– Этого не знает никто. Везде. И нигде. Но скоро – через две недели – он появится в Монсегюре, а точнее, под ним – в гроте Ломбрив.
– Постойте, – сообразила Аня, – если он основную часть времени находится неведомо где, то как же тогда им можно владеть?
– Увы, можно, – ответил Серж. – Для того чтобы использовать все возможности Камня, его не обязательно видеть или держать в руках. Нужно завладеть им в тот момент, когда он является в своей физической или хотя бы частично физической форме, и проделать с ним определенные манипуляции. И тогда он останется связанным с вами некоторое время. Достаточное, чтобы натворить дел.
– Что же никто не проделывал эти манипуляции прежде?
– Прежние претенденты не знали как.
– А эти, из СЕ, знают?
– Как это ни печально, да. Так случилось.
– Я все поняла, Серж, – сказала Аня. – Почти все. Я хочу еще только понять одну вещь.
– Почему именно вы, не так ли?
– Да.
Серж вздохнул и улыбнулся.
– Потому что Философский Камень не является людям недостойным. Но даже перед достойными он предстает в искаженном, иномирном обличии. И только чистым душам он дается в руки. И то лишь на краткое время.
– Чистая душа – это я? – поразилась Аня.
Серж кивнул:
– Да, Аня, это так. Я ведь вам уже говорил, что вы светлый человек. В вас нет зла.
– То есть мне Камень дастся, так?
– Да.
– Я – чистая? – пробормотала Аня. Она все еще не могла свыкнуться с этой мыслью. – Но ведь я авантюристка и, как вы сказали, экстремал. И вообще, я бываю такая противная. Вот Макс знает.
– Я тоже знаю, – рассмеялся Серж, и Макс подхватил его смех, и они хохотали вдвоем. Аня улыбнулась.
– И еще я любопытная Варвара – люблю везде совать свой нос, – добавила она.
– Любопытство не принадлежит к семи смертным грехам, – заметил на это Серж. – Никто не утверждает, что вы святая, – разумеется, нет. Но в вас действительно нет зла.
Аня в задумчивости подперла голову рукой и сидела так несколько минут.
– Я согласна отправиться, – наконец сказала она. – Раз для вас это жизненно важно. И потом, это приключение, а я ведь такие вещи люблю, вы же знаете. В конце концов, чего-то в этом роде я всегда хотела.
– Очень хорошо, Аня. Я вам признателен, – сказал Серж. – А Макс?
– А что Макс? Куда она, туда и я. Черта с два я ее отпущу одну.
– Отлично! Я рад, молодые люди. Главный вопрос мы, стало быть, решили.
– Скажите, Серж, – начала Аня, – этот Камень – это и есть Грааль?
– Не совсем, – отозвался он, – хотя и есть расхожее мнение, что якобы да. По поводу Грааля таких расхожих суждений профанов вообще немало. Но в действительности Камень, за которым сейчас идет охота, – это не Грааль, это – Философский Камень. Он же – пресловутый «камень, отринутый строителем, который лег во главу угла». Краеугольный камень.
– Но вы ведь как-то сами говорили, что Философский Камень – это вообще не камень, а жидкость. Эликсир.
– Да, я это говорил, Аня. Вы правы. Его называют эликсиром, или магистерием, алхимики; для них – это цель Великого Делания, субстанция, при помощи которой можно неблагородные металлы превращать в золото, – этот процесс называют трансмутацией. Да, Камень Философа может представать и в таком обличии. Ведь это – не обычный камень, а, как писал знаменитый немецкий миннезингер Вольфрам фон Эшенбах, «Камень особой породы».
– Вольфрам фон Эшенбах? – переспросила Аня. – Я слышала о нем. Миннезингер – это ведь поэт, да?
– Точнее, поэт-певец, так как в те времена поэзия и музыка не были разделены.
– «Те времена» – это Средние века? – уточнил Макс.
– Это тот самый XIII век, в котором вам предстоит действовать. Только, понятно, не в Германии, а в Южной Франции.
– А что он все-таки собой представляет, этот Философский Камень?
– Дать ему естественно-научное определение, как, скажем, рубину или топазу, невозможно – это не минерал. О нем разное сообщается.
– Например?
– Говорится, что его божественная природа сияет через простую оболочку.
– То есть, – догадалась Аня, – он выглядит невзрачно, как какой-нибудь придорожный булыжник, да?
– Он может предстать и в таком виде, – согласно кивнул Серж. – Это как алмаз: необработанный алмаз выглядит зачастую непривлекательно, без блеска. И чтобы выявить блеск, его необходимо огранить. А Камень Философа гранит душу, превращая ее в бриллиант. Именно в этой огранке души, то есть в ее совершенствовании посредством философско-алхимического искусства, состояло главное занятие розенкрейцеров – тайного ордена Розы и Креста. Считалось, что тот, кто обладает Камнем, тот обладает главным сокровищем мира.
– И что это? – поинтересовался Макс.
– Разум и Истина. И это есть богатство, обладатель коего бессмертен, ибо Разум не знает смерти. Философский Камень трактуют также как совершенную любовь, которая преобразует все косное и оживляет мертвое.
– Это следует понимать символически? – спросила Аня. – Не в буквальном смысле?
– Это следует понимать во всех смыслах: и в буквальном, и не в буквальном, и во многих других. Его сущность многослойна, поскольку каждый видит в Камне свое: то, что ему хочется видеть, и то, что он способен увидеть. И потому Камень может быть использован и во зло.
– Но вы же сказали, что он не дается в руки недостойным!
– Недостойные могут действовать через достойных, введя последних в заблуждение или принудив их.
– То есть с его помощью можно творить зло? – удивился Макс.
– Да, можно, ибо Камень амбивалентен, как и все в этом мире.
– К тому же, – заметила Аня, – зло часто вырастает из добра, ведь так?
– Да, так. Надо сказать, что обладатель Камня получает огромное могущество, и оно может быть использовано во зло, причем, как я уже сказал, владельцу не обязательно видеть Камень и тем более брать его в руки. Но самое худшее заключается в том, что Философский Камень – это еще не Грааль.
– А что такое Грааль? Я читала, что Грааль – это чаша с кровью Христа.
– Да-да, – Серж кивнул, – есть и чаша, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь распятого Иисуса после того, как последнему проткнул грудь копьем римский сотник Лонгин. Или второй вариант: чаша с вином Последнего Причастия, то есть Тайной Вечери. Но на самом деле разницы между этими вариантами нет, так как вино причастия – это и есть кровь Иисуса. Но и это – не Грааль. Есть также мнение, – продолжил Серж, – что Грааль – это то самое копье, которым Лонгин пронзил грудь Иисуса; его еще называют Копьем Лонгина, или Копьем Судьбы. Но и оно тоже – не Грааль.
