– Именно, этим «парящим орлом» со свастикой. Эта бронзовая фигня тяжелая, самое то! Хоть на что-то полезное сгодится. Меч, к сожалению, остался у Бертрана.
– А я что же? Мне что делать?
– А тебе надо его отвлечь на себя.
– Каким образом?
– Ошарашить его.
– Стриптиз устроить, что ли?
– Не знаю. Но ты же женщина, в конце концов!
– Да? Что ты говоришь?! Вот правда и вскрылась.
– Кончай прикалываться! Прими какую-нибудь эффектную позу. Ну, ты понимаешь.
– Ох, Макс. Этот гестаповский офицер, в принципе, и без того должен малость припухнуть, увидев кого-то в запертом помещении без окон. Кого угодно! Даже и без всяких поз. Может, лучше я просто сяду на стул и буду смотреть на дверь?
– Ну хорошо. Может быть.
– Ладно. А что дальше? Ты его убьешь, и что?
– То-то и оно, что убивать его не нужно!
– Почему это? Тебе что, вдруг стало… А! Ты хочешь его оставить как заложника, да?
– Вот именно! Дверь мы опять запрем изнутри и заберем его ключ.
– Он в кабинете, а дверь заперта изнутри на ключ? Не странно?
– Конечно нет. Может, он с документами работает? Это же элементарное правило секретного делопроизводства!
– Ладно, ладно, давай без комментариев эксперта. А с ним что делать?
– Как что? Связать его же ремнем. Уж ремень-то у него стопроцентно есть.
– Хорошо. Я поняла.
– Оружием разживемся, заберем пистолет. Возьмем его на мушку. Если кто станет стучать в дверь или звонить по телефону, то если он жить хочет…
– Понятно, потянем время.
– Вот-вот! А там уже Серж что-нибудь да предпримет.
– Хорошо. Допустим. А если этот гестаповец явится сюда не один?
Макс вздохнул:
– Ох и любишь ты все усложнять!
– Но это же возможно!
– И что? Тогда нам повеситься?!
– Просто принять меры предосторожности.
– Ты о чем?
Аня молча открыла свою сумочку и показала Максу. Да уж, чего там только нет! Там и айфон, и удостоверение личности на пару с водительскими правами, выданными в Германии в 2011 году! Макс понял, что у него тоже: айфон, права, банкноты и монеты евро.
– Макс! Теперь ясно? – тихонько произнесла она. – Давай сюда свои документы, деньги и айфон! Скорее!
– Ты думаешь…
– Некогда болтать! Давай!
Макс выгреб из карманов удостоверение личности, права, айфон и несколько купюр.
– И монеты давай! Быстро!
– Хорошо, сейчас.
Побросав все в сумочку, Аня быстро метнулась к сейфу. Зеленый стальной монстр стоял диагонально, перекрывая угол таким образом, что за ним образовалось небольшое треугольное пространство. К счастью, углы сейфа не были придвинуты к стенам вплотную, и в находящийся за ним треугольный карман можно было просунуть сумочку, что Аня и сделала. Отбежав от сейфа и посмотрев на него, она убедилась, что если специально не смотреть, то ее почти не видно. Аня положила сумочку на пол; сейф имел низкие и широкие ножки, и она оказалась скрыта за одной из них. Но все же не полностью, краешек был виден. Аня хотела подбежать к сейфу, чтобы ее поправить, но запуталась в длинном подоле и чуть не упала, с трудом удержавшись на ногах.
– Черт! Эта средневековая шмотка мне надоела! В ней невозможно нормально двигаться.
С этими словами она стянула с себя осточертевшее одеяние и швырнула в угол.
– Я тоже, пожалуй, сниму эту хламиду, – сказал Макс, который все еще был в коричневом холщовом котте с кожаным кошелем на поясе.
Не слушая, что он говорит, Аня смотрела на его футболку. Она была синего цвета, и на ней была изображена яхта на волнах и над нею – солнце. Никаких надписей не было. Вообще-то Макс любил носить футболки с разными надписями, как правило, на английском. И почти все, которые он взял с собой, отправляясь на каникулы, и которые лежали в его чемодане, были такими. Та, которую он решил надеть сегодня, была едва ли не единственным исключением. Аня на минуту представила себе, что он надел бы, к примеру, ту, в которой был вчера и на которой красовалась надпись: «I love Russia». Она издала нервный смешок. О да, это был бы эффект! В их обстоятельствах, в 1944 году, в гестапо. Самое то!
– Что это тебя рассмешило? – спросил Макс. – Здесь? Сейчас?!
– Да так, не важно.
– Знаешь, по-моему…
– Тихо! – шикнула Аня. – Шаги!
В наступившей тишине отчетливо было слышно, как кто-то идет, судя по всему.
Макс, стараясь ступать бесшумно, подошел к столу, взял с него бронзового орла и, взвесив его в руке, сделал выразительную гримасу, показывающую, что он тяжелый. Затем тихо подкрался к двери и встал сбоку от нее, слева с точки зрения входящего, так как дверь открывалась именно в эту сторону. Аня встала посреди комнаты и оперлась рукой о стул.
В этот момент ключ начал проворачиваться в замке…
На открывающуюся дверь Аня смотрела неотрывно. Ей казалось, что время застыло. Но вот, наконец, проем сделался достаточно широким, и в нем обрисовался среднего роста мужчина в эсэсовской форме: черном кителе, черных галифе и в высоких сапогах. На вид – лет сорок, гладко выбритое, но какое-то помятое лицо, белки глаз были красноватыми, как если бы он провел бессонную ночь.
В петлицах кителя были с одной стороны две похожие на молнии руны «СС», а с другой – четыре расположенных в виде квадрата кубика. На его левом нагрудном кармане – Железный крест, на галстуке – круглый значок со свастикой в центре. Слева под мышкой он держал папку.
Увидев в помещении Аню, он был ошеломлен. Глаза его расширились и округлились, а рот слегка приоткрылся. Не входя, он сразу же сделал полшага назад. Но замешательство его длилось недолго, считаные мгновения. Он быстро овладел собой. Изумление в глазах пропало, и в них появилось жесткое выражение. На миг во взгляде что-то промелькнуло, а в следующую секунду он швырнул папку на пол и освободившейся левой рукой резко распахнул дверь, изо всех сил стукнув ею Макса, уже поднявшего статуэтку над головой. Дверь ударила Макса в лоб, и, оглушенный, он сполз по стене на пол. Бронзовый орел с грохотом рухнул на дощатые половицы.
Молниеносным движением эсэсовец выхватил из незастегнутой кобуры пистолет, направив ствол на Аню.
– Руки вверх! Не двигаться, или я стреляю! – выкрикнул он на хорошем французском.
Аня подняла руки.
– Повернись к стене и подойди к ней! – резко прозвучала следующая команда. – Встань к стене, руки – на стену! И расставь ноги! – полетело вдогонку. – Шире! Еще шире!
После того как Аня выполнила эти команды, эсэсовский офицер подошел к столу и, продолжая держать ее под прицелом, резким движением развернул к себе телефонный аппарат. Набрав короткий номер, он по-немецки произнес в трубку:
