Габриель отвел взгляд, но даже в приглушенном свете Лули заметила, как дрогнули его губы.
– Затем она предупредила меня, что может сделать так, чтобы элита внесла меня в черный список. Я ответила ей, что не вполне понимаю, о чем она говорит. И что я очень разочарована оттого, что между вами ничего не вышло. Вероятно, это случилось потому, что она сплетничала о тебе. – Луи положила в чай ложку сахара. – Я прибавила, что спрошу тебя, и ей это не понравилось.
Он фыркнул, потом тихонько выругался и покачал головой:
– Каждый раз, когда я беспокоюсь о тебе, я понимаю, что ты способна постоять за себя.
– Да? – шутливо спросила она, стараясь побороть ревность. – А зачем ты спал с такой, как она? Неужели нельзя дождаться «особенного» человека?
– Я не девственница.
Она обернулась и увидела, что он сжал кулаки, держа их в карманах. И стиснул зубы.
– Намного проще жить как монах, когда знаешь, чего лишаешься? – Ужасная мысль пришла ей в голову. – У тебя сейчас есть любовница?
– Нет! Мы с тобой все время вместе. Я ни с кем не сплю с тех пор, как мы с тобой познакомились. И мне нелегко.
– А как долго продлится наш брак, Габриель? Мы должны подождать развода, чтобы заняться сексом?
– Ты хочешь знать, можно ли тебе заниматься сексом с другими мужчинами? Нет. Ни у тебя, ни у меня не будет связей на стороне. Нам не нужны лишние сплетни, а измены только заставят всех усомниться в реальности нашего брака.
– Значит, я просто должна жить здесь с тобой, задаваясь вопросом, что такое секс?
Он закрыл глаза и тихо ответил:
– Я говорил тебе, почему мы не должны заниматься сексом.
– Потому что ты можешь ранить мои чувства, когда наш брак закончится. Ну, я скажу тебе вот что. Мне обидно, что ты занимаешься сексом с кем-то вроде нее, и не можешь заставить себя заняться сексом со мной.
– Бриттани? Все дело в ней? – Он запустил пальцы в волосы. – Люди постоянно чего-то хотят от меня. – Он говорил с бесконечной усталостью воина, покрытого шрамами. – Иногда проще переспать с той, которая открыто заявляет, чего от тебя хочет. Я не знал, что она много выпивает, иначе я не связался бы с ней. Мы были с ней меньше недели.
Габриель рассказывал, что его отец умер от алкоголизма.
– Я не выпиваю, – заметила она. – Ну, не больше тебя.
– Я знаю и ценю это.
– Итак?..
– Лули, ты слишком уязвимая.
– Недавно ты сказал, что тебе не надо волноваться обо мне, – заметила она.
– Тем не менее я волнуюсь.
– А я волнуюсь о тебе! Ты спишь с женщинами, которые тебе даже не нравятся.
– Ты ошибаешься. Просто отдохни, – вздохнул он. – Мы не можем, понятно? Я не могу позволить тебе думать, что у нас настоящий брак.
– Женатые люди занимаются сексом. Ты боишься, что, если мы будем спать вместе, я потребую у тебя любви?
– Да.
Она сложила руки на груди, с трудом сдерживая желание.
– Не могу обещать, что я не стала бы требовать у тебя любви, – призналась она. – Я всегда хотела, чтобы кто-то любил меня.
Он скривился, словно она ударила его.
– Любовь – не идиллия, поверь мне.
– Откуда ты знаешь? Ты кого-нибудь любил? – Ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног, а все вокруг становится холодным. – Вот поэтому ты…
– Нет, – ответил он, удивляя ее своим резким тоном.
– Нет? Это не связано с твоими родителями?
– С моей матерью. – Он говорил так, словно Лули выдергивала у него зубы. – Хотя нет. У меня нет чувств к моему отцу, и я ужасно отношусь к своей матери. Если ты любила свою мать, а она любила тебя в ответ, то это хорошо. Ну, я горевал из-за потери матери, потому что я любил ее. И я презирал своего отца. Он вообще не справился с ее потерей. Это был кошмар. Потому что он любил ее. Он ругался, плакал и ломал все вокруг. Он говорил мне, что любовь – это мучение, и советовал никогда не влюбляться.
На этот раз Габриель позволил своим эмоциям выйти наружу.
– Я бы не стал советоваться с человеком, который постоянно пьян, – продолжал он, – но он хватал меня, плакал на моей груди, бросался на колени и твердил, что любит меня. Он заставил меня пообещать, что я никогда не брошу его. Мне было семь лет. Я не знал, как ему это обещать! И я не знаю, любил ли я его. Но я уверен, что он мучился.
Она сглотнула, думая о том, что Габриель был растерян и одинок, пока не разбогател. А потом каждый захотел с ним подружиться.
Она поставила чашку, подошла к нему, сняла серьги и положила их ему на ладонь.
– Они мне нравятся. Они красивые. Но я не оставлю их у себя, если ты не хочешь, чтобы они у меня были. Ты даешь мне необходимые вещи, Габриель. И ты дал мне гораздо большее: ты слушаешь меня, делаешь мне ванну и называешь меня умной. Для меня это гораздо ценнее вещей.
Она закрыла его ладонь, а потом провела большим пальцем по костяшкам его пальцев. Ей хотелось поцеловать его кулак, но это было бы глупо и слишком театрально. Ее переполняли чувства.
– Я не смогу расплатиться с тобой за серьги, – прохрипела она.
Он открыл рот, чтобы протестовать, но она сжала его руку.
– Я могу только отдаться тебе, – продолжала она. – И я этого хочу. Мне все равно, если ты меня не любишь. Но я хочу прикоснуться к тебе, обнять и испытать то, что ты заставишь меня почувствовать.
Шумно вдохнув, он резко высвободил руку и сунул ее в карман.
Лули положила руку ему на грудь.
– Я не хочу, чтобы ты оберегал меня от себя или от меня самой. Я хочу, чтобы ты разрешил мне стать женщиной, которой я хочу быть.
Охнув, он ущипнул себя за переносицу и зажмурился.
– Пожалуйста!
– Я всего лишь мужчина, Лули, – проворчал он. – Когда все закончится, вспомни этот момент. Я пытался быть благородным.
Глава 9
– Правда? – спросила она, чувствуя волнение, трепет и предвкушение.
– Я давно хочу разорвать на тебе это платье. – Он открыл глаза и взглянул на нее с таким вожделением, что ее сердце замерло.
– Не надо! Оно мне нравится.
– Ты родилась, чтобы сводить меня с ума.
Либо запрись в своей комнате, либо иди со мной в мою спальню.
Она подняла юбку и побежала вверх по лестнице. Он рванул за ней следом. Она расхохоталась, влетела в его спальню и повернулась к нему лицом. Он вошел в комнату, расстегнул рубашку и вытащил ее из брюк.
Лули ахнула, глядя на его мускулистое тело. Подойдя к ней как пантера, он обхватил руками ее бедра, и она прижалась к его обнаженной груди. Потом он поцеловал ее в губы, страстно и собственнически.
