Ван Лью был музыкантом, скрипачом, и работал в основном по выходным. На вечер субботы 17 ноября у него был назначен небольшой концерт, или, как сейчас говорят, халтурка (этот термин, вообще-то, появился лишь в 20-х годах) в Трентоне. С утра он встретился с приятелем и соседом Стивеном Уильямсоном, и они вместе отправились на станцию, чтобы на поезде поехать в Трентон. До станции им нужно было пройти пешком примерно три мили. На перроне они встретили Боба Хенсена, который уже с утра был пьян.
Место, где была убита семья Ван Лью, уже не существует. История преступления изобилует названиями баров и мотелей, а также маленьких селений, холмов и речушек. Но их теперь уже не найти на карте – ни баров, ни городков, ни даже холмов и ручьев.
В 1900 году население Трентона, штат Нью-Джерси, составляло 73 тысячи человек. Примерно столько же живет там и теперь – с той лишь разницей, что сейчас Трентон расположен на окраине гигантского мегаполиса, а прежде его окружали поля и фермы. В том же 1900 году остальное население округа Мерсер не превышало 22 тысяч человек, сейчас – больше 300 тысяч. В семи милях к северо-западу от Трентона находился поселок Трентон-Корнерс. Население Трентона было почти на 100 процентов белым, а Трентон-Корнерс представлял собой межрасовый анклав, в котором селились и белые, и чернокожие. Все, кто упоминается в этой истории, были чернокожими – за исключением Эллен Куинн. Пустынная дорога, известная в те времена под названием Бирмингем-Харбуртон, проходила через Трентон-Корнерс. Рядом с ней и жили супруги Ван Лью.
Хенсен заявил, что после встречи с Ван Лью и Уильямсоном он посетил пару таверн на станции Трентон-Джанкшен, а вечером, когда начало смеркаться, улегся вздремнуть под мостом. Его разбудил грохот катящейся по мосту тяжелой повозки, запряженной несколькими лошадьми. Как раз в этот момент громко залаяли собаки. Проснувшись, Хенсен какое-то время бесцельно слонялся по округе. Затем он услышал, как кто-то играет на скрипке, но не смог определить, откуда шел звук. Он понятия не имел, сколько было времени (вполне возможно, что Хенсен вообще не умел определять время). Впоследствии выяснилось, что на скрипке упражнялся 11-летний сын Уильямсонов. Мальчик заявил, что начал играть примерно в 22:30, а собаки подняли лай незадолго до этого. Вскоре после 23:00 местные жители увидели, что дом семьи Ван Лью горит. К тому времени, когда соседи прибежали к месту пожара, огонь уже полностью охватил строение. Люди успели вынести настенные часы и стол, но все остальное имущество в течение ближайшего часа полностью сгорело вместе с домом.
Поначалу все решили, что Мэри Ван Лью и ее двухлетний сын Вилли в Трентоне – вместе с мужем и, соответственно, отцом. Однако после того, как Джордж Ван Лью сошел с поезда примерно в час ночи, по дороге домой его встретил местный житель, фамилия которого тоже была Уильямсон, и сообщил ему о пожаре. Джордж забеспокоился и спросил, где его жена и сын. Вскоре соседи обнаружили в задней части дома большую лужу крови. Был также найден окровавленный топор, взятый из угольного сарая и брошенный на заднем дворе. Вскоре после этого соседи нашли в подвале дома останки жены и сына Джорджа Ван Лью, обгоревшие до неузнаваемости. Во дворе дома имелся колодец с помпой – на ее деревянной ручке остались следы окровавленных ладоней и пальцев. Очевидно, прежде чем скрыться с места преступления, преступник вымыл руки.
Прибыла полиция. Джордж Ван Лью рассказал шерифу, что неподалеку от станции Трентон-Джанкшен встретил Роберта Хенсена и что, по его мнению, тот направлялся к нему домой, чтобы забрать свою одежду. Неудивительно, что подозрение пало именно на Хенсена. Более того, все сразу же поверили в его виновность. Вот фрагмент одного из первых газетных репортажей, посвященных этому происшествию:
Роберт Хенсен, цветной житель Трентона с отвратительной репутацией, подозревается в совершении этого шокирующего преступления. Сейчас он арестован и содержится в окружной тюрьме. Власти занимаются сбором улик, который, как ожидается, даст ожидаемые результаты, и тот, кто совершил это чудовищное злодеяние, будет отправлен на виселицу.
«Трентон таймс», 19 ноября 1900 года
То есть мы еще не располагаем уликами, но уже знаем, чьих это рук дело. А вот выдержка из репортажа, опубликованного через два дня:
Все улики, которые удалось собрать на данный момент, являются косвенными и однозначно свидетельствуют в пользу арестованного… И все же уголовное прошлое Хенсена настолько хорошо известно жителям округа Мерсер, что его невиновность наверняка вызовет у присяжных большие сомнения, так что единогласного решения жюри, скорее всего, не будет. Власти тщательно охраняют арестованного, поскольку он опасен и особые меры предосторожности необходимы.
«Трентон таймс», 21 ноября 1900 года
Хенсен был осужден за воровство в октябре 1888-го, мае 1892-го и октябре 1898 года, а также за нападение и нападение с особой жестокостью в январе 1885-го, октябре 1898-го и январе 1900 года. «Нападение с особой жестокостью» звучит так, словно речь идет об изнасиловании. Иногда так и бывало, но в большинстве случаев дело обстояло иначе. В Нью-Джерси юристы обычно подразумевали под этим термином «нападение при отягчающих обстоятельствах», что, в свою очередь, означало нападение с причинением телесных повреждений, включая даже травмы кожных покровов. Хенсена, впрочем, в прошлом арестовывали и по обвинению в убийстве белой женщины, Эллен Куинн (в 1888 году). Тут надо понимать простую вещь: если чернокожего Хенсена всерьез подозревали в расправе над белой женщиной, то при наличии хоть каких-нибудь улик его бы наверняка повесили.
Постоянного адреса у Хенсена не было. Он спал под мостами, а свою одежду часто держал дома у людей, с которыми состоял в дружеских отношениях. Его арестовали на следующий день после убийства, в десяти милях от места преступления, в доме его приятеля, фамилия которого опять-таки была Уильямсон, – это уже четвертый Уильямсон, с которым мы сталкиваемся. Газеты отметили тот факт, что арест был произведен в доме, стоявшем рядом со строением, где предыдущей зимой один мужчина замерз насмерть.
По словам Джорджа Ван Лью, встретив Хенсена в Трентон-Джанкшен, он подумал, что тот направляется к нему (то есть к Ван Лью) домой, чтобы забрать одежду, которую там оставил. Полицейские решили, что этот визит мог привести к возобновлению возникшего ранее конфликта и Хенсен, выйдя из себя, убил всех, кто находился в доме. Хенсен же настаивал, что в тот день вообще не заходил к Ван Лью. Свидетельств того, что он там был, не нашлось, поэтому его визит к Ван Лью был лишь предположением. В версии обвинения имеется шестичасовой временной провал. Если бы Хенсен сразу после встречи с Ван Лью отправился к нему домой, то он пришел бы туда примерно в 16:00. Между тем пожар в доме был замечен шестью часами позже.
Часть своей одежды Хенсен держал в доме Анны Смит, жившей в Трентон-Джанкшен, и в какой-то момент рокового вечера отправился туда. Когда он постучал в дверь, ему открыл мужчина по имени Джон Скиллман и пустил его внутрь. По словам Хенсена, это было приблизительно в 21:00, по словам Скиллмана – около полуночи. Поскольку, согласно показаниям Хенсена, он слышал лай собак и звуки скрипки – а это могло быть только в районе половины одиннадцатого, – то можно сделать вывод, что он пришел к Анне Смит где-то около 23:00. Когда Хенсена спросили, находится ли он в дружеских отношениях со Скиллманом, он ответил: «Нет, он мне не приятель». Войдя в дом, Хенсен заявил хозяйке, Анне Смит, что голоден, вымыл руки и был накормлен.
