Утром я звоню Луису Суэйру – моему другу и аккомпаниатору – и приглашаю его прийти обсудить музыку для новой постановки.
– Будешь первым гостем на новом месте. И захвати виолончель, хочу кое-что попробовать.
Чуть позже в холле я сталкиваюсь с Кларенсом.
– Вы что-то говорили о сварщиках. Дадите контакты?
– Решили убрать решетку?
– Нет, она мне нравится. Но нужно отремонтировать дверь в «камеру».
– В доме живет парень, который с этим справится.
– Джош с шестого этажа?
– А, вы уже знакомы?
– Встречались. Думаете, он сможет?
– А почему, собственно, нет? Он же их сперва и поставил. – Кларенс ухмыляется. – Это был заказ Шанталь, по крайней мере, так она мне сказала. Причем, насколько мне известно, он не взял с нее денег. Могу только предполагать, по какой причине.
Вот это уже интересно…
Джош говорил, что был в пентхаусе «пару раз»; учитывая информацию от Кларенса, это явно преуменьшение. А об отъезде Шанталь без предупреждения Джош высказался как бы мимоходом… Похоже не хотел откровенничать. Хотя, с другой стороны, – мы просто столкнулись в лифте, с какой стати ему со мной откровенничать?
Я спускаюсь ко входу в здание и просматриваю список имен. У звонка апартаментов 6-С стоит имя Дж. Гарски. Я оставляю под его дверью записку с вопросом, возьмет ли он работу.
Название моего нового проекта – «Монолог». Я задумала его, разглядывая в светской хронике фотографии богатых женщин, поддерживающих множество прекрасных культурных организаций города. Я сыграю всего одно выступление, а публика будет будто бы моими «богатыми друзьями». Я, в облике некой миссис Z, устрою для них музыкальный прием в своем огромном доме, представляя очередную восходящую звезду – ее изобразит Луис. После его выступления я встану и обращусь к публике. Начну с комплиментов исполнителю и благодарности гостям, а затем разражусь монологом, который поначалу будет казаться разумным и осмысленным, постепенно становясь все более бессвязным и жалким. Мое выступление закончится нервным срывом, истерикой и потоком слез. У меня много идей, что и как я произнесу, какой сделаю макияж и что надену. Самым сложным будет найти помещение, подходящее для такого перформанса.
Я обзваниваю друзей, особенно тех, с которыми редко виделась, потому что их не одобрял Джерри. Сообщаю о нашем разрыве, о полученном гранте и о том, что работаю над новым проектом.
– Мне нужно место для выступления, – говорю я каждому. – Большой зал, скажем, где-нибудь на Рашен-Хилл – или, возможно, в одном из тех особняков в Си-Клифф. Не знаешь, может кто-нибудь согласится сдать мне дом на вечер? Много я заплатить не могу, но хозяйка может разослать приглашения собственным знакомым тоже. Поспрашивай, пожалуйста.
* * *
Луис Суэйру принес с собой свою странную электро-виолончель, которая больше напоминает оружие, чем музыкальный инструмент: плоская, вытянутая, непривычной формы. Мне он аккомпанирует именно на ней, но для «Монолога» она не подойдет. Если спектакль состоится, нужна акустическая виолончель.
– Будешь изображать музыкальное дарование, – говорю я.
Собственно, Луис и есть музыкальное дарование – в прошлом. Что он только ни исполнял: классику, рок, танго, джаз. Высокий, худой, с бритой головой и будто рублеными чертами лица, он прикрывает глаза и сдержанно кивает, демонстрируя полную готовность сыграть все, что потребуется.
Я объясняю ему свою задумку:
– Я играю миссис Z, великосветскую даму, вдову шестидесяти семи лет с явными следами пластики на лице. Ей нравится изображать из себя значительное лицо, уважаемую покровительницу искусств. Она пригласила на музыкальный вечер друзей – послушать выступление своего протеже, молодого талантливого виолончелиста, чью карьеру она взялась развивать.
– А, то есть это в прямом смысле концерт. Ты поэтому хочешь, чтобы я играл на акустике?
– Именно! Ты начинаешь соло на виолончели, потом вступаю я. Потом я умолкаю в слезах, а ты стараешься сгладить ситуацию.
– Понял, это как на церемониях награждения, когда актриса говорит благодарности слишком долго? Оркестр играет несколько нот, и если она не замолкает, то они играют уже в полную силу, выпроваживая ее со сцены.
– Да, и потом у меня случается срыв. Я убегаю со сцены, а ты начинаешь играть что-то тревожное и безумное. Чтобы душу выворачивало. – Я обнимаю его. – Мне так нравится работать с тобой, Луис. Не знаю, сколько мы заработаем, но, как всегда, доходы пополам.
Внезапно мне звонит Грейс Ви – на первом курсе мы жили в одной комнате. Сейчас она замужем за финансистом, который совершил несколько прибыльных сделок, вложившись в интернет-стартапы. Они недавно купили старинный особняк в Пресидио-Хайтс, а Грейс узнала, что я разыскиваю место для своего перформанса.
Услышав описание дома, я прихожу в восторг. Ровно то, что надо: огромный бальный зал на первом этаже.
– Ты правда разрешишь мне его использовать?
– Конечно, – уверят Грейс, – поэтому и звоню.
Я рассказываю, что собираюсь ставить. Особое впечатление на Грейс производит финальный срыв миссис Z.
– Я знаю этот тип женщин, – замечает она. – У нас ложа в опере, мы постоянно за такими наблюдаем – люди, чьи фотографии публикуются на страничке светской хроники местных газет.
– Да, это именно про них.
Она колеблется.
– Н-ну… Возможно, я смогу пригласить на представление несколько зрителей такого типажа. Они смотрят на Сайласа и меня как на выскочек, но если я их приглашу, – придут и за входной билет заплатят. Они бы хотели, чтобы мы участвовали в их организациях. – Она хмыкает. – Наше происхождение им не по нраву, а вот наши деньги – очень даже.
Мы договариваемся встретиться и пообедать, а потом осмотреть ее дом.
Вечером Джош Гарски приходит с инструментами и сварочным аппаратом – ремонтировать дверь клетки. На нем все та же вязаная шапочка из черной шерсти. Я приветливо здороваюсь, он односложно отвечает. Быстро обводит взглядом помещение, натыкается взглядом на мои чернильные картины, подходит ближе и некоторое время рассматривает. Затем кивает, идет к решетке, опускается на колени и принимается за ремонт сломанной дверной петли.
Я внимательно его изучаю.
– Это ведь ты соорудил камеру? – Снова кивок. – Кларенс сказал.
– Само собой, Кларенс. Кто еще сует свой нос во все щели?
– Он милый.
– Я разве спорю?
– А каким образом могла быть выломана петля.
– Как я слышал, во время распродажи подружка Шанталь хотела купить дверь, чтобы сделать у себя такую же клетку. Они пытались выдрать ее домкратом. Когда не получилось, просто оставили все как есть.
