– А я Дороти, – ответила она, резко насторожившись. Их четверо, а она – одна. Шансы у нее невелики, если дойдет до худшего.
И вдруг ее, точно нож, пронзило осознание. Подумать только, она ведь и впрямь совсем одна! Впервые за всю свою жизнь! В соседней комнате ее не поджидает мать, пряча в складках пышной юбки пистолет, украшенный жемчугом. Она всецело во власти этой странной четверки. С ней могут сделать что угодно.
Но Зора только пододвинула ей бокал с каким-то прозрачным напитком:
– Держи. Это «Лунный свет». Данте сам его готовит, так что на вкус он напоминает… бензин. И все же выпить тебе сейчас не помешает.
Дороти опустила взгляд на бокал, но отпивать не спешила. Однажды ее мать подсыпала мужчине в напиток немного ипекакуаны, пока тот не видел. Следующие двадцать минут беднягу нещадно рвало прямо на пол, а мать промакивала ему лицо платочком, отвлекая его внимание, а сама тем временем подчищала его карманы. После того случая Дороти взяла за правило не притрагиваться к угощениям незнакомцев.
– Спасибо, – сказала она, чтобы усыпить бдительность Зоры. А потом обвила пальцами бокал и стала ждать, что будет дальше.
За столом повисло молчание, прерываемое только негромким звоном бокалов и глухими смешками, доносившимися из глубины бара. Вся четверка не сводила с Дороти глаз.
Время шло, но никто не подал голоса. Тогда Дороти прочистила горло и взяла инициативу в свои руки:
– Может, кто-нибудь уже скажет мне, где мы?
Чандра нервно хихикнула, а потом прошептала:
– Разговор намечается интересный.
– Тс-с-с. Должна же она узнать правду, – негромко заметил Уиллис.
– Пожалуйста, тихо. Мне надо подумать, – осадила их Зора и устало провела рукой по лицу. – Даже не знаю, с чего начать… обычно такие разговоры вел мой отец.
– Боже, ну сколько можно, – нетерпеливо пробурчал Эш, а потом повернулся к Дороти и сказал без обиняков: – Тут важнее не «где», а «когда». Мы в будущем. Если точнее, то в 2077 году.
Такого поворота Дороти никак не ожидала. Из груди вырвался изумленный смешок.
– Чего-чего?
– Я не шучу, дорогуша, – сказал Эш. – Ты пробралась вовсе не на аэроплан, а на борт машины времени. Мы по-прежнему в Сиэтле, вот только улетели почти на двести лет вперед. Сейчас это место называется Новым Сиэтлом.
Дороти нервно сглотнула.
– Выходит, когда ты упомянул про команду, ты имел в виду команду…
Она покачала головой, чувствуя, что не в силах произнести эти слова.
Но Эш закончил за нее:
– Команду путешественников во времени. Круто, скажи?
– Эш, ты только хуже делаешь, – процедила Зора.
– Да куда уж хуже? Говорю же, она прокралась на борт тайком! – напомнил он, отведя от Дороти взгляд и скрестив руки на груди. – Вряд ли она заслуживает подробных разъяснений! Пусть это будет ей уроком. Нечего по чужим кораблям прятаться.
Уиллис нахмурился, и кончики его усов печально поникли.
– Как-то сурово ты с ней, Капитан. Она же новенькая!
– Вот-вот! Когда я тут впервые оказалась, я вообще приняла моторные лодки за ракшасов! Ракшасы – это демоны, питающиеся человечиной! – поведала Чандра, повернувшись к Дороти. – Зоре пришлось не спать всю ночь и сидеть со мной, держа меня за руку и повторяя, что лодки меня не съедят!
– Человечиной… – повторила Дороти, машинально поднеся к губам бокал. В последний момент заметив, что едва не отхлебнула «Лунный свет», она поставила напиток на стол, да так резко, что несколько капель выплеснулось через край. Впору было начать опасаться, что она не уследит за собой и все-таки его выпьет.
– Понимаю, трудно быстро осмыслить все эти новости, – сказала Зора. – Но я с удовольствием отвечу на все твои вопросы! Да и Эш…
– Вопросы? – изумленно выдохнув, повторила Дороти. – О чем? О путешествиях во времени?
Она и сама с трудом верила, что сказала это. Уж кому-кому, а ей доводилось выслушивать приукрашенные истории, но эта…
Эта просто ни в какие рамки не лезла. Дороти вскочила из-за стола и, заметив, что никто не собирается ее останавливать, сказала:
– Нет уж, спасибо, с меня хватит.
– Ты что, уходишь? – опечаленно спросила Чандра.
Дороти задержала взгляд на Уиллисе.
– А что, нельзя?
– Никто тебя тут не держит, – сказал Эш. Но уголок его губ дрогнул, точно он силился скрыть разочарование. А когда Дороти шагнула было в сторону, он поймал ее за запястье. – Но пообещай мне одно, дорогуша.
От его прикосновения по коже побежали мурашки.
– Я же просила так меня не называть!
Она дернулась в сторону в попытке вырваться, и, к ее изумлению, Эш тут же разжал хватку. Дороти пошатнулась и едва не упала.
– Хорошо, Дороти, – поправился Эш. Он впервые назвал ее по имени, и по спине у нее пронесся холодок, а внутри точно закопошились… нет, не бабочки – это было не настолько уж приятно. Скорее, мотыльки.
Одна мысль о том, что этот парень так на нее влияет – и не важно, к добру это влияние или к худу, – ужаснула ее до глубины души.
Взгляд Эша неожиданно смягчился. Он кивнул на дальний угол комнаты и сказал:
– Вон там есть туалет, а в нем – окошко. Пообещай, что сперва выглянешь наружу.
Дороти вскинула подбородок, мысленно приказывая мотылькам в животе поскорее угомониться.
– Но зачем это?
Эш пристально посмотрел на нее, и ей вдруг захотелось сквозь землю провалиться. Он пригубил прозрачную жидкость из ее нетронутого бокала.
– Просто доверься мне, – сказал он. А потом, немного подумав, уточнил: – Если вообще можешь доверять.
Бортовой журнал
11 октября, 2073 год
17:01
Мастерская
Миссия «Хронос-1» прошла совсем не по плану.
Дело в том, что никто еще не исследовал анил изнутри. Это было невозможно по очевидной причине: мы не знали, как его стабилизировать. У меня, конечно, были предположения о том, что может нас там поджидать, но это были лишь теории.
ЭВ повело себя ровно так, как я и предсказывал. Стоило только встроить его в структуру «Второй звезды», как оно тут же создало вокруг корабля и его пассажиров (точнее, пассажира) защитный купол. Стрелка на датчике ЭВ, который я специально установил в свой корабль, на протяжении всего полета стабильно указывала на девяносто пять процентов.
По сути, я стал первым человеком, который смог проникнуть в анил и не лишиться корабля из-за тамошних бурь.
(Только вот камеры я с собой не захватил. Впрочем, не уверен, что она бы работала внутри этой пространственно-временной трещины, но все равно обидно.)
