Она назвала цифру в боливарах, которая соответствовала примерно ста тысячам долларов.
– Вам было четырнадцать? – спросил он.
– Да.
– Почему вы не ушли? По-моему, вы отработали всю сумму.
– Куда я пойду? – Она всплеснула руками. – Мой паспорт был у вашей бабушки, но срок его действия истек. Я не имею права находиться здесь, а если меня депортируют, в Венесуэле мне нечего делать. Полагаю, мне придется жить на улице и работать тайно, как это делают другие нелегалы. А здесь я, по крайней мере, в безопасности, сыта и одета.
Он начинал ее понимать.
– Я благодарна вашей бабушке, – продолжала она. – Моя мать завела нового любовника. Если бы Мэй не забрала меня, моя мать отдала бы меня тому человеку. – Она страдальчески улыбнулась.
Габриель испытал резкое отвращение, думая о том, что где-то женщин эксплуатируют таким образом. В четырнадцать лет!
– Она действительно не платила вам?
– Пожалуйста, не обижайтесь на меня. – Она наклонила голову, извиняясь. – Я думаю, она считала меня своего рода дочерью. Она не платила мне, потому что членам семьи не принято платить за работу в семейном бизнесе.
– Если она так к вам относилась, то почему она не оставила все свои деньги вам?
– Она сказала… – Лули вздохнула и посмотрела на потолок. – Она сказала, что, когда придет время, она выдаст меня замуж. Я не знаю, говорила ли она серьезно, но, если бы я упомянула деньги, она отправила бы меня чистить кастрюли на кухне.
– Никто не знает об этом соглашении?
– Я никогда никому о нем не говорила. И она тоже наверняка хранила это в тайне.
Потому что удерживать Лули здесь было преступлением.
– Мистер Дин…
– Зовите меня Габриелем.
– Мистер Дин, – повторила она с мелодичным и теплым акцентом, несмотря на официальное обращение. – Я очень благодарна вам за то, что вы дали мне возможность объясниться. – Она посмотрела на часы на каминной полке. – Если вы хотите продолжать этот разговор, я отрегулирую таймер на ноутбуке.
Габриеля было невозможно понять. Он пугал Лули врожденной физической силой, богатством и влиянием. Ей приходилось постоянно напоминать себе, что следует вдыхать и выдыхать. И не делать никаких резких движений.
Он отрывисто кивнул.
Она плавно и неторопливо встала, подошла к столу и открыла ноутбук, а потом заново установила таймер. Повернувшись, она увидела, что Габриель встал, снял пиджак и накинул его на подлокотник дивана. Рубашка облегала его широкие плечи и грудь и узкий торс.
– Еще кофе? – Она подошла к подносу.
– Нет, спасибо.
Подняв волевой подбородок, он прищурился:
– Сколько вы хотите?
Она опустила руки по швам, стараясь не волноваться.
– Я вас не шантажирую.
– Но это попахивает шантажом, – мрачно усмехнулся он.
– Я не хочу, чтобы вы так думали, – пояснила она, заставляя себя сохранять спокойствие, несмотря на вспышки тревоги. – У меня была куча возможностей украсть. Мне нравилось, что ваша бабушка мне доверяет, поэтому я не предавала ее. Я добросовестно работала на нее не для того, чтобы погасить долг своей матери, а чтобы отблагодарить ее за то, что она избавила меня от власти моей матери.
– И вы больше не ее должница?
– И не ваша должница.
Выражение его лица не изменилось, но он раздул ноздри.
– Пока нет, – прибавила она, стараясь не показывать ему свою неуверенность и страх.
– О, заслужу ли я привилегию выкупить у вас мое состояние? – спросил он. – Скажите, как мне это сделать.
Выпрямив спину, она сохранила спокойное выражение лица, выглядя почти хладнокровной и терпеливой.
– Что вы за человек, Лули? У вас такой лживый ум. – Он вдруг уставился на ее грудь.
У Лули напряглись соски, а внизу живота разлилось приятное тепло.
Он посмотрел ей в глаза, его взгляд изменился. В нем читалось любопытство и лукавство. Лули знала о Габриеле много лет и читала о нем в Интернете, так же как узнавала различные факты о медведях и смертельных гадюках, не веря, что такое существо живет, потому что никогда не видела его своими глазами. Тем не менее она знала, что испугается, если когда-нибудь столкнется с ним лицом к лицу.
По правде говоря, она была в ужасе.
Но она продолжала противостоять ему. Просто у нее не было других вариантов.
– Я хочу работать на вас в том же качестве, что работала у вашей бабушки.
– Бесплатно? – спросил он.
– Более или менее. – Она закашлялась от волнения. Она знала, что ей будет непросто. – Я буду помогать вам.
– Я не могу доверять вам. – Он кивнул на ноутбук. – Ваш долг перед моей бабушкой погашен. Вы можете уезжать.
Земля ушла у нее из-под ног.
– Куда? – Она старалась не показывать свой страх. – У меня нет денег. Если бы я хотела жить как беженка, то убежала бы много лет назад. – Она так устала от бессилия и зависимости от другого человека.
– Вы хотите остаться здесь? – Он сложил руки на груди, сигнализируя о своем отказе. – Нет. Вы мне больше не нужны, Лули.
– Как вы думаете, почему я вас упрашиваю? – горячо спросила она, ее глаза сверкали.
– Почему?
– Я хочу переехать в одну из столиц модельного бизнеса. Желательно в Нью-Йорк.
– Вы хотите работать моделью? – спросил он с таким презрением, что она переступила с ноги на ногу.
– По-вашему, я недостаточно хороша собой? – Она запаниковала.
– Почему вы до сих пор не работаете моделью? В Сингапуре процветает модельный бизнес.
– Здесь популярны азиатки. Моя внешность не подходит для этого рынка. Надо сделать портфолио и найти агента.
Он махнул рукой на ноутбук:
– У вас была куча вариантов. Почему вы не искали работу через Интернет? – Он казался недоверчивым.
– Ваша бабушка не могла вести свой бизнес без меня. И она никогда бы не простила меня. Она была в ярости на вашу мать за то, что та ушла без ее разрешения.
Внезапная вспышка в глазах Габриеля сказала ей, что эта тема под запретом.
Она поборола желание сжать руки.
– Последние годы я разрывалась между пониманием того, что я нужна Мэй, и осознанием того, что моя молодость и внешность недолговечны. Если я собираюсь их эксплуатировать, это надо делать сейчас.
– Но у вас хороший ум, – заметил он.
– Жаль, что мой интеллект не оценят те, кто откажется нанимать меня на работу без аккредитации или домашнего компьютера. Работа, которую я делаю для вашей бабушки, может быть передана только вам. А я вам долго не понадоблюсь.
