И, говоря это, он подошел к своим бывшим товарищам на расстояние вытянутой руки.
Больше не сдерживая себя, Петр схватил его за тунику и припечатал к стене. Иуда мужественно стерпел это, даже не пытаясь защищаться.
– Учение Иешуа – вот единственное, что не позволяет мне сразу же удушить тебя, – пробурчал стоявший рядом Ловец человеков.
Проклятый апостол ответил ему отрешенным взглядом приносимого в жертву агнца. Он прибыл в Святую землю, чтобы дописать последнюю главу своей жизни, каким бы ни было ее содержание. Все же подавив в себе ярость, Петр с пренебрежением отпустил своего собрата.
Иуда тут же посмотрел на землю и присел, чтобы поднять то, что выпало у него из рук при этом столкновении, и достал из своего мешка из грубой шерстяной ткани его содержимое. Увидев тунику Иешуа и его терновый венец, Петр и Иаков уставились на своего бывшего товарища, пытаясь понять, что все это значит.
– У меня есть что вам рассказать, – произнес Искариот.
Теперь терновый венец и туника лежали на середине стола, вокруг которого сидели Петр, Иаков и Иуда. Прошло уже немало времени с начала повествования Искариота. Он попросил их не перебивать его, даже если рассказанное им покажется неправдоподобным. Опасаясь, что его версию «предательства» они не дослушают до конца, он принял решение начать с последних эпизодов и объяснил, откуда у него появились эти реликвии, как Калигула выудил его из римских трущоб и как он мерзко шантажировал Иуду, чтобы тот «научил» его воскрешать мертвых. И в конце он рассказал о так называемом «предательстве».
– Так называемом? – не выдержал Петр.
Иуда повернулся к Иакову и увидел, что его лицо тоже выражает скептицизм и негодование. Назад пути не было, он понимал: главное в разговоре с его бывшими товарищами – быть искренним.
– Накануне Пасхи, – он опасливо посмотрел на них и вздохнул, – Иешуа попросил меня… выдать его, чтобы свершилось сказанное в Писании.
– Что?! – вскрикнул возмущенный Петр. – Ты и в самом деле думаешь, что мы проглотим этот вздор?
Иаков еле удержал его за руку.
– Ты хочешь, чтобы мы поверили в то, что ты донес на Иешуа по его просьбе, да? – возмутился Иаков.
– Я не хочу заставлять вас верить во что бы то ни было, – ответил Иуда. – Я рассказываю вам именно то, что Иешуа попросил меня сделать из любви к нему. А поверите вы мне или нет, для меня не очень важно. Просто я не могу вас дольше держать в неведении относительно этого…
Иаков и Петр недоверчиво переглянулись.
– Зачем ему было скрывать это от своего брата, а? – спросил первый.
– Или от того, кого он называл скалой? – подхватил второй с сомнением в голосе, которое скрывало его ревность.
– Чтобы вы не помешали ему исполнить задуманное. Ты бы допустил это, Иаков, если бы знал обо всем заранее? Или ты, Петр?
Ловец человеков опустил глаза. Иуда воспользовался тем, что они утихомирились, чтобы приводить другие свои доводы:
– Помните ли вы, что он мне сказал во время нашей последней вечери, после того, как передал мне кусок хлеба?
– «Сделай быстро то, что ты должен сделать», – припомнил Иаков.
– Это был сигнал, о котором мы с ним условились. Я должен был выйти из-за стола и отправиться к Каифе, чтобы указать ему место, где вы проведете ночь. Иешуа спланировал свой арест, чтобы сбылись слова пророков, точно так же, как он это сделал во время своего мессианского вступления в Иерусалим.
– Как ты смеешь говорить подобное? – выкрикнул в сердцах Ловец человеков. – Ты выдал его, поцеловав ему руку, Иуда!
– Нет, Петр. Он отблагодарил меня поцелуем. Он знал, что вы будете презирать меня за то, что я сделаю. Да и не только вы, а все назаряне!
Оба апостола лишились дара речи. А Иуда продолжил:
– Вы все видели, как я уходил в тот вечер. Разве кого-нибудь из вас это обеспокоило? Хоть кто-нибудь поинтересовался, что я собираюсь делать?
– Да, – перебил его Иаков, – Петр задал этот вопрос.
– И что же ответил Учитель? – спросил Иуда, обращаясь к Ловцу человеков.
Тот повернулся к ним спиной, чтобы скрыть свое волнение.
– Он сказал мне… «Он идет сделать то, что должно быть совершено», – со вздохом произнес он, внезапно поняв скрытый смысл этих слов.
– А что следовало исполнить, Петр? – не унимался Искариот.
– Слова пророка Исайи, – машинально ответил Иаков. – «Он был принесен в жертву, потому что он сам этого хотел…»
Иуда покачал головой и добавил:
– Не только эти слова из его пророчества… Вы помните, что сказал нам Иешуа перед тем, как отправиться в Иерусалим?
– «Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее, – пробормотал Петр. – Никто не отнимает ее у Меня, но я сам отдаю ее».
Ловец человеков повернулся к Иакову и Иуде. Теперь его лицо выражало не скептицизм, а страдание.
– Он все предвидел, – вел дальше свой рассказ Иуда, – кроме слабости характера того, кому он доверился… Когда я узнал, что его собираются распять, как обыкновенного разбойника, я…
Комок подступил к горлу Искариота. Он погладил рубец на своей шее, еле сдерживая чувства, мешающие его признанию.
– Я… попытался поговорить с ним. Я встретился с ним, когда он, весь в крови, шел к своему лобному месту. Люди кричали, когда он проходил мимо них. Те, кто еще вчера восхваляли его, плевали ему в лицо, но, когда он меня увидел, в его глазах я прочитал лишь благодарность!
Слезы катились ручьями по щекам Иуды.
– Как можно благодарить друга, который отправляет тебя на смерть? Можно прощать тех, кто не знает, что творит, но меня… меня… В ту ночь я знал, что делал, подчиняясь ему.
Рыдания мешали Иуде говорить, и Петр по-дружески похлопал его по плечу. Этот жест сострадания Ловца человеков лишь усилил тоску Искариота.
– Я хотел бежать! – рассказывал он дальше, всхлипывая. – Бежать от всего этого. Ведь за это убийство я был в ответе! Я пошел по улочкам, расталкивая прохожих, словно за мной гнался сам сатана… Я покинул этот город через Яффские ворота и… прошел через Енном на глазах у прокаженных; казалось, они тоже меня проклинали… Моя нога зацепилась за что-то… Это была веревка, которая, без сомнения, была предназначена именно для меня. Я… потерял равновесие и упал. Поднявшись, я заметил высохшее дерево на горе Сион и увидел в нем мое спасение. Я взял веревку, накинул ее себе на шею и направился к дереву, которое должно было послужить мне виселицей. Когда я подошел к нему, оказалось, что с этого места видно Голгофу. И я понял, что смогу разделить страдания моего Учителя. Я крепко привязал веревку к одной из веток, затянул за затылком узел и бросился в объятия пустоты. И когда мои ноги болтались в нескольких метрах над землей, а я задыхался из-за нехватки воздуха, перед мои глазами все время был Иешуа. Я знал, что он будет ждать меня в своем Царстве и наши испытания завершатся одновременно. Но… Всевышний рассудил по-другому. Веревка оборвалась, лишив меня шанса на избавление. Бог не захотел видеть меня в своем Царстве. Он вынес мне приговор: остаться среди людей и играть роль предателя до конца дней. Почему? Неужели он был недоволен тем, что я выполнил волю его сына, а не его волю? Я уже не знал, что делать. Я не мог вернуться к вам! Вы бы мне ни за что не поверили! И я стал скрываться от глаз живых. Семь лет я оставался в подполье. Но когда я оказался в императорском дворце и увидел тунику Учителя и терновый венец, символ его страданий, я понял, чего от меня ожидал Господь. Он хотел, чтобы я вырвал эти реликвии из рук помешанного и передал их тому, кому Иешуа доверил воздвигнуть его Церковь, чтобы силы ада не одолели ее.
