Элизабет разгладила свой свитер.
– Я всегда езжу в школу на автобусе, – с тоской сказала она. Она ещё раз подумала, что голос этой женщины похож на голос тёти Пурди.
Хотелось закончить кроссворд, который был сложным, но не слишком. Элизабет сконцентрировалась на нём.
Не прошло и пяти минут – в тот момент когда Элизабет искала ответ на вопрос номер тринадцать по горизонтали «вид макаронных изделий из пяти букв», – как женщина рядом с ней ткнула пальцем в кроссворд и сказала:
– Мне кажется, здесь должен быть «пилот». Ну, который летает на самолётах.
Женщина улыбалась, как будто только что всунула пустышку в рот плачущему младенцу, которого хотела успокоить.
Элизабет стиснула пальцами карандаш и сказала:
– Я думаю, это «юрист»».
Когда она решала кроссворды или другие головоломки со словами, у неё часто возникало чувство, что слова сами выстраиваются в её голове. И всё, что нужно, – это штудировать воображаемую таблицу, или список, или схему, и нужное слово непременно окажется там.
Пока женщина хлопала глазами, Элизабет вписала два слова по вертикали, пересекавшие номер тринадцать по горизонтали, и единственным приемлемым решением действительно оказалось слово «юрист».
– Обычно я хорошо решаю задачи со словами, – сказала женщина.
Она одёрнула пальто и ещё раз недоуменно посмотрела на кроссворд, словно надеясь, что Элизабет пропустила что-то важное.
– Я тоже, – резко ответила Элизабет. – Вы знаете, что буквы в слове «водопад» можно переставить, и получится «подвода»?
Подобную фишку им показала в классе учительница, и Элизабет это понравилось.
– А ещё буквы из слова «рабство» можно перегруппировать в «барство», – с этими словами Элизабет свернула газету и посмотрела в окно. Темнело.
Женщина вздохнула и больше ничего не сказала. На следующей остановке она сошла, и Элизабет снова путешествовала одна.
Через некоторое время она поплотнее застегнула своё шерстяное пальтишко, включила лампочку над головой и принялась читать – или в данном случае перечитывать, потому что свою любимую книгу «Аня из Зелёных Мезонинов» читала уже в четвёртый раз. Элизабет была полностью погружена в чтение, когда почувствовала, что на неё кто-то смотрит. Она поправила очки и повернулась, чтобы увидеть мужчину, лет, наверное, сорока, в тяжелом чёрном пальто поверх идеально выглаженного костюма, при галстуке. Мужчина неотрывно смотрел в её сторону из задней части автобуса. Рядом с ним сидела женщина, одетая в чёрное: чёрное шерстяное пальто, чёрный платок, чёрные ботинки, чёрный шарф, покрывающий голову. Волосы у неё тоже были чёрные, а лица её Элизабет не видела, потому что женщина спала, склонив голову на плечо мужчины.
Казалось, мужчина только и ждал, чтобы Элизабет посмотрела в его сторону. Его волосы были приглажены назад в том стиле, который Элизабет ассоциировала с голливудскими фильмами. В своём тёмном костюме он выглядел элегантным и утончённым, но на взгляд Элизабет ответил холодным изучающим взором. Элизабет вернулась к своей книге. Минут через десять она почувствовала некую неловкость и снова посмотрела в сторону мужчины. Оказалось, он опять изучал её, а женщина рядом продолжала спать.
– Вы хотите меня о чём-то спросить? – сказала Элизабет мужчине. Она не могла придумать причины, по которой кто-либо стал бы обращать на неё особое внимание. Для своего возраста она была маленькой; носила очки в толстой оправе, которых стыдилась, но дядя и тётя уверяли, что ничего другого они не могут себе позволить. С тёмными волосами и лицом настолько нежным, что, казалось, даже приближение грозы способно её напугать (хотя на самом деле она любила грозы), Элизабет Летин была самой обычной и непримечательной девочкой. Только когда она огорчалась или выходила из себя, собирая губы в оборочку или набычиваясь так, что глубокая морщинка появлялась в том месте, где её брови почти касались друг друга, – только тогда Элизабет Летин выглядела почти шикарно. И вот всё чаще и чаще она чувствовала себя огорчённой или взбешенной, особенно когда рядом были её тетя и дядя.
Мужчина протянул каждый ус между указательным и большим пальцами и произнес:
– Пожалуйста, извините. Мне показалось, что Вы очень похожи на одного человека. Простите за беспокойство.
Он кивнул, растянул губы в тонкой улыбке и отвернулся. Сидевшая рядом с ним женщина неожиданно подняла голову и взглянула на Элизабет. Её глаза оказались ещё чернее и холоднее, чем у её спутника. Через несколько секунд она что-то прошептала на ухо мужчине, потом снова посмотрела на Элизабет. Это было настолько странно и неожиданно – как будто у неё был какой-то секрет, которым ей захотелось поделиться с мужчиной, – что Элизабет почувствовала себя неловко. Неловкость усилилась ещё оттого, что женщина смотрела на неё, не отрываясь и не мигая. Видимо, она была из тех, кто, если вас угораздит встретиться с этим человеком глазами, будет пялиться на вас только для того, чтобы насладиться вашим смущением. Но почему она что-то шептала тому мужчине?
Элизабет захотелось отвернуться от женщины. Но глаза той были такими пронизывающими, а взгляд таким страшным, что девочка оцепенела. Глаза женщины словно смотрели вглубь неё. Прошло несколько длинных секунд, потом ещё, и напряжение стало настолько сильным, что Элизабет почувствовала, как глаза её начинают слезиться. Отвести взгляд было невозможно.
Глава третья
Наконец-то гостиница
Хозяин как клоун
Кулон
Уклон
Колун
«Следующая остановка – Рагнар!» – громко прокричал водитель автобуса, разрушив волшебство. Элизабет отвернулась, а женщина вновь опустила голову на плечо мужчине. Элизабет глубоко вздохнула, закрыла глаза и мысленно произнесла: «Она не может меня напугать». Эти самые слова она повторяла себе часто последнее время – каждый раз, когда тётя Пурди угрожала её наказать. Хотя девочка не знала, почему начала так делать. Она только чувствовала, что от этого ей становится лучше.
Элизабет открыла глаза и попыталась продолжить чтение. Она не могла выбросить из головы сидящих позади неё мужчину и женщину, поэтому отложила книгу и снова подумала, как странно, что дядя с тётей отправили её невесть куда на Рождество.
Правда, у них не было никаких родственников, которые жили бы поблизости. Так что они никогда ни к кому не ходили на праздники (и к себе никого не приглашали) – ни на Пасху, ни на День Благодарения. Они всегда проводили праздники только втроём. Элизабет не ходила в гости к школьным подругам. На самом деле не потому, что ей запрещала тетя Пурди, а потому, что её никогда не приглашали. Очень сложно завести хороших друзей в таком маленьком городке, как Дрир, где все знают, что ты живёшь со странными тётей и дядей в самом бедном домике. И когда ты притворяешься, что сидеть в библиотеке интереснее, чем играть на улице или пойти обедать вместе со всеми. Однажды она слышала, как мальчик из класса сказал, что единственные друзья Элизабет – это книги. Она не старалась специально казаться белой вороной. Ещё меньше она стремилась сделать всё наоборот, просто ей удобно было сидеть одной. И кроме того, она любила читать.
