Хоксторн долго молча смотрел ей в глаза, перед тем как сказать:
– Я не об этом, Лоретта.
Когда он так на нее смотрел, она теряла способность думать о чем-либо еще, кроме поцелуев, сладких вздохов и волнующих ощущений в его объятиях.
– Тогда вам придется мне напомнить.
– Речь идет о сущей мелочи: я сумел уговорить вашего дядю дать вам разрешение приехать сюда, тогда как вы убеждали меня, что это невозможно.
– Ах да, конечно! – воскликнула Лоретта, удрученно прикрыв лицо затянутой в перчатку рукой. – Как я могла забыть? Спасибо, что напомнили. Наверное, вы считаете меня невежей. Я очень обрадовалась, узнав, что мне позволено сопровождать Пакстона, хотя, признаюсь, до последнего момента не знала, чья возьмет. Вы друг друга стоите.
– Граф упрям и непреклонен, но это не то же самое, что умение убеждать.
Да, это верно, тут не поспоришь.
– А могу я узнать, что такое вы ему сказали, отчего он пошел у вас на поводу?
– Нет, не можете, – ухмыльнулся герцог. – Пусть это будет нашей с графом маленькой тайной.
– Но я хорошо его знаю и берусь утверждать, что он непременно потребует от вас какую-то услугу взамен оказанной.
– Несомненно, – согласился Хоксторн.
– И как вы поступите, если он потребует от вас чего-то такого, на что вы категрически не согласны?
– Я окажу эту услугу: справедливая плата за удовольствие видеть вашего брата… – Он сделал небольшую паузу, перед тем как продолжить: – И вас у себя в имении.
Глава 17
Джентльмен всегда должен смотреть на леди, за которой ухаживает, так, словно прекраснее ее нет никого в мире.
Сэр Винсент Тибальт Валентайн.
Руководство для истинного джентльмена
Застеленный белоснежной накрахмаленной скатертью стол ломился от яств. Столько серебра и хрусталя Лоретта не видела даже во время праздничного рождественского застолья в родовом имении дяди. Свечей хватило бы на целый дворец, огонь в камине гудел, березовые поленья весело потрескивали. Во главе стола сидел герцог Хоксторн, по правую руку от него – Лоретта и Пакстон, а по левую – леди Адель и миссис Филберт. Темно-красное вино текло рекой. После четвертой перемены блюд настало время десерта. Перед каждым из участников застолья на тарелках из тонкого белоснежного фарфора с золотой каймой красовались яблоки по венски: с корицей, запеченные целиком в конвертах из слоеного теста.
Лоретта в наряде из бледно-лилового шелка и сливочно-белой верхней юбкой из органзы, при каждом шаге издававшей таинственный шелест, напоминающий шелест крыльев порхающей бабочки, выглядела великолепно. Вырез платья украшали маленькие жемчужинки. Так же были расшиты рукава и лиф с завышенной талией. Ожерелье из бриллиантов и аметистов в форме звезды, украшавшее ее стройную шею, поражало тонкостью работы. Если верить дяде, это ожерелье было любимым украшением ее матери, и, соответственно, ее любимым украшением, и она искренне радовалась каждой возможности его надеть.
Рекой лилось не одно лишь вино: плавно лилась и застольная беседа, не затихая ни на миг. Пакстон и леди Адель щебетали не переставая, словно две сороки погожим майским деньком: обменивались воспоминаниями детства, делились впечатлениями от прочитанных книг и наперебой рассказывали друг другу о своей любви к природе.
Хоксторн и Лоретта тоже общались, но тише и сдержаннее, время от времени вовлекая в разговор миссис Филберт, которая, похоже, с удовольствием пользовалась возможностью поговорить. И это вполне устраивало Лоретту, потому что позволяло отвести взгляд от герцога, который так ее и притягивал. Кроме того, участие в беседе миссис Филберт побуждало их следить, что и как они говорят, пользоваться эзоповым языком и прибегать ко всевозможным уловкам, что лишь придавало пикантности ситуации.
Отдавая должное гостеприимству хозяина и искусству повара, Лоретта попробовала понемногу от каждого блюда, и на десерт ее просто не хватило. Крохотный кусочек сочного яблока – вот все, что она сумела проглотить. Отложив в сторону ложку, она взяла в руки бокал и потрясенно уставилась на герцога, который с таким аппетитом поглощал десерт, словно ничего не ел весь день.
Заметив ее взгляд, он отложил ложку.
– Вы, кажется, так ничего и не сказали, что думаете по поводу книги сэра Валентайна, которую я вам подарил. Вы ее прочли?
Прочла ли она эту книгу? Да она почти наизусть ее выучила, однако, не желая признаваться, насколько ей дорога эта книжонка, она лишь сказала:
– Конечно, сразу же.
– И каково ваше мнение о разглагольствованиях этого типа? Такой бред мог написать лишь самовлюбленный выскочка и законченный эгоист, вы не находите?
– Самовлюбленный выскочка? Почему?
– Потому что только самовлюбленный выскочка станет указывать другим джентльменам, как ухаживать за леди.
Лоретта едва заметно усмехнулась.
– Ну что ж, у него это очень неплохо получилось.
– Вы действительно так думаете? – Хоксторн неблагозвучно хмыкнул. – Было бы неплохо узнать, сколько побед он одержал, чтобы по праву считать себя экспертом в данном вопросе.
– Возможно, нисколько.
Он пристально взглянул на нее, словно пытался понять, что именно стоит за этим ее предположением, наконец все же решился спросить:
– Почему вы так думаете?
– Он настолько прозорлив, что мне сразу пришла в голову мысль о женщине, которая пишет под мужским именем.
Хоксторн хрипло рассмеялся.
– Мне импонирует ваше чувство юмора, мисс Квик, и восхищает сила вашего воображения.
Лоретта пригубила вина и совершенно серьезно заметила:
– Я не задавалась целью вас позабавить, а всего лишь была с вами откровенна. Мне стало любопытно, каким образом может столь досконально знать мужчина, что нравится или не нравится леди, чего она хочет и чего не хочет, как желает, чтобы к ней относились и с ней обращались, и что может ее порадовать больше всего. – Лоретта поняла по выражению лица, что целиком завладела его вниманием, и ее это невероятно воодушевило, поэтому, улыбнувшись, добавила: – И тогда я сказала себе, что автором может быть только женщина.
Выражение благоговейного восхищения на лице герцога сменилось недоверием и, прищурившись, он спросил:
– Вы в этом уверены?
– Скорее думаю, что это возможно, – уклончиво ответила Лоретта. – Вы когда-нибудь встречались с автором этой книги?
Хоксторн заерзал на стуле, помялся и, наконец, пожав плечами, произнес:
– Нет. У меня никогда не возникало такого желания.
Лоретте, конечно, не было доподлинно известно, кто написал эту книгу: мужчина или женщина, – но зато нравилась игра, которую они затеяли с герцогом. «Каждому действию есть равное противодействие» – так, кажется, гласит закон? Она могла бы так пикироваться с ним репликами без устали хоть всю ночь напролет.
