Алекс не сводил с нее глаз, и было нечто в его взгляде, от чего девушка расслабилась. Она коснулась его груди.
– Как хорошо, что я люблю воду.
Он вновь подошел к ней, на этот раз с бархатной коробочкой. Приподнял крышку и показал, что там внутри.
– Джозефин, согласна ли ты стать моей женой и будущей королевой?
Она взглянула на огромное кольцо с массивным квадратным изумрудом, окруженным небольшими бриллиантами, перевела взгляд на Александра. Как он красив, хотя и отчужден. На Кроносе он был расслаблен; возможно, если бы они оказались в постели сейчас, к нему вернулась чувственность. А больше всего она боялась, что чувств просто нет. Интересно, был ли он когда-то влюблен в женщину и любил ли ее.
На его лице появилась улыбка.
– Я надеюсь, ты скажешь «да».
– Мой ответ – «да». Прости.
– Не извиняйся. Просто дай мне руку.
Она повиновалась. Он надел ей на безымянный палец кольцо. Джо взглянула на кольцо и удивилась, насколько оно увесистое.
– Мы завтра подгоним размер кольца под твой пальчик.
Джозефин не могла отвести глаз от подобной красоты.
– Оно такое красивое.
– Это фамильная драгоценность семьи Альберичи девятнадцатого века.
– Твой мир настолько удивительный.
– Поверь мне, ты привыкнешь.
– Я никогда не хотела становиться принцессой, даже когда была маленькой девочкой. Мне нравились мифы, но никак не сказки.
– Я и сам никогда не хотел становиться принцем. Когда я был маленьким, то всячески бунтовал. Мне не нужен был этот статус, не хотелось отличаться от других. Отец даже журил меня, говоря, что я неблагодарный и не заслуживаю того, что мне досталось по праву. Я научился никого не посвящать в мои сомнения и переживания.
– Тебе, должно быть, пришлось нелегко.
– Я бы не сказал, но, когда меня выгоняли из дома, было весьма неприятно. Хотя я прекрасно понимал, что рано или поздно это должно случиться.
– Ты до сих пор это помнишь?
– Что именно? Разговоры с отцом или наказания?
– И то и то.
– Я прекрасно помню наш разговор, поскольку был очень доволен собой. С самого детства чувствовал себя крайне некомфортно из-за королевского протокола: чиновники и обычные люди лебезили передо мной, а ведь я ничего не сделал, чтобы заслужить их верность и уважение. Как по мне, так это нечестно. Почему именно я родился в такой семье, чем заслужил привилегии?
– О боже мой, я понимаю, в чем проблема, особенно если твой отец приверженец традиций.
– М-м-м. И я только посмел быть ближе к народу.
– Ты – единственный ребенок.
– Сплошное разочарование и позор семьи Альберичи. Я не особо упрощал себе жизнь, пытаясь доказать отцу, что монархический строй предполагает большие расходы. Около двухсот миллионов евро на поддержание монархии, и да, часть шла из семьи Альберичи. Да плюс налоги обычных людей.
– Не может быть.
– Может. Я возразил отцу.
– И что потом?
– Меня наказали и послали в мою комнату без еды и воды. На всю ночь. А на следующий день мне пришлось собирать вещички и отправляться в военную академию. По мнению отца, именно там из меня должны были сделать человека.
– Я бы восприняла это как оскорбление.
– Я рос вне социальной среды, но ты улавливаешь суть.
– Я много читаю.
– Я провел несколько лет в академии, пока не достиг семнадцати лет, потом служил в королевских войсках еще три года, и в возрасте двадцати лет мне наконец разрешили поступить в университет. Я уехал из Европы в Нью-Хэвен, штат Коннектикут, изучал философию, экономику и окружающую среду. После чего вернулся в Европу, чтобы получить в Кембридже степень в области окружающей среды, экономики и правоведения.
– Поэтому у тебя такой хороший английский.
– Признаюсь, мне очень нравилось жить в Америке. Там я был свободен, чего не мог получить здесь. Возможно, поэтому и согласился работать в Париже после выпуска. Я не был готов вернуться в Ааргау и стать принцем Александром. Мне нравилось быть ближе к народу.
– Думаешь, ты не сможешь стать ближе к народу, если будешь королем?
– Сомневаюсь.
– У тебя есть один выход: когда придет твое время, сделать все по-своему, и у твоего сына или дочери появится шанс на счастливое будущее.
– Я бы сфокусировался на карьере.
– У твоего отца такого шанса не было?
– Он стал королем в восемнадцать лет.
– Тогда он выполнил свои обязательства перед государством.
– Да.
– И когда придет твоя очередь, ты выполнишь свои.
Встреча с отцом была достаточно быстрой и крайне неожиданной, но Александру понравилось, насколько спокойной и грациозной перед ним предстала Джозефин. Отец не сказал ей и десятка слов, но брак одобрил.
Королева Серена не сказала ни единого слова, но, как только муж благословил пару, поцеловала Александра и Джозефин.
– Поздравляю, и добро пожаловать в семью.
Встреча длилась пять минут. Они вышли рука об руку. Джо дрожала и нервничала. Александр взглянул на нее. Ее густые светлые волосы были убраны в стильный пучок. На ней было простое синее платье, дополненное туфлями на каблуках в тон. Небольшие жемчужные серьги и ожерелье дополняли элегантный образ.
– Ты выглядишь очень изысканно, – оценил он, пытаясь отвлечь ее. – Я уже видел это платье на тебе?
– Нет. Это твоя мама оставила его для меня. А еще туфли и украшения. Она хотела, чтобы я предстала перед королем в должном виде, у меня в гардеробе нет подобных шикарных вещей, так что она помогла мне подготовиться к встрече.
Он был явно удивлен. Мать вновь сумела сгладить напряжение, при этом не настаивала на своем. Возможно, она самая сильная женщина, которую он когда-либо знал.
– Мог бы и сам додуматься. Тебе нужен новый гардероб и личный ассистент. После обеда ты встретишься с моей командой.
– Мне не нужен ассистент или новый гардероб. Если мне вновь придется встретиться с твоим отцом, у меня есть это платье.
– Я думаю, ты не особо понимаешь, что тебя ждет. О нашей помолвке объявят сегодня днем. Скоро мы окажемся в центре внимания, пресса будет следовать за нами по пятам. А в субботу у нас свадьба.
– То есть осталось девять дней?
– Времени немного, поэтому на следующей неделе необходимо организовать небольшую вечеринку по случаю помолвки. Во вторник или в среду.
– Неужели это действительно необходимо?
– Мы обязаны, иначе люди подумают, будто я скрывал тебя. Ты ведь будешь и впредь припоминать мне то, как я тебя запер. Я прав?
