– Точно не знаю. Я думала о портрете, потом слышала, как мистер Веллингтон и мистер Рахпут говорили, что она занималась магией. И мне стало интересно.
Леона отвела глаза.
– Неприятный факт о семье Фоллсов в том, что Грацелла всегда была… странная.
– Что значит «странная»?
– В детстве она была не так уж плоха. Я тогда не была с ней знакома, но так говорил Норбридж. Но она выросла и изменилась и стала очень много читать о… назовём это «чёрной магией». Духи, силы и прочее. Очень много опасных исследований. Я с ней познакомилась, когда ей было пятнадцать.
– Странная птица! – проскрипел Миль. – Странная птица!
Элизабет рассмеялась, но Леона по-прежнему была серьёзна.
– И вправду, странная птица, – сказала Леона. Она отпила чаю и помолчала. – Мне кажется, главная проблема в том, что она завидовала Норбриджу. Его отец хотел передать «Зимний дом» ему – именно так всё и вышло. Думаю, Грацелла считала его отцовским любимчиком. Когда ей исполнилось восемнадцать, она убежала. Взяла вещи и зимней ночью исчезла, не сказав никому ни слова.
– Кто-нибудь видел её с тех пор? – спросила Элизабет.
– Никогда. Но за эти годы мы слышали кое-что странное.
Элизабет ждала, надеясь, что Леона продолжит.
– Мы думали, так иногда бывает, что непослушная девушка уходит из семьи. Но, кажется, её ненависть к «Зимнему дому», Норбриджу и всей семье Фоллсов со временем только выросла. Мы слышали, что она успела побывать в разных местах и изучить там чёрную магию. Кто-то однажды сказал, что она хотела узнать секрет бессмертия. Она вышла замуж за человека много старше неё по имени Аластер Зимость. Странное совпадение, а? Поменяла имя на Грацелла Зимость.
– Я видела это на фамильном древе, – сказала Элизабет, – где написано, что она «непостижима».
– Да, это действительно так, – вздохнула Леона, – Ну вот, теперь ты знаешь всю эту странную историю. По слухам, она умерла более тридцати лет назад. Мы не знаем, что сталось с её мужем. Детей вроде бы у неё не было.
Она грустно улыбнулась Элизабет.
– Боже, надеюсь, я тебя не напугала!
Элизабет не знала, как реагировать. Леона показала на пюпитр в глубине комнаты, где красовалась толстая книга, которой Элизабет раньше не видела.
– Кажется, тебя интересует история этого старого отеля, – сказала Леона. – Мне надо было раньше показать тебе эту книгу. Это единственный в своем роде дневник, собственные наблюдения Маршалла Фоллса, одного из родственников Норбриджа. Он был несколько эксцентричен, но писать любил!
Элизабет сканировала глазами толстую книгу.
– Она огромная!
– Это личный дневник, с рисунками и фотографиями. Всё, что ты хотела бы узнать о «Зимнем доме», здесь – по крайней мере, в изложении Маршалла.
Элизабет немедленно захотелось полистать книгу.
– Вы, наверное, столько всего здесь видели за эти годы.
Леона кивнула.
– «Зимний дом» – особенное место. Весьма особенное.
– Вы имеете в виду то, о чём позавчера говорил Норбридж? Что притягивает людей?
– Именно. Но, по-моему, есть нечто большее. Норбридж никогда не объявит об этом публично, но я могу. По мне, «Зимний дом» – это не просто место, куда люди приходят хорошо поесть или провести время. Конечно, всё это так, но не только. Здесь люди приобретают ценности, как в музее или великолепном парке. По крайней мере, я верю, что это так.
Элизабет воскресила впечатления от своего первого вечера в «Зимнем доме». И вспомнила, как, оказавшись в комнате 213, раздвинула шторы и долго любовалась озером Луны и горами.
– Кажется, я знаю, что Вы имели в виду, – сказала она.
– Я просто старый библиотекарь, – сказала Леона. – Но я верю, что «Зимний дом» не просто развлекательный комплекс, а место, которое увеличивает количество доброты во всём мире.
Её глаза стали шире, как будто могли осветить комнату. Фраза прозвучала слегка напыщенно, хотя была абсолютно искренней.
– Так что, слава «Зимнему дому», вот что!
– Уверена, что Норбридж очень много трудится.
– Он выполняет удивительную работу.
Элизабет посмотрела вниз и поправила рукав своего свитера. Она опять вспомнила Фредди и то, что именно она была причиной их разногласия.
– Вы же дружили с Норбриджем все эти годы? – спросила Элизабет, и Леона кивнула. – Но вы когда-нибудь ссорились с ним из-за чего-нибудь? Расходились во мнениях? Ругались?
Леона тихо засмеялась.
– Ну конечно же, дорогая, – сказала она. – Это в порядке вещей. Двое никогда полностью не совпадают во мнениях, независимо от того, насколько хорошо они друг к другу относятся.
Она помолчала, предоставляя Элизабет возможность ответить, но не дождалась и продолжила:
– Но мы всегда договаривались, потому что были искренне друг к другу привязаны. Норбридж – мой лучший друг.
Леона посмотрела, что происходит в зале. Возле каталога стояла смущённая женщина.
– Я лучше пойду помогу клиентам, – сказала она, и, прежде чем выйти, показала на толстую книгу:
– Не стесняйся, поройся в этой старой книге.
Элизабет подвинула к пюпитру стремянку-табурет, уселась на него и приступила к изучению книги Маршалла. Книга была громадная – более пятисот страниц, полностью рукописная, но с профессионально выполненным переплётом, как у библий или старинных энциклопедий. На титульном листе художественными буквами было выведено: «Личная история отеля «Зимний дом», и пониже ещё одна строчка: «Автор Маршалл Фоллс, житель».
Элизабет открыла «Часть первую» и внимательно начала читать:
«Тысячелетиями берега озера Луны были пустынны. Здесь дули сильные ветры, разрушая их. Никто не жил у этих берегов – ни мужчина, ни женщина, ни ребёнок. Но берега ждали суперзвезду, величайшего в своём и последующих поколениях, моего прадеда Нестора Фоллса. Нестор произнёс, впервые увидев озеро Луны: «Здесь возведу я отель», и сделал это, воплотив в жизнь своё пророчество».
«Ещё одна непонятная книжка», – подумала Элизабет. Она продолжила чтение, но уже через три страницы поняла, что безнадёжно запуталась в истории про Нестора Фоллса, раненого оленя, потерянный ящик с тёплым нижним бельём и странствующего цирюльника. Тогда она стала просматривать книгу по диагонали.
На двухсотой странице она нашла рассказ про Грацеллу и выяснила, что та была чем-то вроде отшельника и с довольно противным характером. По всей видимости, в первый раз она сбежала из дома в тринадцать лет, но через несколько дней вернулась, не пожелав объяснить, где была. Три года спустя у неё случилась ссора с постояльцами, которые обвинили её в краже драгоценностей. Действительно, похищенное нашли в комнате Грацеллы, хотя та уверяла, что ничего не знает. Когда она выросла, то покинула отель зимней ночью, как раз после горячей ссоры с родителями.
