– Можно поговорить, – сказала Клара.
– Вы правы, – произнес Жан Ги. – Энтони никогда бы не смог найти пароль. И Гуго знал, что это единственная улика против него. Только в этом случае ему требовалось его собственное имя. Счет в Сингапуре, на котором лежали триста семьдесят семь миллионов.
Оливье застонал:
– Так как же Энтони обнаружил его и зашел на страничку счета?
– Он и не находил.
Все уставились на Жана Ги.
Арман закинул ногу на ногу и уселся поудобнее, восхищаясь Жаном Ги. Его протеже больше не нуждался в подсказках. Он уверенно встал на крыло.
– Пароль на заднике записал не Энтони Баумгартнер, а Гуго, – сказал Бовуар.
– А Энтони его нашел? – спросила Мирна.
– Нет. Не нашел. Когда он вызвал Гуго на откровенный разговор тем вечером в их старом доме, у него не было четкого доказательства. Я думаю, он, вероятно, попросил Гуго объясниться, а когда Гуго отказался, Энтони пригрозил выдать его.
– И поэтому Гуго его и убил, – сказала Рут.
– Oui.
– Ты считаешь, Гуго имел намерение убить брата? – спросил Габри.
– Откуда мне знать? – ответила Рут.
– Я спрашиваю у главы отдела по расследованию убийств, а не у спятившей поэтессы, – сказал Габри.
– А-а-а, – протянула она. – Ну, продолжайте, тупицы.
– Трудно сказать, – ответил Жан Ги. – Он из тех людей, которые ничего не делают без плана. У него, вероятно, имелась какая-то стратегия выхода на тот случай, если мошенничество раскроют. Но я сомневаюсь, что он планировал убийство брата.
– Он почувствовал себя загнанным в угол, – сказал Арман. – И когда Энтони отказался закрыть глаза на его преступление, Гуго вспылил.
– Ну, Арман, ты видишь, к чему приводит цельность? – спросил Стивен. – Порядочность?
– Ну и крестный, – поморщилась Мирна.
– Убила его не порядочность, – сказал Арман. – Это сделало отсутствие порядочности. Зависть. Алчность. Мстительность.
– Мы изучали одну вражду, а удар нанесла другая, – вздохнула Мирна.
Они помолчали немного. Тишину нарушил Габри:
– Не будет ли с моей стороны невоспитанностью, если я скажу, что проголодался?
– И я тоже, – проговорил Стивен. – Что у нас на обед? Омары?
– Тушенка, – ответил Оливье.
– Что ж, – пожал плечами Стивен, – назовем ее «говядина по-бургундски».
– Я смотрю, ты читаешь книгу, которую я тебе дала, – сказала Рут Жану Ги и показала на кофейный столик.
– Вы дали ему «Чернушную азбуку»? – спросил Стивен. – Эдварда Гори? Ой, я вас просто обожаю, – признался он Рут.
Пока Стивен читал книгу вслух, Жан Ги отвел Мирну в сторону.
– Мы нашли письмо, – прошептал он.
– В развалинах дома?
– Да. Порванное и грязное. Именно с тем текстом, о котором говорила Кейти Берк. Написано от руки, хотя конверт, судя по всему, надписан баронессой. В письме она просит Энтони разделить состояние, если суд присудит его Баумгартнерам.
– Спасибо, что сказал, – поблагодарила его Мирна.
Анни перехватила взгляд мужа. Жан Ги сделал глубокий вдох, потом, извинившись перед Мирной, подошел к тестю:
– Хочу пожелать Оноре доброй ночи. Не хочешь со мной? Это избавит нас от приготовления обеда.
– Уж лучше после обеда, чтобы не мыть посуду, – сказал Арман, но пошел за Жаном Ги в их комнату.
Выходя из гостиной, он увидел, что Анни взяла Рейн-Мари под руку, увела в кабинет и закрыла дверь.
– Ты почему не согласился на работу, которую тебе предлагали? – спросил Жан Ги, когда закрыл дверь спальни.
День назад Гамаш, позвонив Рейн-Мари и рассказав ей о разговоре с премьером, сообщил о решении дисциплинарного комитета. Потом он позвонил Жану Ги и сказал ему, что его попросили подать в отставку с поста главы Квебекской полиции.
Что он и сделал. Арман заранее подготовил письмо, и оно лежало у него в нагрудном кармане.
– Ты мне сказал об отставке, – сказал Жан Ги шепотом, чтобы не разбудить сына. – Но ты не сказал, что тебе предложили назад твою прежнюю должность. Главы отдела по расследованию убийств.
– Верно, – сказал Гамаш. – Мне сделали формальное предложение. Я его никогда не собирался принимать.
– Из-за Лакост?
– Non. Я поставил условием моей отставки назначение Изабель суперинтендантом по расследованию тяжких преступлений. Пост останется за ней, пока она окончательно не выздоровеет. Ты знаешь, что они начали бумажную работу по удочерению девочки?
– Нет, я не слышал. Вот здорово!
Бовуар сел на край кровати и посмотрел в люльку, где крепко спал Оноре. Потом глубоко вздохнул.
– Думаю, она согласится. Она нужна Sûreté.
– Sûreté нужен ты, шеф. Значит, если Изабель ни при чем, то почему отказываться от поста старшего инспектора отдела? Самолюбие?
Гамаш рассмеялся и хлопнул Бовуара по коленке:
– Ты все же знаешь меня получше, сынок.
– Тогда почему?
– Ты знаешь почему. Это твоя работа. Твой отдел. Ты более чем готов. Ты – старший инспектор Бовуар, глава отдела по расследованию убийств. И ничто не может порадовать меня больше. – Улыбка сошла с его лица, он посмотрел на зятя серьезным взглядом. – Или вызвать у меня большую гордость.
– Прими это предложение.
– Почему? – спросил Гамаш; его глаза, разглядывавшие Жана Ги, чуть прищурились.
– Потому что я ухожу.
Он увидел свою подпись, поставленную второпях, чтобы не передумать. Подпись, поставленную на бумагах, которые ему подвинули по полированной столешнице.
– Я принял предложение «Джи-эйч-эс инжиниринг». Глава отдела стратегического планирования.
Наступила долгая пауза, оборванная словами:
– Понятно.
– Извини. Хотел сказать тебе раньше, но не мог найти подходящего времени.
– Нет-нет, я понимаю. Правда понимаю, Жан Ги. У тебя семья, в первую очередь ты должен думать о ней.
– Дело не только в этом. Последние несколько лет были такими жестокими, шеф. А потом, когда тебя отстраняют и расследуют твои же коллеги… Это слишком. Я люблю свою работу, но я устал. Устал от смертей. От убийств.
Они сидели молча, глядя на спящего ребенка. Слыша его тихое дыхание. Вдыхали запах Оноре.
– Настало время жить, – сказал Арман. – Ты сделал больше, что кто-либо мог у тебя просить. Больше, чем мог просить или ждать я. Ты поступаешь правильно. Посмотри на меня.
