Акос замотал лицо лоскутом, который вырезал из своего одеяла, оставив неприкрытыми только глаза. Он приметил рукоять ток-ножа на бедре нерадивого солдата и подумал, не заколоть ли Лазмета прямо сейчас – до атаки на Гессу? Но солдат развернулся, и возможность ускользнула, как сквозь пальцы вода.
Лазмет поманил Акоса, и он прошел к переднему флангу взвода солдат, которые жались друг к другу, стараясь спастись от холода. Вакрез с Лазметом хотя бы укутались не в один слой.
Акос вышел вперед и окинул взглядом холм Гессы. Он велел Лазмету держаться как можно севернее, чтобы приземлиться и неприметно скользнуть вдоль ковылей и грунта. Акос был уверен, что не слышал сирены, которая должна оповещать город в случае, если кто-то завидит шотетских солдат. Акос испытывал смешанные чувства: он надеялся, что Лазмет потерпит неудачу, но в то же время старался ему помочь.
К подножию холма вели две тропы. Одна из них пролегала желобом в земле и могла обеспечить защиту от ветра, а вторая – нет. Акос выбрал последнюю. Он рассчитывал, что часть солдат по пути закоченеет до смерти или хотя бы их пальцы отморозятся настолько, что они не смогут и ток-ножа удержать.
Акос кивнул в сторону голой равнинной местности и пошел вперед.
К сожалению, путь был не столь длинным, и ни один шотет не успел заледенеть до смерти. Но к тому времени, как взвод подобрался к подножию холма, солдаты уже вовсю придумывали свои способы согреться – один лучше другого. Покусывали кончики пальцев, что было не самой гениальной идеей, и оборачивали руки и лица носовыми платками и одеждой. Солдаты сбились в группы и периодически менялись местами, чтобы ветер дул на всех поочередно. Ресницы Акоса покрылись инеем, а кожа вокруг глаз онемела, но в целом он ощущал себя сносно. Вся хитрость гуляний по тувенскому морозу заключалась в том, чтобы просто смириться с неизбежностью и поверить в то, что тело само о себе позаботится. Даже когда воля к жизни умирала, тело все еще продолжало бороться.
Ветер дул уже не столь неистово. Теперь путников защищали громадные обломки скалы, скатившиеся вместе с лавинами, и естественные горные выступы, поскольку это была бугристая сторона холма Гессы. Найти ступени было не такой уж легкой задачей. Нужно было знать, где они начинаются, а память Акоса затуманилась. Хотя, судя по тому, что он уже проделал, все было не так-то и плохо. Акос обошел крупное скальное образование и обнаружил их – еле заметные вмятины, шириной с половину стопы Акоса.
– Ты вроде говорил, здесь есть ступени? – недоуменно спросил Вакрез.
– А я думал, шотетам все нипочем, – буркнул Акос в лоскут одеяла и принялся взбираться вверх по склону.
Лазмет приказал Акосу следовать первым, чтобы он не скатился в пропасть. Акос подскочил – вприпрыжку было проще преодолевать ступени. Но у него не вышло. Акоса так долго морили голодом, что уже и прыжок был ему не по силам. Он оперся руками о склон холма (хотя для шотета это скорее была настоящая гора), чтобы удержать равновесие, и полез на четвереньках.
– Сначала неделями истязаешь его голодом, а потом хочешь, чтобы он нас в гору вел? – упрекнул Вакрез Лазмета.
– Ну так иди же, помоги ему, раз такой сердобольный, – ухмыльнулся Лазмет.
Вакрез опередил Лазмета и, избегая взгляда Акоса, положил руку ему на спину. Акоса поразила сила Вакреза. Немолодой капитан приподнял его практически на носки, и они вместе продолжили путь вверх по узеньким ступеням. Ветер завывал с такой силой, что, даже если бы Вакрез решил нашептать ему что-то на ухо, он бы все равно не расслышал. Так они и шли – молча. Вакрез замедлялся каждый раз, когда замечал, что дыхание Акоса сбивалось.
Вскоре ступени стали шире и ровнее, образуя извилистую тропку вдоль склона. Все же она была сооружена для оракулов, а не для атлетов.
Снежинки отражали лучи заходящего солнца и сверкали, когда ветер сдувал их со скалы. Сие заурядное зрелище Акос наблюдал в детстве тысячи раз. Но никогда еще он не испытывал к нему такой любви, как сейчас, шествуя во главе армии захватчиков, замышляющих атаку.
Все произошло слишком быстро. Они добрались до вершины, где жиденькая рощица помогала им оставаться незамеченными. Из-за непрекращающихся ветров деревья изогнулись и скрючились во все стороны. Акосу пришлось задержаться на верхней ступени, а остальных Лазмет повел к воротам. Вакрез удерживал Акоса в вертикальном положении.
Когда Вакрез прикрыл Акоса своей массивной фигурой, он выровнялся и уверенно встал на ноги.
– Вау! – удивился Вакрез. – Держись, мальчик.
Вакрез приподнял несколько слоев одежды Акоса, сунул лезвие за пояс его штанов и прикрыл рукоять свитером.
– Так, на всякий пожарный. – Голос Вакреза прозвучал настолько тихо, что практически растворился в шуме ветра.
Акос не намеревался использовать лезвие, но все же оценил этот жест.
От травяного запаха гессианского ладана Акос чуть не потерял сознание. Он напоминал лекарство, которое мама заставляла принимать в детстве, чтобы побороть хронический кашель. Немного пряный аромат ударил в уже отогревшийся нос Акоса. Запах дюжины соцветий воскресил воспоминания о том, как Акос после школы томился в ожидании Сифы, пока та проводила встречи в зале Предсказаний, о хихиканьях над молодыми служительницами, которые заливались краской при виде повзрослевшего Айджи. Это был аромат дома.
Следуя примеру солдат, Акос избавился от нескольких верхних слоев одежды. Поднимая руки, он внимательно следил за тем, чтобы не выглянула рукоять клинка, что ему вручил Вакрез. Акос оставил на себе мягкий темно-синий свитер и несколько пар носков, благодаря которым огромные сапоги приходились ему как раз впору. На затылке Акоса выступили капли пота. Сняв шапку, он ощутил, как от шеи исходит тепло. Ноги Акоса все еще дрожали после восхождения на холм. А может, это были волнение и предвкушение.
– Сперва нужно отключить питание во всем здании, – посоветовал Акос Лазмету. – Есть основной источник энергии и резервный генератор. Направьте основной костяк солдат к главному источнику. Он находится в противоположном крыле. Сами бросайтесь к охранникам. Это туда, – Акос махнул рукой. – Запасной генератор находится неподалеку, и он никем не охраняется.
Акос вынул схематичную карту храма, которую набросал сам, и сунул ее в руку Лазмета. На ней был отображен лишь путь от задних ворот до технического помещения на цокольном этаже.
– Но здесь отмечен всего один источник, – недовольно буркнул Лазмет, изучив карту.
– О да, – ответил Акос. – Не могу раскрыть все карты сразу. Нет уверенности, что вы исполните свою часть сделки. Я сам проведу вас к резервному генератору.
Акоса не удивило то, что Лазмет не пришел в ярость. Нормальный человек бы рассвирепел, если бы в решающий момент кто-то встал на его пути. Но Лазмет нормальным не был. Он хотел, чтобы жизнь преподносила ему сюрпризы. А Акос явно все продумывал на несколько шагов вперед.
Должно быть, так Лазмет и создал Ризека. Он выражал свое осуждение ужасами – демонстрацией глазных яблок в банках или вынужденным падением людей на собственные клинки. Но если человек в конце концов заслуживал одобрения Лазмета (даже если причина этого одобрения была человеку отвратительна), ему хотелось заслужить его снова. Снова. И снова.
