– А почему деревья белые?
Эш подвел лодку к пристани, тянущейся вдоль крыши затонувшего здания. В темноте мало что было видно, но Дороти заметила, что крыша слегка скошена и украшена двумя остроконечными башенками.
Эш выключил мотор, но эхо от его рева еще долго разносилось в ночной тишине.
– Потому что мертвые, – сообщил он, пока Уиллис доставал из-под сиденья моток веревки и привязывал лодку к пристани. – Два с половиной года назад в городе случилось землетрясение с цунами. Вот почему Сиэтл затоплен, если тебе это интересно. Так вот, приток соленой воды в момент убил все деревья, но они оказались такими мощными и большими, что не упали. Мы зовем их деревьями-призраками. Ты видишь по сути их трупы.
Дороти покрепче сцепила руки на груди. По коже побежали мурашки. Призраки! Трупы!
– Какая прелесть, – с трудом выговорила она.
Эш выбрался из лодки и многозначительно посмотрел на нее.
– Прелесть – не прелесть, а дом есть дом, – сказал он. – Выжившие после землетрясения потратили два года на то, чтобы в Сиэтле вновь можно было жить.
Дом. Дороти вдруг стало завидно, что это слово дается ему с такой легкостью. У нее «дома» не было вовсе: слишком часто они с матерью перебирались с одного места на другое.
Девушка поднялась, и перед глазами у нее поплыло. Она судорожно стала искать, за что бы схватиться, но тут Эш взял ее под руку и не дал ей упасть. Руки у него оказались гораздо нежнее, чем ей казалось, хотя пальцы и впрямь были шершавые от мозолей. Мотыльки в животе вновь встрепенулись.
«Дурацкие мотыльки», – с негодованием подумала Дороти.
– Спасибо, – пробормотала она чуть погодя, когда к ней наконец вернулся дар речи, и стряхнула с себя его руку.
– Да пустяки, – отозвался Эш.
Уиллис распахнул окно, и тонкий луч света пробился к ним, прорезав мрак. В темноте проступили очертания белого готического фасада с часовой башенкой и тремя маленькими оконцами. Над водой поднимался лишь верхний этаж. Над ним возвышалась только каменная колокольня, напомнившая Дороти парижские соборы. В темноте она выглядела призрачно и зловеще.
Парни влезли в окно первыми, а Дороти устремилась следом и со стоном приземлилась на пол.
– Это и есть ваш дом?
– Это заброшенное здание, – пояснил Эш, что-то нашаривая в темноте. Послышалось шипение, комната наполнилась запахом серы, и вдруг в руке у него полыхнула спичка. Он снял со стены масляную лампу.
– У вас тут что, нет электричества? – подозрительно косясь на лампу, уточнила Дороти. – Как так? Мы же в будущем!
Будущее. По спине вновь пробежал холодок. Она по-прежнему поверить не могла, что попала в другую эпоху.
– После землетрясения электричество пропало почти во всем городе, – тихо пояснил Уиллис. – Сейчас его не так-то просто добыть.
– Не то чтобы совсем невозможно, но нелегко, – уточнил Эш. – Пойдем.
Пламя лампы отбрасывало мрачные блики на его впалые щеки. Вскинув мускулистую руку, он поманил Дороти за собой, в холл.
– Пойдем. Мы стараемся с огнем к окнам не подходить.
И они пошли по извилистым коридорам, мимо череды темных комнат. Дороти изо всех сил старалась не задерживаться у фотографий, которыми были увешаны стены. Снимки были цветные и очень походили на картины. Каких оттенков тут только не было: и синие, и красные, и зеленые! Дороти вдруг захотелось сорвать их со стены и рассмотреть во всех подробностях, но она сдержалась. Страх вскружил ей голову, а внутри закипела странная смесь из ужаса, восторга и адреналина. Ей одновременно хотелось и идти дальше по коридору, и спрятаться за каким-нибудь массивным предметом мебели.
«Так, наверное, и сходят с ума!» – вдруг подумала она, и к горлу подступил смех. А может, и тошнота.
Наконец они повернули и вышли на просторную, но страшно захламленную кухню – ничего подобного Дороти в жизни не видела. Комната больше походила на лабораторию изобретателя. Трудно было поверить, что это наяву – такое впору было увидеть в диковинном сне. Куда ни глянь, всюду высились горы книг, бумаг и карт. На выскобленном деревянном столе, под газетами, которые никоим образом не скрывали бардака, лежала груда промасленных шестеренок и проводов. На полу валялись газеты, а вдоль стен стояли картонные коробки с заплесневелыми стенками.
Все кругом было устлано какими-то рукописями. На некоторые были высыпаны промасленные запчасти и ржавые шестеренки. Другие явно уже не раз комкали и расправляли, а старые записи перекрывались новыми – выведенными более небрежно и чернилами потемнее. У одной стены ютились ржавая раковина и плита причудливой формы – казалось, их приткнули сюда в последний момент, чудом о них не забыв.
А посреди комнаты, на перевернутом ведре стояла Чандра и сосредоточенно копалась в шкафчике, прибитом над раковиной.
– Джонатан Эшер-младший, мне отлично известно, что где-то на кухне была пачка чипсов! Если ты снова ее припрятал…
– В хлебнице поищи, – подсказал Эш. Он смел с деревянного стула ворох бумаг и жестом предложил Дороти сесть. Но она осталась стоять – исключительно из упрямства.
Чандра обернулась и покачала головой.
– Смотрела уже. Ни… – Она вдруг осеклась, заметив Дороти. – Вы ее отыскали! Слава богу! – Она спрыгнула с ведра. – Честное слово, мне было бы очень жаль, если б тебя сожрала Квинн Фокс!
– А что… так бывает? – дрогнувшим голосом спросила Дороти.
– Чандра, где твоя сумка? Дороти немного задело. По руке.
Чандра нахмурилась. Ее глаза за толстыми линзами казались чудовищно огромными.
– Задело?
– Пулей.
– Пулей?! Откуда там вообще пули? Что стряслось? – спросила она и взволнованно повернулась к Дороти. – В тебя стреляли?
– Чандра, – повторил Эш – на этот раз куда жестче. – Неси сумку. И скажи Зоре, что мы нашли Дороти. Хорошо?
Чандра кивнула и кинулась из комнаты, бросив на Дороти встревоженный взгляд.
– Зора тоже отправилась тебя искать, – пояснил Уиллис. Он смерил взглядом стул, стоявший у двери, но, судя по всему, решил, что тоненькие ножки не выдержат его веса, и потому прислонился к стене. – Мы все страшно за тебя переживали. Ночью в городе особенно опасно.
Переживали. Отчего-то это слово задело ее с неожиданной силой. С какой стати им о ней беспокоиться? На ее памяти никто никогда не спасал едва знакомых дам от вооруженных маньяков за просто так. Но думать о том, что́ попросят у нее взамен, совсем не хотелось.
«Они ведь и одежду тебе дали!» – вспомнила она и нехотя добавила этот пункт в свою мысленную счетную книгу. Да она же с ними вовек не расплатится!
Прикусив губу, она постаралась отогнать от себя эти мысли.
– Где мы?
