Жора сидел на балконе и слушал шум волн, было уже два часа ночи, но сон не просто не шел к нему, он вообще потерялся где-то в пучине его мыслей. Когда-то давно, в другой жизни, мажор Егор Облачный думал, что лучше моря, чем в Ницце, нет, а английская набережная – это эталон приморского отдыха. Сейчас же ему все вокруг казалось чудесным, Черное море колыбелью, ялтинский пляж милым и уютным, а воздух, воздух был особенным – чистым и очень вкусным. Но это все Жора смог понять и ощутить лишь потому, что где-то на этой земле ходит Ася, улыбается, плачет и дышит этим же удивительным крымским воздухом.
Первый раз за три года Жора Будник обратился к родителям, подняв голову к глубокому звездному небу: «Мама, папа, мне так она нравится, я тоже хочу быть ей интересен. Егору Облачному, красавчику и мажору, ничего не стоило понравиться девушке, но его нет, уже три года нет, я нынешний не умею, да и боюсь, помогите мне, подскажите». И словно в ответ на его просьбу кто-то тихо, словно стесняясь, постучался в дверь.
Озеров Санечка и кот Николай второй
В это время в отеле не спало еще много людей, в том числе и Санечка Озеров, он разговаривал с котом, долго и душевно, орошая все это прекрасным крымским вином.
– Да, Марьян, вот такой я корыстный человек оказался, повелся на легкие деньги, но не знал, в сотый раз говорю, что даже не предполагал, – Саня расплакался и обнял кота.
Николай второй же, в свою очередь, решил, что пора срочно линять отсюда, иначе этот ненормальный чувак его точно задушит. «И зачем я только заполз в этот номер, – думал он, – позарился на объедки вчерашней пиццы, вот старый пылесборник».
На этих моральных терзаниях кота Николая второго кто-то настойчиво постучался, оба с надеждой взглянули на дверь. Озеров, что этот кто-нибудь пришел с вином, так как у него уже заканчивалось. Кот же надеялся, что этот кто-то отвлечет любителя обниматься и разговаривать с котами, и свободолюбивый Николай второй сможет сбежать.
Сашенька, чуть пошатываясь, встал и пошел открывать дверь. На пороге стояла Женечка Мирная, она была заплакана, но злая решительность в ее глазах отрезвила на время Озерова.
– Прошу тебя, Саш, не говори ничего, просто сделай мне одолжение, – сказала Женя и, закрыв дверь, кинулась на Санечку с долгим и глубоким поцелуем, на ходу снимая с себя рубашку.
«Почему бы и нет», – подумало больше красное сухое, чем режиссер, и мир закрутился.
«Фу, какие они животные», – подумал кот, выскальзывая на балкон настолько резво, как он не бегал даже котенком. Не помешало ничего, ни лишний вес, ни возраст, зато очень помогло желание свободы.
Макар и Вера Руклан
Это было лучшее свидание в жизни Макара Зудина, сначала они ужинали в номере, купив на улице много крымских яств. Это и самса из тандыра, и вкуснейший плов, а также великолепная барабулька, такая свежая и такая вкусная.
Усевшись в номере Веры на диван и расставив все вкусности на журнальном столе, они предвкушали настоящий званый ужин. Когда уже собрались трапезничать, обнаружилось, что нет вилок, вообще нет.
– Я сбегаю, – предложил Макар, – если не дадут в кафе, куплю одноразовые на улице.
– А давай есть руками, – предложила Вера, и щеки ее зарделись от стыда, а что, если этот красивый полицейский примет ее за деревенщину.
– А давай, – сказал Макар и, положив порцию плова себе в рот, рассмеялся. Эта девушка нравилась ему все больше и больше.
Так очень непринужденно и как-то по-домашнему продолжался этот чудесный вечер.
– Ты не подумай ничего, но уйти я не могу, – Макар смущался и от этого немного заикался, – я лягу на диване и буду тебя охранять.
– А я бы тебя и не отпустила, – очень искренне ответила Вера, – мне без тебя страшно.
Анна Заливная и Вася Свобода
Анна и Василий в это время уже давно спали и видели десятый пьяный сон. После посещения следователя они пришли в скромный номер Васи, заказали еще шампанского и много еды, в общем, все для продолжения своего веселья. Им было смешно вдвоем, именно смешно, они дурачились, рассказывали глупые истории и потом громко смеялись в голос. Когда же опьянение перешло грань с «прикольно» на грань «тяжеловато», то они так же дружно захрапели. Причем для Анны это было настолько неожиданно, что она даже не сняла свои шикарные леопардовые сабо. Хочется особо отметить, что захрапели – это не метафора, их мощный дуэт в унисон разносился на весь этаж.
Ронины, Роман Заливной и Гарик
В другой стороне шикарного пансионата «Золотая гвоздика» сидели четыре очень грустных человека.
– Очень обидно, что меня не допросили, вас всех, абсолютно всех, опросили, кроме меня, – сокрушался Алексей Ронин, – это просто ужасно.
– Что ты несешь, Леша, – произнесла с презрением Светлана, – ты правда думаешь, что весь ужас в том, что ты не опрошен?
– Весь ужас в том, что меня бросила Анна, – пьяно прокричал Роман и ударил кулаком по столу.
– Тихо, – Гарик попытался успокоить друга, – я не думаю, что это фатально, зная Анну, она просто пытается вызвать в тебе ревность.
– Какие вы все мелкие, – с сожалением и грустью сказала Светлана, – за ними ходит смерть, а они все о бабах, чушь, да и только.
И, несмотря на позднее время, Светлана взяла гитару и запела:
Ты был такой родной, такой любимый,
С глазами цвета василька.
Загадочный, неповторимый,
Самоуверенный слегка.
Ее завороженный голос в тихом ночном здании звучал зловеще и предрекал только беду.
Ася
Ася сидела в пустом кафе вместе со следователем и не верила, что этот длинный день подходит к концу.
– Не стоило, Петр Дмитриевич, я и не голодна вовсе, – она чувствовала себя неудобно, этот симпатичный следователь после того, как оформил соответствующие документы, вызвался довезти ее до пансиона и покормить.
В Крыму уже наступило завтра, и совсем небольшое количество кафе работало в это время суток. Маленькая закусочная, если верить вывеске, была открыта двадцать четыре часа, и сонная официантка, огласив то, что есть в наличии на данный момент, вяло ушла на кухню.
– Вы меня простите, – Васечкин, не придумав ничего более умного, начал извиняться, – это моя работа.
– Да что вы, – перебила его Ася, – я все понимаю, тем более вы очень быстро разобрались.
– Ну да, разобрались, хотя на самом деле в этом больше всего ваша заслуга.
– Моя? – удивилась Ася. В этот момент официантка принесла им шашлык, тот был на удивление горячим, а запах был исключительно аппетитным. Ася услышала, как у нее заурчало в животе, громко и протяжно. Откусив кусок шашлыка, она зажмурилась и застонала от удовольствия. Петр же, любуясь тем, как она ест, продолжил:
