Она не поняла: это был комплимент или упрек?
Он поставил бокал на стол.
– Однако мне не требуются ваши офисные услуги. «Чен энтерпрайзиз» принадлежит мне. Я обойдусь с ней, как с любой другой компанией, которая попадает под мой контроль: при необходимости я ее реструктурирую, а потом передам своим заместителям.
Она старательно скрывала волнение.
– Что касается ваших угроз, то я их не боюсь. Мне не нужны деньги моей бабушки, я не отвечаю за ее проступки. Я был с ней не настолько близок, чтобы ее репутация задела мою гордость. Если ее наследие рухнет, это почувствуете только вы. Я останусь невредимым.
Лули знала об этом. Она понимала, что у нее нет реальных рычагов влияния на Габриеля. У нее сдавило горло, она с трудом сдержала слезы.
– Значит, меня депортируют? – Ее душа ушла в пятки.
Он промолчал.
Опустив глаза, она отложила в сторону палочки для еды.
– Вы не будете есть? Тогда идите за мной. – Он резко встал и направился в дом.
Она почти ожидала, что ей укажут на входную дверь, но Габриель поднялся по широкой лестнице и вошел в спальню Мэй. Лули с трудом передвигала ноги.
Она была в спальне всего несколько раз. В этой комнате чаще всего бывали личная горничная Мэй и ее медсестра.
Отодвинув зеркало над туалетным столиком, Габриель открыл сейф и набрал код.
– Откуда вы?..
– Старые сейфы можно вскрыть, вернув их заводские настройки по умолчанию. – Он вынул кожаную папку. – Я искал ее завещание, и вот оно. – Он протянул ей папку.
– Что это? – Она открыла молнию на папке и увидела несколько стандартных досье на китайских бизнесменов. Потом наткнулась на брачный контракт. Охнув, она отбросила от себя папку, и страницы, фотографии и записи Мэй, словно стая испуганных птиц, упали на шелковый ковер.
– Что вас удивляет? Вы говорили, она хотела выдать вас замуж, – упрекнул Габриель.
– Я не догадывалась, что она говорит всерьез!
Она обхватила себя руками, в ужасе уставившись на листы на полу.
– Она приготовила вам довольно щедрое приданое. На случай развода вы получили бы приличное содержание, особенно после пяти лет брака. Особенно после рождения сыновей.
* * *
– Вот этот, у которого фабрика по производству тканей, самый старый, – сказал Габриель. – У него больное сердце.
Лули повернула голову и одарила Габриеля затравленным взглядом. Он убрал из папки досье на себя самого, потому что ему было любопытно узнать, как к этому отнесется Лули.
Но она, похоже, вообще не знала о существовании этой папки. Если папка лежала в сейфе, значит, Мэй хотела сохранить ее в тайне. Судя по ее заметкам о каждом кандидате в мужья, она понимала, что ни один из этих старичков не сравнится с Габриелем.
Это было самое тревожное открытие. Мэй хотела женить его на Лули.
Она в самом деле относилась к ней как к дочери. Его попытки найти имя Лули в ведомости на получение заработной платы не увенчались успехом. Дворецкий с оскорбленным видом сказал ему, что Лули была у миссис Чен на особом положении. Она никогда не выходила из дома.
– Я этого не сделаю, – сказала она дрожащим голосом и посмотрела на него, сверкая глазами. – Вы меня не заставите.
– Успокойтесь. Я просто говорю, что выполню ее волю, если вы согласитесь.
– Конечно нет! – Она закрыла лицо руками, стараясь успокоиться.
– Вы утверждали, что станете хорошей трофейной женой. Что же вас теперь удивляет? – Он никогда не стремился жениться.
– Я хочу выйти замуж на своих условиях, – произнесла Лули, опустила руки и взглянула на него с таким страданием, что у Габриеля сжалось сердце. – Я думала, она любит меня. Зачем она так поступила со мной?
У него были свои догадки, но он не стал их озвучивать.
– Она сильно болела? – спросил он. – Она торопилась привести дела в порядок, потому что знала, что ее дни сочтены?
– Я так не думаю. – Лули сделала несколько шагов, немного успокоившись. – Она поднимала этот вопрос только несколько раз. Одна из горничных уехала отсюда, потому что вышла замуж в прошлом году. Мэй сказала, что мне не придется выходить замуж за мужчину, воняющего рыбой. Она заявила, что подыщет мне хорошего мужа. Но она также говорила мне время от времени, что отвезет меня за покупками, и заставит шофера научить меня водить машину, и доставит меня в Венесуэлу, чтобы я высказала своей матери все, что я о ней думаю. Но этого не произошло. Она вряд ли намеренно лгала мне, – уныло продолжала Лули. – Она многое обещала, но этого не происходило. Она хотела сделать в доме косметический ремонт. И отойти от дел. Она сказала, что, когда вы приедете в гости, мы все вместе отправимся осматривать достопримечательности.
Ему стало тошно от отвращения к самому себе. Неужели Мэй хотела познакомить его с Лули и наблюдать за их ухаживаниями?
– Я не хочу выходить за этих мужчин и оставаться здесь в ловушке до конца жизни. – Приглушенный голос Лули задел его за живое. – Почему она так поступила со мной?
Габриель задался вопросом, почему Мэй хотела так поступить с ним?
– Она злилась, что моя мать не вышла за того, кого она нашла для нее, – сказал он. – Примерные дети позволяют родителям выбирать им пару.
– Я не ее ребенок, и я не сделаю этого!
Он поднял руку:
– Но, судя по всему, она считала вас своей приемной дочерью. Она по-матерински беспокоилась о вашем будущем. Она не искала мужей своим горничным. Только вам.
Он тихо выругался и пригладил рукой волосы.
– Я не знаю, как попросить депортировать меня. – Лули подошла к окну и посмотрела на двор. Она выглядела такой хрупкой и тоненькой. – Я боюсь, меня посадят в тюрьму, если я признаюсь, что была здесь все это время. Но остаться я не могу. И не хочу. Мне здесь нечего делать. Мне никто не поможет устроиться на другую работу и найти жилье. Персонал ненавидит меня, считая бездельницей.
Она с силой сжала пальцами свои предплечья.
– Однажды я слышала, как мужчины в саду говорили о поддельных паспортах. Они обсуждали оружие и наркотики. Мне пришлось бы украсть деньги у Мэй…
– Лули. – Он подошел к ней. – Моя бабушка хотела, чтобы у вас был хороший тыл. Вот и доказательство. – Он указал на лежащие на полу фотографии миллиардеров.
– Она хотела передать меня незнакомцу, словно вещь. – Ее глаза злобно сверкнули.
– По-моему, вы ошибаетесь. – Недавно он насмехался над ней, считая ее еще одним активом, который он унаследовал. Он оглядел уродливое платье Лули и ее сандалии на плоской подошве, волосы, стянутые в пучок на затылке, и руки в широких накладных карманах платья.
Мэй неспроста держала ее при себе. Она достаточно высоко ценила Лули и считала ее подходящей парой своему единственному внуку.
