Надир сидел с полузакрытыми глазами и казался не то уснувшим, не то соскользнувшим в транс. Георгий подумал, что на вид ему лет 100, а то и все 120. Больше всего предок Конюшни был похож на высеченного из камня исполина, подлинного титана. Георгий и забыл, каким огромным и даже устрашающим может быть господин Советник.
Повисла пауза, во время которой Георгий всё время искоса поглядывал на Славу, но тот не торопил начало разговора. Наконец, Надир провел ладонями по лицу, как делают мусульмане во время молитвы, и вдруг из-под ладоней выглянули нисколько не сонные, властные черные глаза.
– Ну здравствуйте, братцы-кролики, – сказал Надир добродушно.
Он и теперь продолжал выглядеть статуей, памятником самому себе – даже только что пришедшие в движение руки снова обратились в камень.
– Здравствуйте, Надир Харисович, – эхом друг друга отозвались визитеры.
Надир ухмыльнулся.
– Вот и добрались меня навестить, да? Рассказывайте.
Слава бросил «не встревай без надобности» взгляд на Георгия и заговорил:
– Надир Харисович, мы, собственно, по поводу Махина. С его избранием… вы знаете…
– Знаю, – откликнулся Надир. – С избранием всё в порядке, с остальным теперь будут проблемы.
– Уже есть, Надир Харисович.
Надир снова ухмыльнулся, и Георгию не понравилось, как он это сделал.
– Вы правильно опасаетесь Сашу, – сказал хозяин Славе. – Мы сами его, хм, побаиваемся. А история с Махиным – интересная, конечно. Правильно, что пришли. Неправильно, что только сейчас. Слышишь, Слава?
Слава скорбно закивал, но Надир этого, казалось, не увидел. Он вдруг опять соскользнул в сон или во что-то такое, что заменяет титанам палаты Морфея. Его глаза закрылись, и владелец кремового особняка с полминуты сидел неподвижно.
Вернувшись в дневной мир, Надир подмигнул Георгию.
– В общем, так, – сказал он. – Теперь я задам несколько вопросов, и от того, насколько честно и подробно вы на них ответите, будет зависеть, что с вами сделается дальше.
Это «сделается» Георгию не понравилось категорически. Зря мы сюда сунулись, подумал он. Этот нас сейчас просто раздавит. К Асу надо было бежать, к Асу. Ну что я за идиот!
– Не подведите и меня, и себя, – продолжал Надир, – хорошо? Вранье в этой ситуации будет стоить слишком дорого. Согласны?
– Да, Надир Харисович, – снова одновременно выпалили Слава и Георгий.
– Тогда поехали. Слава, от кого ты получил указание заниматься Махиным?
– От Александра Сергеевича. Он сказал – мол, мэрия договорилась с родственниками, будешь курировать избрание.
– Куда избрание?
– В Думу, в вице-спикеры.
– Что ты тогда подумал?
– В смысле?
– Ну, что ты подумал о том, зачем вашему шефу Махин?
– Подумал: подряд поступил. Может, даже от вас. И что кинут Махина наверняка.
– Так. А когда ты поменял мнение?
– Когда правительство ушло в отставку, и стали говорить, мол, теперь спикер в случае чего – и.о. президента.
– Как ты описал для себя ситуацию?
– М-м-м. Вы подстраховываетесь. Ставите третье лицо с прицелом на второе.
– Что ты сделал?
– Ничего.
– Слава, что ты сделал?
– Ну, правда, ничего! С Лидией только договорился… ну, про аппарат вице-спикера.
– Что тебя возьмут в Думу?
– Да.
– Саше сообщил?
– Нет, но он сам откуда-то узнал.
– Он сказал, кто еще должен войти в аппарат?
– Нет.
– Очень хорошо подумай, Слава.
Слава не просто хорошо задумался, Георгий увидел, как тот раскачивается, впившись взглядом в несуществующую точку на полу. Бородка, и та скрутилась знаком вопроса.
– Там что-то было про работу с людьми этого… которого потом в «Лукоморье» грохнули…
– Валерия?
– Да!
– Интересно. И Саша тебя ведь не стал отговаривать от перехода в Думу?
– Нет. Сказал, что, когда всё кончится, будем продолжать работать вместе.
Надир засмеялся.
– Очень хорошо. Георгий, теперь ты.
Георгий вздрогнул и уставился на Надира.
– Кто, кроме Саши и вас двоих, знал подробности кампании Махина?
– Да никто, наверное… Катерина, может. У нее там какая-то его помощница в подружках.
– Да, Катерина. Ну, с этим уже решено. Кто еще?
– Подберезкин. Родственник какой-то. Но он не все подробности, так, общие вещи.
– От кого поступили заказы на картины?
– На картины?
– Гоша, не надо. На картины Хиропрактика.
– А-а-а! Да эта дурная тетка из префектуры. Как ее там… – Георгий защелкал пальцами, силясь вспомнить имя.
– Ты сам занимался реализацией?
– Чем? А, включением в персонажи картины. Нет, я Александру Сергеевичу передал.
– А он?
– Смеялся. Сказал, как-нибудь пока заморочить ей голову.
– Смеялся, значит. Кто потом обращался по поводу персонажей?
– Никто.
– Гоша, это очень серьезный разговор. Всех вспоминай, с кого брали и с кого не брали за услугу.
Георгий аж подался вперед, приложив обе ладони к груди, как будто готов был вырвать и бросить к ногам Надира само свое сердце.
– Честное слово! – чуть не закричал он.
Надир ухмыльнулся.
– Честное-пречестное, – передразнил он.
Георгий испуганно сглотнул.
– Слушайте, ну, может, Борисов еще, я его там спрашивал: контакты, выходы разные…
– Борисов? А какие у него контакты?
– Ну, художники разные, хиппари… он же из активистов каких-то бывших…
– Еще вспоминай. Кто из мэрии?
– Нет-нет, из мэрии точно никого.
– Куратором от них был Аверин?
– Да.
– Часто звонил, интересовался, присылал кого-нибудь?
– Нет, что вы. Он только в самом начале со мной. Потом только с Александром Сергеевичем.
Надир опять закрыл глаза, но на сей раз тут же открыл их снова.
– Значит так, братцы, – объявил он, – пойдете сейчас возьмете у девчонок бумагу и ручку, посидите полчасика и всех-всех перепишите, кто обращался к вам или вашему шефу по поводу картин – с пояснениями, чего именно хотели, и что делал Александр Сергеевич. Когда с этим справитесь, машина вас отвезет в Думу – выписать удостоверение. Я договорился, несколько дней объявлять не будут. Из Думы сразу к Олдину – винитесь перед ним, говорите, что не знали, как получить махинскую «корочку». Потом вам помогла Ирина Деева – это управделами, сами придумаете, откуда ее знаете. И упаси вас бог проболтаться об этом нашем разговоре, ясно?
