Восторг, застывший на ее лице, только подчеркивал ее красоту, и Эш почувствовал, как его губы и сами складываются в улыбку. Он не подумал о том, что в прошлый свой перелет она анила не видела. А ведь он не каждому приходится по вкусу. Чандра вот весь свой первый полет просидела, крепко зажмурившись: слишком страшно ей было смотреть в окно. Уиллиса изумительные оттенки алого и синего, проступавшие в облаках, не прельстили, и потому путешествие не сильно его впечатлило. Но Эш видел истинную суть анила – изумительную, нет, пожалуй даже, священную суть.
И теперь, заглядываясь на Дороти, он гадал, а не чувствует ли она того же, что и он.
– О-о-о, а может, в дорожную игру сыграем? – захлопав в ладоши, предложила Чандра.
Дороти заморгала и тряхнула головой, возвращаясь к реальности.
– Не до того нам сейчас, Чанди, – осадила ее Зора.
– А что такое дорожная игра? – уточнила Дороти. – Она как-то связана с путешествиями во времени?
– Нет, – отозвался Эш. Дороти поймала его взгляд, и он торопливо переключился на алый облачный хаос, который неистовствовал за окном. – В такие игры обычно играют во время долгих поездок на авто. Чтобы не заскучать.
– Как в поездках на машине вообще можно заскучать?! – удивленно спросила она.
У Эша снова дрогнули губы, но он сдержал улыбку. Похожие чувства были у него самого, когда отец в 1940 году купил их первый семейный автомобиль. Тогда даже поездка по давно привычному кварталу казалась самым увлекательным путешествием на свете.
– Не хочу тебя расстраивать, но стоит поездить на машине несколько лет – и тебе это дело смертельно надоедает.
– А откуда ты знаешь про дорожные игры, Чанди? – поинтересовалась Зора, повернувшись к ней в кресле.
Чандра восторженно подскочила.
– Я смотрела старый сериал про то, как парень встречает мать своих детей, перебрав с пивом или еще с чем-то – не помню. И там герои, садясь в машину, начинали считать собак, попадавшихся им по пути. Правила были такие: если видишь собаку, надо крикнуть что есть сил: «СОБАКА!» И, кажется, пихнуть товарища.
– Но у нас же тут нет никаких собак, – напомнил Уиллис. – Мы несемся сквозь пространство и время по туннелю!
– Да что ты! Я, между прочим, в курсе. Но можно же посчитать что-нибудь другое, например серые облачные водовороты!
– Или вспышки молний! Молний у нас тут предостаточно, – предложил Эш.
Вдруг Дороти подалась вперед, вцепившись Эшу в руку, и указала куда-то за окно.
– Молния! – громким шепотом сообщила она.
– Мы, вообще-то, еще не начали, – прокомментировала Чандра.
– Ну так чего мы ждем! – воскликнула Дороти, не выпуская запястья Эша. Ее пальцы были мягкими и прохладными, чего не скажешь о руках Эша, в которых жарко пульсировала кровь. Он вдруг забыл обо всем на свете, кроме этого прикосновения. А оно было очень даже приятным.
Эша всегда раздражали любители ухлестнуть за красавицами. Они казались ему эдакими глупыми псами, которые машинально несутся за палкой, высунув язык, но никогда не спрашивают себя, зачем им это нужно. Для чего им вообще сдалась эта палка? Правда ли им так уж нравится за ней бегать?
Эш таким безмозглым псом становиться не собирался. Он напомнил себе, что от Дороти одни неприятности, а красота – это дело десятое.
И вообще, он ведь должен избегать девчонок, так о чем тут думать?
Он высвободил запястье от ее хватки.
– Руки прочь, дорогуша. Я, конечно, понимаю – по мне и не скажешь, что управлять машиной времени сложно, но поверь: одно неверное движение – и мы столкнемся с молнией, а это ого-го как неприятно.
– Я же просила… – мрачно начала она.
– …не называть тебя дорогушей, – закончил за нее Эш. Он и сам не знал, почему ему так не хочется обращаться к ней по имени, но отчего-то ему казалось, что это будет значить, что он якобы примирился с ней, признал, что ее вторжение на «Вторую звезду» оказалось не такой уж трагедией. Но доставлять ей такое удовольствие ему совсем не хотелось – во всяком случае, пока, – поэтому он проворчал только: – Да-да. Я помню.
Он начал всматриваться в темноту туннеля, выискивая на его стенках знаки, про которые ему так подробно рассказывал Профессор. Как-никак у эпох, как и у всего остального, есть свои границы и отметины. Выцветшие пятна знаменовали собой десятилетия, а туманные водовороты – определенные года. Эш твердо знал, что, если от облаков, например, исходит голубоватое сияние, значит, корабль летит где-то в середине 2000-х. А если сквозь серый туман проступают черные облачные водовороты, становилось понятно, что они пересекли границу двадцатого века. То была своего рода карта.
Голос Зоры отвлек его от раздумий.
– Можем в «фильмы» сыграть.
– Фильмы – это то, что в кинотеатрах показывают, так? – уточнила Дороти.
– Да, – подтвердил Уиллис. – Только сейчас их уже снимают со звуком.
– Обожаю кино! – воскликнула Дороти. – Вы знаете Флоренс ла Бади? Она просто богиня!
– О, а ты «Вифлеемскую звезду» смотрела? – поинтересовался Уиллис. Взгляд у него восторженно просиял.
– Вообще-то, в Сиэтле показ начнется только через месяц! – ошеломленно сообщила Дороти.
– Ох, забудьте, – пробормотала Зора.
«Вторая звезда» стрелой пронеслась мимо 2010-х, и Эш сбросил скорость до 2900 узлов. Ветер нещадно бил в обшивку судна. Все внутри тряслось и дребезжало.
– Что происходит? – с неожиданной робостью спросила Чандра. Молния полыхнула у самого ветрового стекла.
Эш крепче вцепился в штурвал. Он попытался сместить корабль влево, где ветер был послабее, но «Звезду» всякий раз сносило обратно. Он ругнулся вполшепота и дернул штурвал на себя, выравнивая машину…
И тут «Звезда» камнем полетела вниз. Внутри у Эша все оборвалось.
Кто-то в кабине испуганно вскрикнул. Послышался голос Зоры – но он казался глухим и далеким, и различить слов Эш не мог. Ветер ревел и стонал за окном, точно живой.
Эш с трудом вернул руль в исходное положение. От натуги мышцы в руках и плечах горели и ныли. На лбу выступил пот.
Они пересекли самое начало 2000-х. Лететь осталось совсем недолго.
На пол с треском что-то упало, но Эшу не хватило духу обернуться и посмотреть, что. Он внимательно разглядывал стенки туннеля. Впереди дыбились густые тучи 1990-х…
– Что происходит? – крикнула Зора. Не успел Эш ответить, как мощный порыв ветра ударил по кораблю, сотрясая судно. Стены задрожали. Эш так сильно сжал руки на штурвале, что костяшки побелели. Он пытался сместить «Звезду» к одной из облачных стенок туннеля, но шквалистый ветер не давал этого сделать.
Как они и предвидели, ЭВ со своей задачей не справлялось.
