденциальным, но у Дж. Н. Уилкерсона был свой человек среди присяжных, поэтому он узнал, что Келли готовятся предъявить обвинение. Уилкерсон разыскал Келли и сообщил ему, что его хотят обвинить в массовом убийстве. При этом Уилкерсону удалось убедить Келли вернуться в Айову, предстать перед окружным прокурором и потребовать немедленного проведения судебного процесса.
Эта история настолько невероятна, что в нее непросто поверить, но вот деталь, которая может в этом помочь. Когда Уилкерсон узнал, что Келли находится в Сент-Луисе, он заманил его в небольшой городок в Иллинойсе – якобы для того, чтобы Келли было труднее внезапно арестовать. Через пару дней, снова оказавшись в Сент-Луисе, Уилкерсон собрал жалкие пожитки Келли и отправил их по почте в Канзас-Сити, но при этом поставил на квитанции подпись «Ф. Ф. Джонс» – Фрэнк Фернандо Джонс.
Почему он так поступил?
Уилкерсон хотел создать впечатление, будто судебный процесс над преподобным Келли организовал Фрэнк Джонс. Он собирался заявить, что Джонс, действуя заодно с прокурором, завладел имуществом Келли в Сент-Луисе, – хотя в действительности это сделал он, Уилкерсон. Провернув трюк с пожитками, Уилкерсон отвез Келли в Чикаго и за свой счет поселил его на пару дней в хорошем отеле. Там же Келли встретился с адвокатами. А затем отправился обратно в Айову. Прибыв в Ред-Оук 14 мая 1917 года, Келли явился к окружному прокурору, для которого его визит стал полной неожиданностью, поскольку, повторяю, решение в отношении Келли было вынесено Большим жюри сугубо конфиденциально. Предполагалось, что Келли даже не знает, что против него ведется расследование.
После ареста Келли поместили в тюрьму в Логане, штат Айова, в 92 милях к северо-западу от Виллиски. Там он должен был ожидать начала судебного процесса. Все лето его допрашивали. Наконец 30 августа, в 5.00 он признал свою вину, что было зафиксировано в протоколе. Келли, в частности, заявил, что в ночь убийства ему не спалось и он решил прогуляться. Идя по улице, он заметил в одном из домов свет. Заглянув в окно, Келли увидел двух девочек (это были Лина и Айна Стиллинджер), которые явно собирались лечь спать. И тут он якобы услышал голос Всевышнего, который приказал Келли сделать так, чтобы девочки предстали перед ним. Далее последовал приказ расправиться с детьми. Находясь в состоянии транса, Келли вошел во двор дома Муров и взял в угольном сарае топор. Затем он проник в дом через кухонную дверь и стал убивать всех подряд. По словам Келли, он оставался в доме до рассвета, а затем ушел через главный вход и покинул город.
Келли отказался от своего признания сразу же после того, как хорошо выспался и ему был назначен адвокат. Его показания противоречили описанию места преступления, и весь остаток жизни он отрицал свою причастность к убийству в Виллиске, но… его письменное признание существует, и с этим ничего нельзя поделать.
