— Образцы у нас есть, я же взяла! — воскликнула Валери.
— Думаю, надо еще пару с разных мест, — сказал Анри. — Да и запротоколировать не помешает.
При дневном свете монастырь выглядел куда менее романтично: несколько зданий в разной степени разрушения, заросли шиповника и колючий терновник там, где когда-то цвели розы и зрели яблоки. От громкого скрипа мы все подпрыгнули: словно в дурном сне дверь скриптория медленно отворялась, открывая царящую за ней тьму и размытый белый силуэт в этой тьме.
— Тьфу, — сказала вдруг Валери. — Да это же коза! Наверное, из соседней деревни сбежала.
— И не сбежала вовсе. — И снова мы подпрыгнули, на сей раз вовсе уж глупо, потому что за нашими спинами прозвучал детский голосок. Девочка лет восьми в застиранном голубом платьице и парусиновых тапочках подпихнула вперед белую козу и договорила: — Вовсе никто не сбежал, мы сюда с Белочкой ходим пастись, потому что тут травы много, а сурепка и пижма не растут. Они для коз вредные.
— Здорово… — растерянно сказал Анри. — А как тебя зовут?
— Валери Мирандола Дюнуа, господин маг! — ответила девочка и присела в книксене. — Мне восемь лет, и я только что окончила второй класс на все пятерки!
— Хм… Валери Дюнуа… — Он взглянул на подругу, в оцепенении глядящую на полную тезку, усмехнулся и сказал: — Это замечательно! Я Анри, вот это — госпожа Редфилд. А вот эту девушку зовут так же, как и тебя, представляешь?
— Тоже Валери?
— И даже фамилия такая же! Вот только второго имени такого красивого нет, — очнулась студентка.
— А почему твои мама и папа тебе не выбрали такое имя?
— Потому что у меня их нет.
— Так не бывает… — Девочка обошла вокруг своей тезки, покачала головой и сказала: — Но если ты хочешь, можешь тоже взять второе имя, как у меня, Мирандола. Только надо подарить что-то доброй богине, чтобы это было по-взаправдашнему.
Она взяла Валери за руку и пошла к двери в храм, девушка двинулась за ней, словно загипнотизированная. Минуту мы оставались в остолбенении, потом я толкнула Анри:
— Беги за ними! Мало ли что!
Он сорвался с места.
Я с подозрением посмотрела на козу, та слегка мекнула и ловко взобралась на развилку корявого ствола старой яблони, остановилась там и начала жевать листья. На дорожке остались зримые доказательства ее абсолютной реальности и стопроцентной принадлежности к животному миру. Покачав головой, я пошла следом за остальными.
В знакомом уже нам зале с обвалившимися сводами две Валери Дюнуа стояли, держась за руки, перед статуей Великой Матери, а Анри поспешно собирал с изгаженного алтаря засохшую кровь в бумажные пакетики. Наконец он закончил и отошел на шаг, моя студентка достала носовой платок и стала оттирать алтарь. Анри взглянул на меня — я пожала плечами, — полез в карман за платком и присоединился к ним.
— Ты не испугалась идти с ней? — спросила я, когда коза вместе с юной пастушкой удалились.
— Мне показалось, что это было благословение богини, — совершенно серьезно ответила Валери. — И я точно знала, что бояться мне нечего. И еще — что мне подарили то, о чем мечтала с самого детства.
— Что же?
— Семью.
— Не знаю, что это было, но у меня рот не открылся, когда я хотел расспросить девочку о том, что тут происходило, кто приносил жертвы на алтаре, и о прочих неаппетитных подробностях, — не менее серьезно сказал Анри. Потом он взглянул на свою невесту, расхохотался и хлопнул ее по плечу. — Идем, Мирандолина! Придется мне подарить тебе новое кольцо, потому что твое серебро досталось Великой Матери!
Странное дело, но простенькое серебряное колечко, положенное девушкой на алтарь, и в самом деле как-то незаметно исчезло…
Взглянув на часы, я заторопилась:
— Действительно, пошли скорее, а то пропустим самое интересное!
Нет, мы ничего не пропустили. Как раз в тот момент, когда наша троица подошла к парадному входу, по подъездной аллее двигалась внушительная кавалькада: три черных экипажа с золотым знаком геральдической палаты на дверцах, десяток всадников в форме королевской гвардии и четыре могучих орка, в одном из которых я с удивлением узнала Грунгаха. На крыльцо вылетел толстенький дворецкий, потешно охнул и скрылся в дверях. Через минуту створки снова распахнулись, явив высоким гостям мужчину, носящего титул графа Рикара, в довольно домашнем виде. Судя по салфетке, которую этот «знаток этикета» спешно выдирал из-за ворота, их сиятельство обедали.
Трое всадников спешились и одновременно распахнули дверцы экипажей.
Из первого вышел облаченный во все черное высокий седовласый мужчина, худой, словно карандаш. Он вставил в правый глаз монокль и осмотрел все вокруг, включив в число предметов дом, стоящего на крыльце графа, нашу троицу и облака над крышей. Я тихонько ухмыльнулась. А Анри прошептал у меня за спиной:
— Смотри, Мирандолина, это глава геральдической палаты маркиз Лавуа. Страшный человек!
— Еще раз назовешь меня Мирандолиной — пеняй на себя! — прошипела Валери.
Тем временем следом за маркизом выгрузился его секретарь с солидного вида папкой под мышкой. Из второго экипажа появилась потрясающей красоты блондинка в белом брючном костюме. На ее руке сверкнул в лучах солнца обручальный браслет с такими камнями, что изумруды Клариссы показались жалкими стекляшками.
— А это кто? — спросила Валери.
— Дворцовый маг госпожа Клегель, — ответила я. — Основные стихии жизнь и вода, а с недавних пор появился и ментальный дар… довольно слабый, но тут хватит, чтобы подтвердить или опровергнуть дурные намерения.
Третий экипаж исторг из своего чрева двух почти одинаковых крепышей с длинными бородами. Не дожидаясь вопросов, я прокомментировала:
— Почтенные Фархшверн и Гремвель, королевские аудиторы.
Когда официальная делегация скрылась в особняке, я вышла из густой тени на солнце и помахала рукой Грунгаху:
— Доброй охоты, эрхэм! Решил размяться?
— И тебе, драгоценная! — ответил он. — Дай мне минуту, я отдам распоряжения охране и буду весь к твоим услугам.
— Да, в общем-то, я никуда и не спешу!
Усевшись в полюбившейся беседке, я курила, разглядывала цветы и думала о следующем визите. Третья Девушка — дочь шевалье де Куртене… ныне покойного. Двадцать два года, окончила Школу искусств в Лугадун-Лионнэ, приехала в фамильное поместье после защиты диплома по дизайну экипажей. Насколько мне известно из досье, полученного от Грунгаха, у Маддалены де Куртене три приглашения на работу, в том числе весьма престижное от конструкторского бюро Эриха Вангенера, что в Монакуме. Девушка пока думает и выбирает, проводя летнее время с матерью.
Ну что же, посмотрим. Сейчас Элоиза Клегель объявит свое решение о злонамеренности или, наоборот, полной добросовестности действий Клариссы и ее мужа… Вот тьма, и непонятно, могу ли я называть их Рикарами или нет?
