– Глупость какая, – сказала Белла, но стала выполнять указания. – Это кошелек, в нем деньги – рубли, юани, мелочь, это карточки «Виза Мастеркард», это карты скидок в магазины «Снежная королева», «Поло».
Белла задумалась.
– Продолжайте по порядку, проговаривайте каждую деталь, не упуская ничего, – настаивал Дмитрий.
– Это жевательная резинка, это салфетки, это резинка для волос, паспорт и губная помада, тряпка какая-то. Ааа, это не тряпка – это часть рукава, которую я оторвала от пиджака, когда вы мне его порвали.
– Я порвал? – возмутился Дмитрий. – И вообще, вы что его до сих пор таскаете с собой?
– Я просто забыла совсем про него, – невозмутимо ответила Белла. – А сумка такая удобная, что я его совсем там не чувствовала.
– Вообще не удивлен, потому что это не сумка – это баул челнока. Продолжайте.
– Ключи от маминой машины. Блииин, – вытаращила и без того большие глаза Белла, – я их увезла, вот я получу, когда вернусь! Надеюсь, у мамы есть запасные.
– Тааак, продолжайте.
– Ну это солнечные очки, они еще с лета лежат, надо будет вытащить.
– Да что вы говорите, только очки? А рукав и мамины ключи можно еще покатать по миру?
– Не утрируйте, просто все очень быстро происходит.
– Лето закончилось месяц назад, ну да, для вас это быстро, продолжайте.
– А это не мое – наверно, на кровати валялось.
– Стоп, не берем в руки, – Дмитрий аккуратно взял вещь, на которую указала Белла, и упаковал в прозрачный пакет. – Я ушел, никому не открываем, у меня ключ, к ужину приду за вами, и пойдем вместе. Пока лежим и думаем, откуда эта вещь и как она могла попасть в сумку. И еще что вы такое знаете, за что вас можно убить. Хотя, – засомневался он на пороге, – даже если ничего не знаете, я человека, в принципе, понимаю, у меня такое желание за три дня знакомства с вами возникало уже раз десять.
И ушел, а Белла сидела на кровати и устало смотрела на разгром сумки. «Чего-то здесь не хватает, но вот чего», – откуда-то с края сознания стучалась мысль, но никак не могла достучаться.
* * *
Таня влюбилась, первый раз в жизни влюбилась. Даже тогда, в первый неудавшийся «почти» брак, она не испытывала таких чувств. Тогда было все более прозаически. Встретила она Марка, когда устроилась преподавать в институт, который только что окончила. Он был ее студентом, четыре года разницы Татьяна посчитала несущественными. Марк очень быстро переехал к ней в маленькую однушку на «Парке культуры». Досталась она ей от бабули по папиной линии, Таня любила эту квартиру и сейчас по ней очень скучала. Квартира у нее всегда ассоциировалась с бабулей и дедом, а значит детством и счастьем. Год назад с ней пришлось расстаться: нужны были деньги на лечение папы. Но тогда в этой маленькой хрущевке Татьяне казалось, что живут они прекрасно. Днем оба в институте, по вечерам Таня писала за Марка курсовые, он жарил мясо. После просмотр вечерних фильмов и ночь, ночи Татьяна любила особенно. Жили на зарплату Тани, на вопросы мамы она отвечала: «Мам, ну он же учится, откуда деньги?» Бегая по институту с зачеткой Марка и унижаясь перед преподавателями, прося поставить очередной зачет, она мечтала, что еще чуть-чуть – и Марк пойдет работать, она уйдет в декрет и у них родится прекрасный малыш, красивый и щекастый, обязательно с голубыми глазами и очаровательной улыбкой, как у Марка. Она даже имя ему придумала – Александр, как звали Пушкина и Дюма, да еще многих талантливых людей звали этим прекрасным именем.
Но время шло, а ничего не менялось. Вот уже два года, как диплом пылился у Марка на антресолях, а на работу он не спешил. Причин было много, причины были разные, а главное, Таня им верила. Он говорил: «Давай с детьми подождем» – и она ждала. Но три года назад был ее день рождения, ей исполнялось тридцать, она накрыла стол, нарядилась, а Марка все не было и не было. Он пришел в час ночи счастливый, довольный жизнью, очень легко сказал, что полюбил другую, собрал сумку и уже на пороге обернулся и спросил: «А ты чего такая нарядная?» Только тогда она поняла, что никогда его не любила, и только тогда она осознала, сколько времени она потеряла на этого подонка, и, скорее всего, этого времени уже не нагнать. Не сказав ему ни слова, она забрала ключи и закрыла за ним дверь.
Сейчас же чувства граничили с истерикой, с нежностью и отчаянным страхом, что это прекратится. Сегодня в ресторане она была счастлива, Юрий что-то рассказывал, спрашивал и шутил, она ловила каждое его слово, каждая шутка была смешной, а история интересной. И после в автобусе, когда он подошел и спросил разрешения присесть рядом, она была на седьмом небе.
– Зря ты так загадочно улыбаешься, дуреха, – прокомментировала ее выражение лица Виолетта, поправляющая макияж перед ужином. – Он тобой воспользуется и выплюнет, я знаю его пять лет – он не пропустил ни одной юбки, и каждая конкретная юбка интересовала его пару или тройку раз, а ты будешь его китайским увлечением, не больше.
– Виолетта, Виолетта, – примирительно сказала Татьяна, – мне тридцать три, я не замужем и никогда не была, у меня уже три года, как ушел мой сожитель, никого не было, у меня нет детей и обязательств. Как ты думаешь, хочу ли я, чтобы мной воспользовался мужчина, который мне очень нравится?
Виолетта в ответ расхохоталась.
– Вот так-то, – улыбаясь, подвела итог разговору Таня и ушла в ванную.
– А ты мне нравишься, подруга, – под нос себе пробубнила Виолетта.
* * *
Ника была очень недовольна. Во-первых, тем, что ее поселили с этой тупицей Ольгой, идиоткой, по уши влюбленной в шефа. О ее любви в фирме не знал только слепой, а в частности, сам шеф. А во-вторых, тем, что ее задание проваливалось на глазах. Дмитрий поселился с новенькой пигалицей – и как теперь прикажете его соблазнять и выведывать, кто он на самом деле? А не выполнить задание Вадима Эдуардовича она не могла: она всем ему обязана, абсолютно всем, что она имеет на данный момент. Он снял ее в стриптиз-клубе, где она работала, приехав из своего «Мухосранска», как любила называть родной город Ника. Но, ни капли не посягнув на ее честь, предложил работать на него в приличной конторе за приличную зарплату. На возражение Ники, что она совсем не модельер, он успокоил ее.
– Тебе, милая, – очень вкрадчиво говорил он, – нужно будет выполнять поручения, не связанные с дизайном. Они вполне доступны твоему интеллекту.
Все ее достижения, включая снежный шар, достались ей просто так. Она понятия не имела, кто на самом деле дизайнер – Нике достаточно было номинального авторства.
В номере царила тишина, не только Ника не хотела разговаривать, но и Ольга была подавлена и молчалива. Впрочем, после того как шеф попал в больницу, она всегда была в таком состоянии.
Поэтому стук в дверь раздался как гром среди ясного неба. Дверь открыла Ника, на пороге стоял Дмитрий:
– Какие люди в Голливуде, сплошные звезды, а не люди! И как это к нам такого красивого дяденьку занесло? – продолжала цитировать фильмы Ника. – Молодуха отпустила, что ли?
