Аня не смогла удержаться и тоже захлопала. Обеспокоенная состоянием пострадавшего плеча Макса, она все-таки была немного сердита на него и хотела уже его отчитать, но, увидев на его лице счастливую улыбку, отказалась от этого намерения. Мужчины есть мужчины, так уж они устроены – постоянно испытывают себя на прочность, и ничего с этим не поделаешь. Поэтому Аня ограничилась вопросом:
– Как твое плечо? – и слегка коснулась его.
Макс поморщился.
– Что? Больно? – забеспокоилась она.
– Немного, – ответил Макс. – Но уже меньше, чем вчера. – И он улыбнулся.
– Врешь? – улыбнулась она в ответ.
– Почти нет.
Аня вздохнула.
– Сделаю вид, что поверила, – сказала она.
– Правильно, сделай. У тебя отлично получится. Анюша!
– Да?
– Я хочу его купить.
– Меч?
– Ну да. Ведь тот, что реквизировал у рыцаря, я потерял в этом чертовом провале.
– Ждешь, что я буду возражать? Не буду. Да и как я могла бы? Останется на память. Покупай, конечно, если он тебе нравится. Нравится?
– Да, – ответил Макс и, слегка поморщившись, добавил: – Только, единственное, он легковат по сравнению с тем, настоящим.
Кузнец, очевидно заметив на лице Макса признаки некоторого сомнения, задал какой-то вопрос.
– Он спрашивает, в чем дело, – вновь перевела с французского Аня.
– Скажи ему, что я его покупаю.
Цена была названа, с Аниной точки зрения, совершенно несообразная, но Макс подтвердил свое намерение. Кузнец, естественно, выразил свое удовлетворение, но все же спросил:
– Но тем не менее вас что-то смущает, месье. Не так ли?
– Все хорошо, – ответил Макс, – только он слишком легкий по сравнению с настоящим средневековым.
Когда Аня перевела это, кузнец взглянул на Макса уже с нешуточным интересом.
– Он действительно немного легче, чем подлинные средневековые мечи, – ответил мастер. – Выходит, месье знаком со средневековым оружием?
– Есть немного, – сказал Макс.
– Откуда?
– Да вот как-то так уж вышло, – произнес Макс, неопределенно покрутив пальцами в воздухе.
Кузнец внимательно посмотрел на него, но никак не прокомментировал неопределенный ответ. Вместо этого, возвращаясь к делу, он предложил, заодно с мечом, купить у него ножны и ремень с подвеской. В конце концов, бизнес прежде всего. Макс, естественно, с энтузиазмом согласился. Конечно, это обошлось недешево, но Аня помалкивала, видя воодушевление Макса. Нормальный мужчина не может быть равнодушен к оружию – она знала это, и в этом ей виделось нечто древнее, извечное. Женщинам это трудно понять, и им остается только принять это.
Само собой разумеется, что Макс тут же нацепил ножны с мечом на себя и, пребывая в перевозбужденном состоянии, непрерывно говорил. Но Аня опять слушала невнимательно, понимая, что он просто сбрасывает избыток эмоций. Вместо этого она смотрела на него и улыбалась.
«Сейчас, – подумала она, – для полноты картины ему недостает только соответствующего костюма», – и в этот момент она увидела вывеску: «Средневековая одежда напрокат + фото».
– Макс, – сказала она, – у меня есть предложение.
– Случайно, не руки и сердца? – спросил он.
– Они мне самой нужны, – рассмеялась Аня. – И потом, насколько я понимаю, это должен предлагать кавалер.
– А кавалеру, получается, они не нужны?
– Ну, наверное, не очень, если предлагает.
– Предлагает, не думая. Хорошо, если дама не примет, скажет: «У меня свои есть». А если примет? Что тогда? Муж в некомплекте? Ну, ладно еще бессердечный у нее будет супруг – это куда ни шло. Но однорукий? Это как-то уже не катит: вид не тот. И кстати, сердце-то одно, но руки ведь две. Надо уточнять, левую предлагаешь или правую. И вообще, почему именно руки и сердца, а не, к примеру, ноги и печени?
– Одноногий инвалид еще хуже, чем однорукий.
– Ты думаешь?
– Пусть лучше наши конечности останутся при нас, ладно? У меня предложение куда менее радикальное, без членовредительства.
– Это утешает.
– Помнишь, мы хотели подурачиться?
– А чем мы сейчас занимаемся?
– Я имею в виду дуракаваляние с медиа, – сказала Аня, смеясь. – Короче, я предлагаю взять средневековую одежду напрокат и пофоткаться. Идет?
– Здесь такое есть? А! Я вижу – вон там, да? Фотосессия: «С мечом и верной подругой»? Давай!
Они надели взятую напрокат одежду поверх собственной. Макс красовался теперь в коричневой рубахе, доходившей до колен. Как им сообщили, этот предмет одежды назывался «котт» и в норме надевался на нательную рубашку белого цвета – «камиз», но Макс отказался от нее, натянув котт прямо на свою майку и перетянув его ремнем с висящим на нем большим кожаным кошелем. На голове у Макса была теперь мягкая суконная шапка с пером, и, разумеется, эту экипировку дополнял меч в ножнах.
Аня облачилась в голубое платье с красивой отделкой. Женщина, вместе с мужчиной-фотографом, обслуживавшая их, сказала Ане, что оно называется «блио» и что, как правило, оно было без рукавов. Вообще говоря, оно надевалось на нижнее платье – «шен», рукава которого выходили из-под блио и которое было обычно видно еще в боковых разрезах и иногда на подоле и на вороте. Шен тоже можно было надеть при желании, но для этого нужно было бы снять сарафан, чего Аня делать не стала, а просто натянула сверху на сарафан блио с рукавами – такие тоже были. Платье было длинным – Ане объяснили, что подол его должен был не доходить всего две ладони до земли. Когда она заметила, что ходить в двух платьях, должно быть, тяжеловато и неудобно, женщина усмехнулась и рассказала, что на самом деле носили не два, а целых три одеяния: под шен надевалась еще исподняя рубашка – так же, как и у мужчин, именовавшаяся «камиз».
– Мамочки! – сказала Аня. – Этим несчастным остается только посочувствовать. Свариться же можно.
Пришлось слегка помучаться с поясом, который полагалось завязывать двумя красивыми узлами. К тому же нужно было еще и сделать так, чтобы после этого оба конца пояса оказались равной длины. Причем они должны были быть длинными и едва не волочиться по земле. Прическа-хвостик, естественно, также не годилась, и, посмотрев на других, Аня просто стянула резинку и распустила волосы, решив, что для фото «под Средневековье» и так уже хорошо.
Затем их фотографировали, причем Макса снимали исключительно выше колен, так чтобы джинсы не попадали в кадр. Аня и Макс вначале делали серьезные мины, но затем вновь сбились на шутовство. Макс, как всегда, острил, Аня хохотала и чувствовала себя легко и раскрепощенно.
Внезапно ей на некий миг показалось, что вокруг потемнело. Она взглянула на небо – оно было совершенно безоблачным, но солнце было почему-то зеленого оттенка и оказалось окруженным радужным ореолом.
