Плеть, распрямляясь, полетела в лицо Григория. «Он огневик, – успел подумать подросток, быстро формируя «шильд». – Везет мне на них. Пора какой-то универсальный блок придумать, чтобы сразу формировал защитное поле и атаку».
Плеть врезалась в «шильд», зашипела, словно настоящая змея, и отлетела назад, сворачиваясь в клубок. Яковлев и не думал прекращать атакующий маневр. Искрящаяся дуга снова ринулась вперед, но неожиданно изменила направление и нанесла хлесткий удар сбоку. Она как будто стала жить своей жизнью, стараясь найти брешь в обороне Григория. В какой-то момент молодой волхв с досадой подумал, что зря не подсадил разрушающего боевые плетения жучка, поддавшись на благородство. Яковлев же, нисколько не смущаясь, наращивал давление. Одновременно с этим он сделал пару шагов вперед и попытался нанести удар ногой в корпус. Это было что-то неожиданное. «Шильд», завязанный на магическое противодействие, пропустил мах, и голая ступня врезалась в подставленный подростком локоть. Гришка хлопнулся на землю и со злости мысленно «выдернул» рунический скрипт «рана» и обрушил его на соперника. Почему именно его – осознание пришло позже. Именно эта руна не наносила серьезного вреда человеку, но приносила неприятные ощущения в виде судорог и фантомных болей, призванных активизировать те участки организма, которые когда-то были повреждены. Только вот забыл Григорий, что у шамана весь правый бок травмирован.
Яковлев резко остановился, его стегающая плеть опала фейерверком гаснущих искр. Сам он упал на одно колено, прижимая руку к бедру, а другую выставил вперед, как будто говоря сопернику, чтобы тот остановился. Григорий и сам испугался, сразу свернул все плетения.
– Закончили! – голос Старика взлетел к потолку. – Петр Николаевич, вы в порядке?
Возле стоящего на колене шамана уже суетился Штибор. Подхватив под мышки Яковлева, помог ему встать.
– Все нормально, – отдышался он и даже улыбнулся бледному Григорию, стоявшему в нескольких метрах от него. – Отличный был удар, парень. Специально метил туда?
– Я никуда не метил, – сглотнул слюну мальчишка. – Это совсем другое…
– Так, господа, – Борисов стремительно подошел к бойцам. – Я жду вас обоих в своем кабинете. Господин Штибор, закрывайте манеж и уводите учащихся в общежитие. Остальных гоните домой.
– Все-таки, Павел Ефимович, неосмотрительно с вашей стороны было затевать этот балаган, – вынырнул со своей критикой Кощей.
– Я бы так не ставил вопрос, Василий Иванович, – холодно ответил Старик. – В нашей гимназии такие спарринги иногда случаются. Редко, но бывают. Не ищите в рядовом событии недостатки обучения.
– Мне придется составить рапорт, – предупредил Кощей. – Господин Яковлев пострадал от магического удара во время учебного боя. Вы сами себе репутацию портите, Павел Ефимович.
– Хорошо, поговорим об этом завтра, – не стал упрямиться архимаг на виду у столпившихся у выхода учеников. – Я напишу отчет, а вы ознакомитесь с ним. И сами решите – дать ход своим претензиям или оставить все между нами.
– Проходите, садитесь, господа, – Борисов распахнул двери своего кабинета, дождался, пока приглашенные к нему то ли на «разбор полетов», то ли для доверительной беседы войдут внутрь, и только потом плотно прикрыл створки. – Располагайтесь, где удобно, прошу не стесняться. Старицкий, расслабься, я не съем тебя сегодня.
Архимаг утонул в своем удобном кресле, сложил руки поверх жилетки и некоторое время внимательно поглядывал на ученика и преподавателя.
Яковлев выглядел слегка смущенным, силясь понять, зачем Старик позвал их для приватной беседы. С него Борисов и начал:
– Петр Николаевич, я ценю ваши заслуги перед гимназией. Таких специалистов, как вы, трудно найти в Албазине. Даже в Благовещенске спецшколы испытывают значительный дефицит в таких преподавателях. Тогда вопрос: а зачем вообще нужно было устраивать представление?
– Я вижу в Старицком потенциал, – улыбнулся Яковлев. – Только не предполагал, что он владеет, помимо Силы, элементами рукопашного боя. Штибор меня предупреждал, а я не поверил, знаете ли.
– Для рукопашного боя со взрослым Старицкий еще не набрал необходимых кондиций, – сухо ответил Борисов. – Можно было сразу же приступить к магическому противостоянию. Во-вторых, где ваша рассудительность, Петр Николаевич? Ваша старая рана сыграла против вас самого же. А вы, юный друг, могли бы быть снисходительным и не бить сознательно в правую ногу.
– Я с самого начала знал самое уязвимое место, – пробурчал Гришка, – и не хотел использовать его во время атаки. Просто получилось машинально, когда Петр Николаевич сбил меня с ног, применив еп-чаги. Испугался, сразу же запустил скрипт «рана». Он и активировал болевые ощущения у господина Яковлева.
– Еп-чаги? – вздернул бровь Борисов. – Это что? Какой-то прием?
– Да, – едва улыбнулся шаман. – Прием из кикбоксинга. Грешен, увлекаюсь инородными системами боя, но они не раз спасали жизнь в Курильском конфликте. А ты, Григорий, откуда наслышан?
– Да из Сети, – пожал плечами подросток, не желая раскрывать тайну своей боевой подготовки. – С пацанами балуемся иногда, отрабатываем удары. Господин Штибор, правда, ругается, говорит, что негоже сваливать в кучу азиатские стили с «руссбоем». Это как соль и сахар в чай одновременно высыпать.
Шаман с недоверием посмотрел на безмятежно хлопающего глазами гимназиста. Уж ему-то не знать, как двигаются, работают руками и ногами те, кто в полной мере освоил полный начальный курс хотя бы одного боевого стиля. Это не угловатые, робкие и неумелые тычки, напыщенность и желание испугать противника своим видом и ничем иным. Потому что ничего больше предоставить не могут. Григорий защищался так, словно с самых малых лет занимался у квалифицированных тренеров. Он даже в бою сохранял спокойствие, словно у него все нервы удалили. Врет пацан, ох как врет!
– Я бы не принимал на веру его слова, – все-таки высказал свое сомнение Яковлев. – Мальчик отлично подготовлен для своего возраста. Может, скажешь, кто тебя обучал?
– Если бы я обучался у специалиста, разве пропустил от вас удар? – хитрил Гришка. – А я сразу на задницу сел.
– Да, и тут же атаковал «руной», – заметил Борисов. – Кстати, я так и не понял, когда ты ее сформировал. Почувствовал, что она уже готова к применению.
– Я же говорил, что мне не нужно формировать плетение или скрипту, – как несмышленышу, пояснил архимагу мальчишка. – Представляю себе ячейку, в которой хранится нужная форма, и сразу же достаю ее. Делов-то…
– Делов-то! – раздраженно передразнил его Старик. – Умничаешь сильно, кадет Старицкий! Кажется, мне самому нужно заняться тобой! Пока я не пойму механизм твоих плетений – ты у меня не выйдешь за порог кабинета! А вдруг опять чего-нибудь испугаешься и спалишь мне гимназию дотла!
Борисов, конечно, сгущал краски и не собирался прибегать к кардинальным мерам, но свою позицию обозначил четко. Старик никогда и никому не признался бы в своем желании выявить причины, по которым на свет появляются вот такие уникумы, палец о палец не ударившие, чтобы овладеть Силой, но пользующиеся ей сполна. Нет-нет, о главной причине архимаг знал: генетическая наследственность и кровь, текущая в жилах аристократа. Вот с последним проблемы были большие. Анализ ДНК господина Барышева четко указал, что его племянник – совсем не племянник. Нет у них никакого родства. Профессор Лапотников, передавший ему ценную информацию, даже чувствовал себя неловко, словно влез в какую-то грязную историю. Борисову пришлось убеждать милейшего профессора, что никоим образом его участие в раскрытии личной медицинской тайны одного из горожан не будет афишировано.
