– Может, вы знаете кого-то, кто встречался? – поинтересовалась она с невинным видом.
– Не могу сказать. Мне не слишком понравилась эта книженция, чтобы бегать по городу и расспрашивать у всех и каждого, как бы познакомиться с автором, тем более с учетом обстоятельств. В то время когда я читал это сочинение, свет гудел как растревоженный улей, и меньше всего меня интересовала личность того, кто это написал.
– Не сомневаюсь, что все именно так и было.
– Вообще-то все было гораздо хуже. Я благополучно забыл, что когда-то читал ее, и не вспоминал вплоть до прошлого года, когда скандальный листок некой мисс Труф не привлек внимание света к уже забытому скандалу, воспользовавшись удобным поводом. В прошлом году состоялся первый выход в свет сестер-близняшек герцога Гриффина. Как бы там ни было, вы дали мне повод задуматься. Пожалуй, я наведу о нем справки, когда вернусь в Лондон. Вы пробудили во мне интерес и к личности сэра Винсента Тибальта Валентайна, и… – Хоксторн сделал выразительную паузу. – И кое-чему еще.
Лоретта, краем глаза наблюдая за миссис Филберт, заметила, что та вновь стала к ним прислушиваться, и потому не стала уточнять, что именно подразумевал герцог под «кое-чем еще». Конечно, будь они одни, она непременно задала бы ему этот вопрос.
Не придумав ничего лучшего, Лоретта резко сменила тему.
– Скажите, ваша светлость, вы так церемонно ужинаете каждый вечер?
– Когда остаюсь в Лондоне и ужинаю в одиночестве, мне, конечно, не до церемоний, но принимать гостей в Хоксторне я всегда стараюсь по всем правилам.
– Ваша светлость, позволите мне еще раз вмешаться в ваш разговор? – спросила миссис Филберт.
Хоксторн согласно кивнул, и дама обратилась к Лоретте:
– Я хотела сказать, мисс Квик, что порой мы и здесь обходимся без лишних церемоний. Так бывает, когда мы остаемся втроем. Конечно, к ужину мы одеваемся всегда, но еда подается простая и блюд тоже намного меньше. Когда герцога с нами нет, что случается довольно часто, леди Адель, бывает, отказывается приводить себя в порядок к ужину, и тогда еду ей приносят в комнату.
Хоксторн, не отрывая взгляда от Лоретты, сказал:
– Спасибо, Минерва, за уточнения. А сейчас, если все поели, прошу в гостиную: думаю, пришло время для бренди.
С этими словами герцог встал и галантно помог подняться Лоретте, в то время как Пакстон поспешил подать руку леди Адель и миссис Филберт. Хоксторн намеренно задержал руку на спине Лоретты, когда она поднималась, и дрожь прокатилась по ее телу от одного лишь прикосновения. Еще острее было ощущение, когда он, наклонившись, шепнул на ухо:
– Увидимся позже в гостиной.
– Вы ведь ненадолго? – спросила леди Адель.
– Обещаю, что не станем задерживаться, – хмыкнув, ответил Солан.
– Смотри не обмани, – улыбнулась девушка и чмокнула брата в щеку. – Помнится, вы всегда засиживались за бренди дольше, чем мы, дамы, за чаем.
– Все потому, что вы спешите выпить чай, пока не остыл, а у нас с бренди такой проблемы нет.
– Пойдемте, мисс Квик, – позвала леди Адель и первой направилась к двери.
Лоретта, леди Адель и миссис Филберт вернулись в гостиную вместе, причем девушка трещала без умолку, а Лоретта в это время смотрела по сторонам, любуясь портретами в полный рост, зеркалами, картинами с изображением цветов, лошадей и собак, что висели на украшенных лепниной стенах. В каждом углу стояли цветочные урны, а камин с обеих сторон охраняли призрачные рыцари во вполне реальных железных доспехах и при настоящем оружии: с мечами и пиками. Настенные часы, музыкальные шкатулки и статуэтки самых разных форм и размеров украшали каминную полку.
В гостиной, обставленной дорого и со вкусом, все было элегантно и к месту: и золоченые венские стулья, и кушетки темного дерева, обитые нарядной тканью глубоких цветов и нежных оттенков. Были тут кушетки в цветочек, были и полосатые, а два одинаковых кресла у окна поражали своей обивкой, словно сплетенной из золотых нитей. Резьба в стиле барокко украшала потолок и оконные рамы, а ярко горевшие лампы с замысловатыми абажурами освещали все это великолепие.
Лоретта всегда считала, что нет в Англии жилого здания более внушительного и импозантного, чем особняк графа Свитчингема, но дом герцога Хоксторна побил его по всем статьям. По ее представлениям, именно в таком доме должен жить и расти будущий герцог. Она с легкостью могла представить его мальчишкой: вот он бегает из комнаты в комнату, носится со смехом вокруг стола, удирает от гувернера, прячется за тяжелыми бархатными портьерами. И дети нынешнего герцога тоже будут воспитываться здесь, подумала она с тоской.
– Вы не могли бы сыграть для нас что-нибудь, Минерва? – попросила кузину леди Адель, и та послушно направилась в дальний угол большой комнаты к пианино, подняла крышку и уточнила:
– Вы хотели бы послушать что-то определенное?
– Сыграйте что-нибудь на свой вкус, – пожав плечами, равнодушно отозвалась леди Адель. – Идите сюда, мисс Квик, присядем вместе на кушетку, и вы расскажете мне о своем брате как можно подробнее.
Лоретта, усаживаясь рядом с девушкой, не могла взять в толк, о чем еще может рассказать. Кажется, она успела расспросить Пакстона обо всем на свете и получить самые подробные ответы на каждый из вопросов.
– Улыбка никогда не сходит с его лица, – заметила леди Адель и, обернувшись к кузине, недовольно бросила: – Только не эту пьесу, Минерва. Она слишком тоскливая, и мне делается грустно. Сыграйте что-нибудь поживее. Вы ведь можете?
Миссис Филберт тут же заиграла что-то другое, не говоря ни слова и не поднимая глаз от клавиш.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила ее леди Адель и вновь обратилась к Лоретте: – Так вот, я хочу знать: он всегда такой жизнерадостный или старается ради меня?
– Смею вас уверить, что ни разу не видела его в тоске и печали. Хмуриться не в его характере. Я думаю, ваш брат подтвердит мои слова.
– Хок действительно упоминал об этом, как и о том, что мистер Квик весьма недурен собой. Вы не находите, что наши братья чем-то похожи?
– Да, – согласилась Лоретта, – герцог очень привлекальный мужчина и не лишен чувства юмора.
– А бывает, что мистер Квик злится на вас и повышает голос?
– Конечно, нет! – возмущенно воскликнула Лоретта.
– Вы ведь не обманываете меня?
– Разумеется, нет. Зачем мне вам лгать? – Разговор принял не слишком приятный для нее оборот. Если и есть на свете человек, который не нуждается в адвокатах, так это Пакстон. – Лгать кому бы то ни было не в моих правилах. А что касается недостатков брата, то ему не хватает серьезности. Он относится ко всему легко и не тратит время на обдумывание даже очень важных решений. Легкомыслие – вот его порок.
– Это хорошо, – явно довольная, сказала леди Адель. – Я не могу назвать легкомыслие пороком и не вижу в этом никакой проблемы, мисс Квик. В нашем ближайшем окружении всегда найдется тот, кому по плечу решить самый серьезный вопрос.
