– Прекрати сейчас же, Алексей, – очень детским голосом ответила дама, – я в порядке.
– Значит, так, – Петр Дмитриевич стал давать распоряжения Макару, – сделаете быстро первый опрос, снимите отпечатки пальцев и запишите все фамилии и телефоны, всем по повестке и завтра ко мне. После этого пусть идут. Наш участковый молодец, посмотри, какие здесь богатеи наглые стоят, а он никого не отпустил, всех до нашего приезда продержал. Я уверен, они уже обзвонились своим знакомым начальникам, так что скоро и наше начальство начнет нам трубки обрывать.
– Понял, не в первый раз, – ответил Макар. И это было правдой, в Крыму в последнее время отдыхало много важных людей, и всякое бывало.
Васечкин
Петр Дмитриевич раздал указания и быстро организовал работу всех членов оперативной группы, все-таки он был хорошим следователем. Теперь можно было осмотреться, пройтись мимо опрашиваемых, как называл это сам следователь – «понюхать преступление».
Свидетелей всех собрали на террасе, ими уже занялись оперативники во главе с Макаром.
– Значит, они в надежных руках, – подумал Петр, Макар был неплохим опером, несмотря на свою угрюмость, а может, даже благодаря ей. На съемочной площадке уже работала Ольга Степановна, когда дело касалось работы, она из неуклюжей полноватой тетки превращалась в львицу, преследующую добычу.
– Ну что, Ольга Степановна? – наклонился к ней и почти шепотом спросил Васечкин. – Какие вводные?
– Женщина тридцати лет, предварительно отравлена, чем, скажу после. Остатки яда еще в кружке. Опять же предварительно, точнее скажу попозже, но, похоже, яд только в одной кружке. Все! – и, сделав многозначительную паузу, добавила. – Пока все.
– Понял, работайте дальше.
В углу Макар разговаривал с девушкой, у той было очень смешная прическа, как у клоуна в цирке. Несмотря на это, девушка была очень привлекательной, ее огромные голубые глаза как бы постоянно удивлялись этому миру. Отвечала на вопросы Макара она просто и лаконично, но постоянно оглядывалась по сторонам, будто искала кого-то.
– Круглова Ася Николаевна, помощник директора киностудии, ну того седого улыбающегося мужчины, которым сейчас скорая занимается. Я к столу после этого никого не подпускала. Ко мне подходил только сценарист, он ее потрогал и понял, что случилось, все, больше никого. Режиссера я отправила вам звонить, нашего продюсера Женечку заставила людей на веранду выводить, а сама здесь стояла.
«Какая смелая к тому же девушка», – подумал следователь, и его окликнули.
– Петр Дмитриевич, – Васечкина звал участковый, – тут просятся лично к вам поговорить, обещают очень помочь следствию. Шофер и охранник в одном лице, в прошлом, говорит, был нашим коллегой.
– Ну давай, веди этого добровольного помощника воон в ту комнату, – скомандовал он участковому. Петр Васечкин не знал, что еще два часа назад в этом кабинете шесть сильно испуганных людей пытались сами разобраться в ситуации, которая еще не была настолько патовой.
Сан Саныч
Парень, сидевший напротив Сан Саныча, показался ему смышленым, когда-то он сам был таким, любознательным и открытым, в этом парне он видел себя.
– Значит, так, Петя, ты прости меня, но буду по-отцовски называть тебя так, и возраст, да и звание у меня это позволяют. Три года назад я вел дело об отравлении супружеской пары. Долго я копался, почти у всех подозреваемых был мотив, но дожать мне их не дали, сначала очень убедительно надавило начальство, а когда я не послушался, то торжественно и настойчиво отправили меня на пенсию. Уходил я с тяжелым сердцем, что не довел дело до конца, ну не верил я в самоубийство. Богатые, молодые, успешные люди, им было по сорок два года, у этой семейной пары не было ни малейшего повода для этого. Да и еще у убитой Татьяны Облачной в желудке была таблетка для сердца, она даже не успела раствориться, а зачем пить таблетку, если хочешь покончить с собой, как-то нелогично получается. Дело закрыли как самоубийство, я был отправлен на пенсию, но тайно я снял копии со всех документов и, как оказалась, не зря. Три месяца назад мне позвонил мужчина, возраст определить не могу, думаю, голос был изменен, предложил мне работу, а в июне пообещал показать представление и раскрыть тайну, кто же все-таки убил семейную пару господ Облачных. Также наш инкогнито попросил взять дело, которое я отсканировал, к слову сказать, я не знаю, откуда он узнал про дело. Мне приходили СМС с посылом «Сыщику». После же так называемого дня икс он обещал мне вознаграждение за работу.
– И вы так сразу согласились? – следователь Васечкин не смог скрыть презрения в голосе.
– А ты меня раньше времени не осуждай, молод еще, работы у меня нет, лишними деньги тоже не были, а самое главное – справедливость, у меня душа была не на месте, я знал, что убийца на свободе ходит. Вот дело, – Сан Саныч достал из сумки папку и передал Васечкину.
– Ты почитай, если что не понятно, спроси. Самое главное – я не подписывался на убийство. Вот сейчас я не пойму, оно было запланировано или это форс-мажор. А вот эту папку прислал мне по почте так называемый работодатель, я почитал, там расследование частного детектива по этому же делу. Здесь несколько больше информации, потому что свидетелям платили, и хорошо платили. Ищи, сыщик, ты молодой, надеюсь, у тебя получится то, что не смог я.
Ася
Трагедия с родителями Асю научила многому, в частности тому, что в экстренных ситуациях нельзя раскисать и впадать в панику, потом, когда все пройдет, можно и поплакать, и поистерить, а также по-модному впасть в депрессию, но в самый ответственный момент нужно собраться. Как говорит Гарик, сдать себя в аренду, делать все, что нужно, отключив любые эмоции. Именно так Ася жила первый год после смерти родителей, вставала, шла на работу, терпела все придури начальства, и все это спокойно, без эмоций. Вечером так же бежала домой, по пути в магазин, ужин и уроки с Генкой. Потом все перестирать и погладить, пересчитать в сотый раз бюджет, который никогда не сходился, и так изо дня в день. Если бы она к этому подключила еще и эмоции, то у нее ничего бы не получилось, они захлестнули бы ее полностью и поглотили как бушующий океан, с которым невозможно справиться.
Когда на площадке вдруг все поняли, что произошло, и началась паника, только Ася оставалась спокойна. Она подошла к столу, на котором лежала, будто на миг уснула, Марьяна, и начала отдавать указания.
– Озеров Саша, – прокричала она, – срочно звони в полицию.
– Как? Я не знаю номера? – растерянно ответил он.
– Саша, набирай сто двенадцать и скажи, что у нас убийство, – спокойно, но твердо произнесла Ася.
– Как убийство? – прошептал режиссер, – Может, просто у нее сердце не выдержало, она бухала беспросветно неделю или даже две.
На этих словах Саша подошел к Марьяне и решил ее потрогать, вроде бы разбудить.
