– Я и не собирался! – рассмеялся Пакстон и взял из рук сестры бокал. – Но вид у тебя усталый… даже не столько усталый, сколько встревоженный, что на тебя совсем не похоже. Я вижу, что тебя что-то расстраивает гораздо больше, чем мое продолжительное отсутствие. И что же это? Давай рассказывай.
С чего начать? Поведать сначала о герцоге, а потом о мальчике? Нет, пожалуй, надо начать с Фарли, так будет проще.
– Ты не хочешь сесть? – предложила Лоретта.
– Нет, – покачал головой Пакстон. – Я весь день провел в седле, так что уж лучше постою, но ты на меня не обращай внимания: если хочешь, присядь.
– Я тоже большую часть дня сидела, – возразила Лоретта и заговорила наконец по существу: – В ту ночь, когда бушевала метель, в дверь к нам постучался напуганный мальчик. Он стоял под дверью кухни, на холоде, и ждал, когда ему вынесут кусок хлеба. С первого взгляда было видно, что позаботиться о нем некому. Мне пришлось оставить его в доме, потому что в таком состоянии (он оказался серьезно болен) никуда идти он не мог. Он и сейчас еще в тяжелом состоянии.
Улыбка сползла с губ Пакстона.
– Это очень печально. Говоришь, он потерялся? Заблудился? Ты сообщила его семье, что он у нас?
– Нет. Я не знаю, кто его родственники и есть ли они у него. Мальчик так плох, что смог лишь назвать свое имя – Фарли. У него до сих пор жар. Я думаю, что он довольно долго жил один, если судить по состоянию его одежды и худобе.
– Плохо. Очень плохо. Мы должны попытаться выяснить, кто он такой. Родители мальчика, должно быть, места себе не находят.
Хотелось бы верить, что у мальчика есть любящие родители, подумала Лоретта. Увы, факты говорили об обратном: шли дни, а его так никто и не хватился. Даже если у него и есть семья, то, судя по затравленному взгляду, не говоря уже обо всем прочем, к двери Маммот-Хауса его привела попытка сбежать из дому. Также нельзя исключить, что мальчишку просто вышвырнули на улицу за ненадобностью.
– Сейчас мы все равно с ним поговорить не сможем: пусть сначала поправится.
– Все так плохо?
– Боюсь, что да, – тяжело вздохнула Лоретта. – Не знаю, чем еще ему помочь!
Пакстон положил руку сестре на плечо.
– Прости, что тебе пришлось справляться со всем этим одной.
Только сейчас Лоретта вдруг осознала, что вовсе не расстроилась из-за отсутствия брата: ведь с ней был герцог. Не обращая внимания на холод и дождь, он бросился в ночь, догнал и вернул мальчика. Герцог, которому никогда в жизни не приходилось работать, не побоялся испачкать руки, снимая с него грязную, насквозь промокшую одежду. Эта картина навсегда врезалась ей в память.
– Больше тебе не придется переживать: теперь судьба этого мальчика – моя забота. – К Пакстону вернулось его обычное бодрое расположение духа. – Ты ведь посылала мистера Хадлстона в Гримсфилд узнать, не справлялся ли кто о пропавшем ребенке?
– Я спросила об этом у доктора, что приезжал из Гримсфилда, но он сказал, что, насколько ему известно, ни у кого дети в деревне не пропадали.
– А где ты разместила Фарли?
– В комнате Арнольда. С ним сейчас Битси. Но не торопись, ты должен узнать еще кое-что.
– Судя по выражению твоего лица, меня ждет не слишком приятная новость.
– Судить тебе, – сказала Лоретта и, помолчав немного, глядя в огонь, добавила: – С моей точки зрения, новость не такая уж неприятная, скорее наоборот. Несколько дней назад к тебе приезжал герцог Хоксторн.
– Хоксторн? – в недоумении переспросил Пакстон. – Отправиться в такую даль, чтобы повидаться со мной? Очень странно. Ты уверена, что он ехал сюда именно с этой целью?
– Абсолютно уверена. Как я могу сомневаться, если он сам мне об этом сказал?
Пакстон улыбнулся.
– Да, понимаю: глупый вопрос, – но ты должна меня понять. Я ведь его почти не знаю: так, пару раз оказались за одним столом, когда им не хватало четвертого игрока. Мы никогда даже ни о чем не говорили, только здоровались. Он, случайно, не сказал, что за дело привело его ко мне?
– Конечно, сказал. Он хочет, чтобы ты женился на его сестре.
Пакстон от души расхохотался, а отсмеявшись, пригубил бренди.
– Это была шутка? С таким серьезным лицом?
– Вовсе нет.
– То есть действительно герцог намерен выдать за меня свою сестру? – Пакстон смахнул прядь со лба, но упрямый завиток опять вернулся на место. – Ты точно ничего не перепутала?
– Пакстон, я что, похожа на слабоумную? – раздраженно воскликнула Лоретта. – Да и разве придумаешь такое…
– Я просто не знаю, что на это сказать. – В синих глазах Пакстона горел лукавый огонек. – Я в тупике.
Лоретта вполне его понимала. Когда Хоксторн сообщил ей о цели своего визита, она тоже не знала, как реагировать.
– Мне хотелось бы думать, что ты ответишь ему отказом, – осторожно заметила Лоретта. – И на этом можно будет поставить точку.
– Ну конечно, а как же иначе! – с радостным энтузиазмом воскликнул Пакстон. – Мне всего двадцать четыре, так что жениться еще рановато.
Лоретта облегченно вздохнула.
– Да, я тоже так думаю: ты еще слишком молод.
– Но он, случайно, не объяснил, почему решил выдать сестру именно за меня?
– Сказал, что ты не игрок: никогда не ставишь на кон больше, чем лежит у тебя в кармане; никогда не пьешь сверх меры; не перемываешь никому кости, и вообще никто не отзывался о тебе плохо.
– Прямо так и сказал? – Пакстон пожал плечами. – Ну что на это ответить… Тот, кто дал мне такую характеристику, явно поторопился с выводами. Но мы-то с тобой знаем, что я не часто сажусь за карточный стол и играю по маленькой лишь потому, что играть мне особенно не на что. И пью я мало по той же причине. Чтобы выжить на то пособие, что мне назначил дядя, надо быть довольно экономным, так что достойно содержать жену я пока не в состоянии. – Он помолчал, потом, глотнув бренди, продолжил:
– Но за сестрой герцога, надо полагать, дадут щедрое приданое, и тогда беспокоиться будет не о чем.
Лоретта уставилась на него с нескрываемым осуждением, и Пакстон со смехом взмахнул рукой:
– Да нет же, женитьба пока не входит в мои планы, но подумать над предложением герцога все же стоит. Ты не согласна? Ничего не говори! Я должен с ним увидеться и внимательно его выслушать, и тогда уже принять решение. Пожалуй, завтра утром, не откладывая дела в долгий ящик, я поеду в Лондон и все узнаю из первых уст.
– Нет, – сказала Лоретта.
– Ах, ну да, конечно! – сокрушенно взмахнув свободной рукой, воскликнул Пакстон. – Какой же я эгоист! Это может и подождать: я и так оставил тебя одну на непозволительно долгое время, к тому же тебе пришлось ухаживать за этим несчастным. Решено, я остаюсь. Ни о какой поездке в Лондон не может быть и речи.
