Полозов – представитель местного Двора, один из лучших боевиков – по взгляду старика понял, что драки не избежать. Впрочем, самому «Яру» было без разницы, с кем воевать. Симпатии его оставались на стороне этого несчастного старика, оставшегося без поддержки. Только давние связи со Стражем – позывной «Селезень» – позволили Назарову сохранить лицо и гордость, чтобы не бить поклоны перед потайниками.
– Это правда, с Валентиной? – глухо спросил Полозов, поправляя автомат.
– Правда, Олежка, правда. Разве я не отличу фотографию мертвого человека от живого? И ведь эти паскуды знали, что внучка убита, но решили на этом сыграть. Сам Бог послал мне следователя этим утром. Опоздай он на пару часов…
Старик прервал свою речь, всматриваясь в уходящую от ворот асфальтовую ленту узкой дороги, потом требовательно спросил:
– Ты все понял, Олежка? Если меня кончат сегодня, постарайся все архивные документы передать по назначению. Но не сразу, выжди время, чтобы ситуация устаканилась. Я этого следователя предупредил, он будет ждать посылку.
– Понял я все, Архипыч. Разыграем ноты.
Назаров похлопал верного помощника по плечу и медленно направился в особняк, чтобы там отыграть последний акт своего жизненного спектакля, как он считал сам. Смысла в дальнейшем своем существовании он не видел. Даже возможное спасение правнука не решало ничего должным образом. Конечно, своего последнего потомка он не оставит без гроша в кармане. Активы зарубежных предприятий, акции банков, пара золотоносных шахт в Калифорнии – это лишь малая толика того, что спасено от хищников Китсеров, Краусе и других малозначимых родов, живущих только из-за того, что так захотела высшая знать. В свои права Никита вступит в день восемнадцатилетия, предъявив для опознания свою ауру. В базе данных нотариусов по всему миру находится нужный слепок, предоставленный самим патриархом. Любой прямой потомок сможет легко доказать свою причастность к роду Назаровых, потому что несет всю необходимую генетическую информацию. Единственной проблемой может стать вариант смешения чистой крови с человеком, имеющим совершенно иной набор генов. Назаров надеялся, что недальновидный поступок Валюшки, приведший к рождению Никиты, все-таки даст возможность правнуку стать хозяином с многомиллионными чековыми книжками и банковскими картами. Интересно было узнать, кто же его отец? Но в данном случае на этот вопрос патриарх пока решил не искать ответа. А с мальчишки и начнется новая история рода. Назаров надеялся не на родственников, а на тех, кто реально мог помочь правнуку. Такие люди были. Тот же Селезень, нынешний Страж северо-восточного Двора, рядовой Селезнев, ходивший с ним в экспедицию по Тянь-Шаню, встречавший в ножи уйгуров и других любителей чужого добра; разочаровавшийся в системе и ушедший в другую плоскость противостояния с обществом; считавший, что аристократия подобна тормозу, тянет страну в дикое средневековье. Почему он так считал, Назаров до сих пор не понял, справедливо указывая ему на успехи страны, несмотря на наличие аристократического управления. Споры спорами, но Селезень придет на помощь, стоит позвать его. Вон, прислал же восемь крепких парней, не рассуждающих и не задавших ни одного вопроса. Только по делу.
А вот волхв был недоволен, вопросов задавал много, скорее для своего успокоения, чем немало позабавил Назарова. Варлам сидел на одном из гостевых диванов, привалившись к мягкому высокому подлокотнику. Сорокалетний укротитель стихий, внешностью больше похожий на мальчишку, с коротким ежиком волос на голове, остроносый, с внимательными глубокими глазами, пошевелился и спросил нейтральным голосом:
– Едут?
– Проследовали дальний пост, – сказал Назаров и прошел к своему любимому креслу. – Через десять минут здесь будут.
– Ты меня позвал для смертоубийства, или есть надежда, что все закончится каким-то договором?
– Договора не будет, Варлам, – покачал головой старый аристократ, тяжело опускаясь в кресло. – Больше ничего не будет. Меня загнали в глухой угол, откуда только один путь – вперед.
– Тогда зачем я тебе? – улыбнулся Варлам сочувственно.
– Ты меня поддержишь, а если надо – защитишь. Не хочу, чтобы лезли в мою голову в поисках информации, чтобы просчитали дальнейшие ходы моих помощников и друзей.
– Такое возможно лишь теоретически, – волхв переменил позу и теперь сидел прямо. – Не знаю, почему ты думаешь, что Китсеру такое под силу. Он тебе в подметки не годится, хотя является сильным магом.
– Невозможно – такого слова нет, – отрезал Назаров. – Когда я отправлял Валюшку на восток, тоже думал, что уж там-то ее не найдут. Оказалось, что ошибся. Я недооценил врагов. Теперь представляешь, какие силы они задействуют, чтобы окончательно свалить меня в могилу? И не просто свалить, а вычистить до донышка.
Зашел Полозов.
– Они подъезжают. Теперь, Анатолий Архипович, постарайтесь задержать переговорщиков как можно дольше. Если дело пойдет по худшему варианту – просто включите прибор, который я вам дал. И мы начнем зачистку.
– Хорошо, Олежка, я все понял, – Назаров вытащил из внутреннего кармана маленькую черную квадратную коробочку с утопленной в торце обрезиненной кнопкой, посмотрел на нее, как будто ни разу не видел, и положил обратно. – Удачи нам всем.
Управляющий Сашка с бледным лицом распахнул двери, впуская в дом самого барона Катаева и четверых его подручных в пиджаках, из-под которых намеренно выпячивались кобуры с расстегнутыми клапанами. За оружие никто не хватался, но реакции телохранителей можно было верить. Сам Катаев держал в левой руке небольшой плоский чемоданчик, обшитый дорогой кожей. Несмотря на очень теплый день, барон был в легком бежевом плаще. На лице переговорщика сияла улыбка. Он шагал широко, свободно, словно настоящий хозяин поместья. Внезапно остановился и повернулся в сторону входа. В проеме двери появилась кряжистая фигура еще одного человека. Мужчине было около шестидесяти лет, на лице его, неподвижном и задумчивом, явственно проглядывали борозды морщин, стягивающих гладко выбритый подбородок. Платиновые волосы тщательно уложены в прическу. Высокий тевтонский нос указывал на родовую принадлежность этого человека.
– Сам наследник империи Китсеров прибыл, надо же! – Назаров, наконец, пошевелился в кресле. – Боишься, что твои лизоблюды напортачат, Отто?
– Доверяй, но проверяй, – Отто Китсер тоже не стремился к лихорадочным действиям. Он даже не глянул на телохранителей, занявших свои позиции и взявших под контроль всех присутствующих. Дойдя до столика, небрежно кивнул Катаеву, услужливо подтянувшему кресло, куда и сел. Закинув ногу на ногу, он сначала посмотрел на свои остроносые блестящие туфли и только потом поднял голову.
– Итак, мы здесь, Анатолий Архипович, – сказал Отто чистым, звучным голосом, в котором едва-едва слышались отголоски немецкого акцента. – Твое решение я принял и его уважаю. Давай закончим эту бесконечную войну…
– Закончим войну, – медленно, со вкусом повторил Назаров, глядя на собеседника остановившимися зрачками. – Это ты хорошо сказал, Отто. Давно пора. Как будем рассчитываться? За Леонида, за Бориса, за Виктора? За каждого – определенный пакет акций в крупных корпорациях? Или у тебя есть иное предложение?
