Ответа не последовало, он ударил в дверь плечом. Еще. И еще.
Наконец дверь подалась, и он ввалился в комнату.
В комнате стоял мужчина. Средних, а то и преклонных лет. Растрепанный. Глаза впалые и красные.
Он держал девочку перед собой, его большая рука сжимала ее маленькое горло.
– Отдайте ее мне, – сказал Гамаш, делая шаг вперед.
– Я ее нашел. – Его рука сильнее сжала горло девочки. – Она моя.
– Вы должны ее отпустить.
– Не отпущу.
Гамаш опустился на колени и заглянул в ее глаза. Но они смотрели рассеянно. Невидящим взглядом. Рот был открыт, дышала она учащенно. Шапочка «Канадиенс» упала с ее головы, и Гамаш видел ее волосы – светлые, грязные, спутанные.
– Ты можешь закрыть глаза? – мягко спросил он; она никак не реагировала, продолжала смотреть перед собой. – Все будет хорошо. Никто тебя не обидит.
Но он подозревал, что она уже слышала такие слова прежде. И сразу после этого ее обижали. Может быть, так обижали, что ей уже никогда не оправиться.
– Я хочу тебе помочь, – сказал он. – Я знаю, ты, наверно, мне не веришь, но я правда хочу тебе помочь. – Потом он выпрямился. – Я ей не сделаю ничего плохого, – сказал он мужчине. – Но вам будет плохо, если вы не отпустите ее. Немедленно.
– Пошел в жо…
Больше он ничего сказать не успел. Гамаш сделал широкий шаг вперед и с такой силой ударил человека в лицо, что сломал ему нос. Тот упал на пол, истекая кровью, а Гамаш схватил девочку, поднял на руки.
– Все хорошо, – прошептал он, прижимая девочку к себе и поворачивая ее так, чтобы она не видела человека на полу. – Все хорошо. Ты в безопасности.
Он услышал крик человека у себя за спиной. Но этот звук становился все слабее, по мере того как Гамаш с девочкой на руках шел по коридору, а потом по холодной улице.
Он посадил ее в машину, пристегнул, достал плитку шоколада из бардачка, дал девочке. Жан Ги считал, что его тесть не делает запасов, но он ошибался.
Девочка держала плитку перед собой, как священник держит крест.
– Меня зовут Арман, – сказал он, выворачивая машину с рю Сент-Катрин. Голос его звучал спокойно. Намеренно властно. – Я работаю в полиции. Ты теперь в безопасности. Я тебе обещаю. У меня внучка – ей столько же лет, сколько тебе. Она живет в Париже. Ее зовут Флоранс. Мы ее называем Флори. У нее есть младшая сестренка Зора. А тебя как зовут?
Но девочка молчала. Она сидела не двигаясь. Даже не моргала.
И в этот момент ожил его телефон.
– Нашли, – сказал агент. – Фабрика расположена в заброшенном здании на боковой улочке у Сан-Андре, к северу от Сент-Катрин. Она вошла внутрь. Нам входить?
Гамаш остановил машину, нажал кнопку на телефоне, чтобы сказать «нет», но командир группы захвата опередил его.
– Нет, – раздался бойкий голос. – Ждите нас. Мы в пяти минутах. Старший суперинтендант, вы там еще ближе.
Гамаш точно знал место, о котором говорили агенты. И он в самом деле находился рядом.
Он посмотрел на маленькую девочку. Арман не мог оставить ее одну в машине. Но и с собой не мог взять.
Он оглядел улицу и увидел решение.
– Старший суперинтендант Гамаш? – опять раздался бойкий голос.
– Я буду там через две минуты, – сказал он, потом остановил машину, сгреб девочку, прошептал спокойно, мягко: – Все в порядке. Ты в безопасности.
Но, еще не закончив говорить, он подумал, не самая ли это большая его ложь.
Он распахнул дверь забегаловки, огляделся, подошел к официантке, которая обслуживала его два дня назад.
– Меня зовут Гамаш, я работаю в полиции. У меня срочное дело. Пожалуйста, присмотрите за девочкой, пока не вернусь я или за ней не придет кто-нибудь из полиции.
– Вы шутите?
– Вы должны это сделать. – Он посадил девочку в один из полукабинетов и повернулся к усталой официантке. – Очень вас прошу.
Она несколько секунд смотрела ему в глаза, потом коротко кивнула.
– Merci. – Гамаш достал бумажник и дал женщине все, что у него было. Потом он опустился на колено, взял грязное личико девочки в свои большие ладони. Затем вытащил платок, отер ее лицо и сказал тихо: – Все будет хорошо. Эта добрая женщина даст тебе горячего шоколада и что-нибудь поесть. Никто тебя не обидит. – Он поднялся и посмотрел на официантку. – Ведь верно, да?
Та нахмурилась, и вид у нее был недовольный. Но он видел, что это притворство.
Девочка будет в безопасности.
Гамаш вышел, побежал на другую сторону улицы, петляя между машинами, потом по Сан-Андре. На бегу он вытащил телефон и вызвал Жана Ги.
Арман бежал, а телефон звонил и звонил.
– Шеф…
– Фабрику нашли. У Сан-Андре, к северу от Сент-Катрин. Ты можешь ориентироваться на мой сигнал. И еще, Жан-Ги… В столовке, где мы были, на Сент-Катрин, маленькая девочка. Пусть приедет Лакост и заберет ее. Поспеши.
Не дожидаясь ответа, он переключился назад на карту с пульсирующей голубой точкой. И белой точкой. На горизонте. Точка приближалась.
Бовуар встал и инстинктивно приложил руку к бедру. Пистолет был на месте.
– Мне нужно уходить.
– Но мы нашли пароль. Компьютер включился.
Клутье уже говорила только с Рут, которая продолжала недовольно смотреть на нее. Хотя она, казалось, видела что-то, очень-очень далеко.
– Что ты имеешь в виду – «я ухожу»? – спросил у Лакост муж.
– И ты тоже уходишь. Ты должен… подвезти меня.
Попросив соседку присмотреть за детьми, они поехали в центр Монреаля.
– Не уверен, что здесь безопасно, – сказал муж Изабель, оглядываясь.
– Могло быть и хуже, – сказала Изабель, глядя в окно и думая о других.
Амелия почувствовала тепло. Наконец-то.
Холод, пробравший ее до костей, понемногу начал ослаблять хватку. Она оттаивала.
Чувствовалось, как тепло распространяется, течет по ее артериям и венам.
И еще она ощущала, как расслабляются ее мускулы. Мягчают. Ощущение было… прекрасное.
Амелия пыталась бодаться и лягаться, но ее скрутили. Здесь. На фабрике, которую она так долго и упорно искала.
Всего несколько минут назад она спустилась за человеком в подвал здания и увидела что-то такое, что прежде видела только в классе в академии. В учебных съемках налетов на подпольные лаборатории.
Сотни людей сидели за длинными рабочими столами. На них была защитная одежда. Маски. Резиновые перчатки. Халаты. Перед каждым стояли весы, обеспечивавшие точность до микрограмма.
