ГЛАВА 8
На столе передо мной лежали четыре тонкие папки. Досье на оставшихся, еще не изученных девушек из королевского списка. Две студентки коллежа Сорбонны, собственно говоря, таковыми уже почти не являлись: сегодня в пять часов вечера должно было состояться торжественное вручение дипломов, что давало мне возможность поглядеть на Мелани де Буалье и Софию-Шарлотгу Монфор инкогнито. Раскрыв папки, я взглянула на магоснимки. Что же, вполне достойные девицы, рыжевато-каштановая и зеленоглазая Мелани получила специальность архитектора, голубоглазая брюнетка София стала журналисткой. Посмотрим, каковы они будут в мантиях и магистерских шапочках…
Вот вопрос, кстати, — брать ли с собой моих студентов? В принципе, вчера, вернувшись в Лютецию, я сообщила им, что они могут считать себя свободными до начала занятий, и Анри немедленно потащил подругу к своим родителям делиться впечатлениями о практике.
Ладно, пусть решают сами. Достав коммуникатор, я набрала номер. Лицо Анри появилось на экране практически мгновенно, будто он ждал, держа аппарат в руках.
— Да, госпожа профессор! Мы готовы!
— К чему? — удивилась я.
— Ко всему! Список-то не закончился, значит, мы можем еще быть полезны.
— Хорошо… тогда встречаемся у южных ворот коллежа Сорбонны без пятнадцати пять.
— Форма одежды?
— Свободная!
В первый момент я не смогла разглядеть интересующих нас девушек в толпе выпускников в одинаковых мантиях и шапочках. Да что там, я их даже пересчитать сразу не смогла: черные облачения клубились, перемешивались, собирались в группки и расходились…
— И чего волнуются? — философски пожал плечами Анри. — Уже все кончилось, осталось только свиток с печатью получить, и можно закрыть за собой эту дверь.
— Ну, пока она открыта, вот они и нервничают, — ответила Валери. — Госпожа профессор, вы опознали наших… э-э-э… подопечных?
— Да, вон та высокая девушка, которая разговаривает с дамой в винно-красном костюме, это Мелани де Буалье, а ощипывает лепестки у розы София-Шарлотта Монфор.
— Хорошенькие! — оценил Анри. — Интересно, а этих как будут выводить из списка?
— Думаешь, будут?
— Конечно! Иначе какой был бы смысл трудиться, устраивать провокации в провинциальных семействах, если столичные кандидатки останутся в игре?
— Посмотрим, — оборвала я их. — Идем в зал, вы садитесь сзади и смотрите внимательно. А я отправлюсь поближе к сцене.
Оказалось, что сегодня дипломы вручались лишь двадцати выпускникам, лучшим по итогам этого года. Интересно, и обе интересующие нас девы попали в этот список… Хотя, с другой стороны, все-таки выбирают-то королеву, а не консьержку, так что их успех закономерен.
Пройдя вперед, я заметила среди публики нескольких знакомых профессоров — впрочем, это и неудивительно, все-таки академия, в которой я имею честь преподавать уже вторую сотню лет, является частью коллежа Сорбонны. Самостоятельной, но частью.
— Госпожа Редфилд! — окликнул меня сидящий с краю в третьем ряду обладатель роскошной рыжей бороды, профессор кафедры теоретической механики Клацровис. — У меня тут как раз местечко свободное есть, составите компанию?
— С удовольствием, спасибо! — Я уселась рядом с гномом и спросила: — Кто-то из ваших учеников вошел в двадцатку?
— Ха! — гордо ответил он. — Не кто-то, а целых шестеро! Трое с дирижаблестроения, один судебный медик, архитектор и электрик.
— А зачем судебному медику понадобилась теоретическая механика? — искренне удивилась я.
— Вот у него и спросите сами, вы же почти коллеги! — весело ответил он. — Я вас познакомлю. О, вот, кстати, одна из моих девочек — архитектор Мелани.
Через полтора часа, дружески распрощавшись с Клацровисом, я догнала неторопливо бредущих по центральной аллее молодых людей и спросила:
— Ну, что скажете? Какие-то полезные наблюдения есть?
— Есть, — ответила Валери. — И, честно говоря, нам они совсем не понравились.
— Тогда я предлагаю сесть вон там, в кафе, и за чашкой кофе вы мне все и расскажете.
Кофе, пирожное, закатные лучи на листьях липы над столиком маленького кафе, плеск Сены где-то совсем рядом… Романтическая обстановка, а двое влюбленных со строгими лицами рассказывают мне о том, что они успели подслушать из разговоров вокруг за полтора часа официальной церемонии.
— У нас за спиной сидели две подружки Софии Монфор, — сказала Валери. — Одна из той же группы, вторая с детства с ней водится. Так вот, где-то с месяц назад, незадолго до защиты диплома, София вдруг стала, как эта подруга выразилась, «сбоить». Начала опаздывать, забывать что-то сделать или делать плохо. Вплоть до того, что интервью у режиссера музыкального театра, которое должно было прилагаться к диплому в качестве практической части, она не смогла взять.
— Как это?
— Он отказался его давать. Сказал, что не желает тратить время и силы на общение с непрофессионалами.
— Сдается мне, что с такими подругами и врагов никаких не надо, — мрачно прокомментировал этот рассказ Анри.
— Интересно… Значит, месяц назад у нее случились какие-то серьезные неприятности. О чем это нам говорит?
— О том, что загадочный недоброжелатель и здесь мог отметиться?
— Вот именно. А мог и не отметиться! — Я допила кофе и подозвала официанта, чтобы расплатиться. — А может быть, господин Монфор вдруг взял и проиграл в карты ее приданое, отчего девушка и расстроилась. Что еще говорили заклятые подруги?
— Из существенного — слегка перемыли ей косточки из-за того, что София отказала трем претендентам на ее руку, хотя никого на примете у нее нет. Или она это тщательно скрывает.
— Если это две лучшие подруги, то они должны были бы знать… Хорошо! — Я встала, оставив на столе три дуката. — Попробую выяснить, что происходило в благородном семействе Монфор месяц назад, вдруг да что-то куда-то просочилось?
— Госпожа профессор, а как быть со второй девушкой, с Мелани? — спросил Анри.
— А о ней мне много рассказал ее преподаватель по теоретической механике, и я уже знаю, что Мелани де Буалье остается в списке.
Ну в самом деле, почему бы нет? Милейший Клацровис, наблюдательный и хитрый, как все гномы, догадался, что меня интересует информация именно об этой его ученице, и, не задавая вопросов, самым лучшим образом ее охарактеризовал. Умница, с характером, знает себе цену и умеет работать; что она хороша собой, я увидела, ну а есть ли у девушки какое-то серьезное увлечение, мы узнаем. До скачек еще есть время.
Конечно, ничего о каких-либо неприятностях в семействе де Буалье гном не знал, но, задавая ему более или менее наводящие вопросы, я поняла, что Мелани в последние два месяца вела себя ровно и нервничала только, вполне естественно, перед защитой.
