Итак, Шанталь бисексуалка или лесбиянка. Никто не потрудился мне об этом сказать, однако я не удивлена. Она была сложным человеком. И все же… об этом стоило хотя бы упомянуть.
Мы еще дважды репетируем с Луисом тайную связь наших персонажей.
– Она сделала мне величайший подарок, – говорит он. – Конечно, там будет публика, но играть я буду только для нее.
Я сажусь читать биографию Лу Андреас-Саломе – одну из книг Шанталь. В большинстве источников ее называют фрау Лу или просто Лу. Я выбираю самый зачитанный том с множеством рукописный пометок. В нем описывается, как, сразу после смерти Лу, в дом ворвались гестаповцы и увезли с собой все ее книги и документы.
На полях заметка Шанталь: «Что они искали? Письма от Ницше? От Рильке? От Фрейда? Книги с автографами знаменитостей? Книги еврейских авторов, подлежащие сожжению? Или что-то другое, о чем не знает никто, кроме Е. и меня?»
Глава, посвященная занятиям у Фрейда, вся исчеркана. Автор книги цитирует запись из дневника Лу, сделанную в отеле «Зита», и Шанталь пишет на полях: «Номер 28». Ниже – адрес отеля: «Пеликангассе, 14».
Я просматриваю биографию и открываю «Дневники» Лу Андреас-Саломе, раздел, посвященный Фрейду, перевод с немецкого. В третьей записи, датированной двадцать шестым октября тысяча девятьсот двенадцатого года, Лу описывает, как приехала в Вену в сопровождении некой Эллен Дельп. В примечании редактора сказано, что это молодая актриса, с которой Лу познакомил знаменитый режиссер Макс Рейнхардт. В той же записи Лу упоминает, как они сняли номер в отеле «Зита», «всего в нескольких шагах от того ресторана, где после занятий собирается кружок Фрейда».
Что-то заставляет меня снова развернуть карту Вены, обнаруженную в путеводителе Бедекера. Рядом с отелем на Пеликангассе маленький квадратик и пометка: «Зита. Здание разрушено». Красная линия отмечает маршрут от отеля до точки неподалеку. Рядом приписка: «Дом Фрейда по Берггассе, 19».
Пометки на карте означают, что Шанталь, одержимая личностью Лу Саломе, отслеживала маршруты от отеля до нескольких мест в Вене. Из «Дневников» я знаю, что Лу несколько раз навещала Фрейда, обычно поздним вечером.
Почему Шанталь была так заворожена этой необыкновенной женщиной, что даже велела выбить ее высказывание на арке входа? Что в личности Лу Саломе так интересовало Шанталь, что она прокладывала на карте Вены маршруты, которыми та ходила сто с лишним лет назад?
Я работаю над «Монологом», произношу на камеру реплики, потом просматриваю запись, снова репетирую – при этом я не могу насмотреться на «скандальную фотографию», которая так занимала мысли Шанталь. И чем больше смотрю, тем больше вижу.
До меня доходит, что выражения на лицах трех «актеров» (а если верить записям Лу, это была именно постановочная фотография) проявляют страсти, кипевшие под покровом спокойствия. Пауль Рэ кажется умиротворенным, даже слегка скучающим – однако, судя по воспоминаниям, он ненавидел фотографироваться. С другой стороны, великий Фридрих Ницше выглядит нервозным, даже с ноткой безумия. А из рассказа Лу следует, что именно он был автором как идеи снимка, так и всего антуража. Да и в позе самой Лу, на лице которой застыла беззаботная полуулыбка, ощущается некоторое напряжение.
Изучая композицию снимка и комментарии Шанталь, я вижу что связывавало эти три блестящие личности; а также предчувствие раздоров и измен, которые вскоре разрушат их содружество. В моем воображении быстро мелькают картины.
Вот Лу встречает Пауля Рэ; тот, очарованный, знакомит ее с Ницше, своим лучшим другом. Оба страстно влюбляются в юную женщину – с такой симпатичной внешностью и таким великолепным умом. Оба предлагают ей руку и сердце, а она в ответ предлагает им «интеллектуальное партнерство», жизнь втроем. Фото – в некотором смысле послание Ницше другу и возлюбленной, способ отметить их соглашение о жизни в целомудрии и любви к науке.
Все распалось уже через несколько недель. Ницше изгнали из триады, и он сходил с ума от отчаяния и ревности. Рэ и Ницше, прежде лучшие друзья, больше никогда в жизни не обменялись ни единым словом. Лу и Рэ еще несколько лет прожили вместе в платоническом союзе. Потом за Лу стал ухаживать профессор из Гёттингена – Фридрих Карл Андреас, и он сумел увести ее у Рэ. Они заключили официальный брак и прожили в гармоничном, но тоже платоническом союзе до самой смерти профессора.
Изгнанный из союза Рэ посвятил всю оставшуюся жизнь медицине. А вот Ницше, подпитываемый болезненным разрывом, написал знаменитую книгу «Так говорил Заратустра». Возможно это произошло под воздействием властной сестры Элизабет Фёрстер-Ницше, которая десятилетиями настраивала его против Лу, но в конце концов он выступил против многолетнего объекта своей страсти и написал бывшей возлюбленной: «Ты – похотливая, как кошка, с бездушным холодным мозгом».
В тысяча восемьсот восемьдесят девятом году у Ницше случается полное помутнение рассудка, и через одиннадцать лет он умирает в Веймаре, овеянный славой величайшего поэта-мыслителя своего времени. Лу выйдет замуж за Андреаса, и, несмотря на брак, будет поддерживать многолетний роман с Райнером Мария Рильке, а в возрасте пятидесяти одного года приедет в Вену учиться у Фрейда психоанализу.
При всей сексуальной энергии, пронизывающей снимок из Люцерна, создается впечатление (хотя никто из биографов не утверждает это наверняка), что основной коллизией для Ницше и Рэ мог стать отказ от секса. Лу настаивала на платонических отношениях с двумя зрелыми мужчинами, которые смертельно ее вожделели. Она же контролировала их, отказывая в близости. Многие ее биографы полагают, что ее полноценная сексуальная жизнь началась гораздо позже, после встречи с Рильке. Другие указывают на то, как невротически повторяется в ее жизни один и тот же сюжет – создание рокового треугольника.
Такая сложная женщина! «Сложная» – это слово употребил Джош, характеризуя Шанталь. Может быть, именно это, а еще девиантные сексуальные наклонности, побудили Шанталь тщательно изучать жизнь и биографию Лу?
На очередной сеанс с доктором Мод я приношу ту самую фотографию – и этот вопрос. Она слушает меня и изучает снимок.
– Да, любопытно. Тут масса материала для анализа. Если верить записям, идея композиции принадлежала Ницше. Однако собственно фотография это как будто опровергает.
– Теперь вы понимаете, почему я заинтригована?
– Понимаю. Потому что Шанталь была заинтригована. Она полностью овладела вашим рассудком, да, Тесс?
– Ну, я бы так не сказала. Хотя фотография оказалась интересна для нас обеих. И, да, через этот снимок я надеюсь понять Шанталь.
– А цель? Вы собираетесь сотрудничать с детективом, участвовать в расследовании убийства?
– Я хочу ему помочь, но, думаю, основная цель – создать спектакль о Шанталь и терзавших ее демонах.
Доктор Мод кивает: история Шанталь может лечь в основу великолепной пьесы. Впрочем, она желает обсуждать не будущую пьесу, а меня.
