За стол вернулся Дима:
– Итак. Продолжим. – Отхлебнул вина и заговорил, явно работая под запись и не особенно это скрывая: – Вот знаешь, Евдокия, никак не могу решить… Портить молодой девочке жизнь или пожалеть? Идти в полицию или дать тебе и Паршину второй шанс…
– Дима, я могу элементарно доказать, что никакого убийства не заказывала.
Пучков изобразил, что не слышит, и продолжил:
– Но есть и другой вариант. Выложить твою историю в Сеть… пусть люди поглядят, какие сыщики работают с их секретами…
«Пипец. Угробит, сволочь, репутацию на веки вечные! Как потом ни объясняйся, ни отписывайся, запашок останется».
Евдокия нажала грудью на стол и, вытягивая шею, прошипела:
– Дима, алло… Ты меня слышишь? Ты говоришь ерунду. Где твой хитрый интернетный мальчик, пусть он идет сюда и скажет мне всю эту чушь в глаза.
– А мальчик, Дуся, умный, – довольно осклабился Пучков. – Он денежки схавал, меня предупредил и в родные пенаты отчалил. Ему связываться с прокуратурой нет резона. Заработал по случаю и очень довольный свалил с бабосами. Доказательства, – Димон вновь похлопал по нагрудному карману, – все у меня. Договариваться, Землероева, ты будешь со мной. Или – не договариваться…
Пучков неожиданно поперхнулся. Закашлялся, срывая с шеи миланский галстук. Налился свекольным цветом, немного даже в синеву пошел…
Дуся растерялась, собралась позвать официанта и попросить стакан воды для поперхнувшегося гостя. Но Дима, дико выпучив глаза на Евдокию, прохрипел:
– Ты че… сука… мне в бокал добавила?!.. Отрави-и-ила…
То были последние предсмертные слова притчи во языцех Дмитрия Георгиевича. Голова его с громким стуком опустилась лбом на стол. Вытянутая рука поскребла скрюченными пальцами скатерть, от движения ткани упал бокал на длинной тонкой ножке и пролилось вино…
Дуся потрясенно смотрела на багровое лицо с распахнутыми синими губами и остекленевшими глазами.
Рядом завизжала женщина.
Землероева ошарашенно повернула голову налево: за соседним столиком, указывая на Пучкова пальцем правой руки, а левой теребя рукав приятеля, вопила рыжая дамочка:
– Ой! Ой! Смотри!! Врача, врача, скорее!! Здесь человеку плохо! – и адресно для Евдокии: – А вы чего сидите, девушка?!
Сыщица приняла вопрос как команду к действию. Включился главный атавистический рефлекс Евдокии Землероевой – пошли работать ноги.
Дуся цапнула сумочку, схватила шубу и бежать-бежать!! Опытная сыщица мгновенно просчитала варианты: она попалась в отлично подготовленную западню. Если сейчас сдаваться приехавшему наряду полиции, то можно нарваться на еще какую-нибудь пакость.
К примеру, в кармане шубы могут обнаружить пустую ампулу со следами яда. Через переплетение реек и плюща подкинуть что-то в карман одежды, висевшей за спиной на стуле, – плевая задача!
А времени проверить все карманы – нет. Да и ампулу могли запросто и незаметно закатить под стол. Не ползать же теперь там на карачках на виду у всего ресторана!
Черти подготовились на совесть, из ловушки нужно только удирать.
И Дуся стартовала. По пути чуть не сшибла растерявшегося официанта, распихала по сторонам входящую в кафе компанию!
На ходу пропихивала руки в рукава. Мешавшую сумку зажала зубами.
Когда Паршин увидел выскочившую на крыльцо Землероеву с сумочкой в зубах, то сразу же рванул машину с места!
Стоявший половиной колес на обледеневшей обочине джип развернуло поперек движения… В бок внедорожника врезался несущийся на всех парах грузовичок «газель»!
Олег видел только Дусю. Смотрел на нее и увернуться от летящего грузовика никак не успевал, а скорее всего, он его вообще не заметил. Паршин видел только Дусю.
Евдокия тоже смотрела на патрона. И закричала за мгновение до того, как раздался жуткий грохот столкновения. Олег не был пристегнут. Дуся увидела, как на ветровом стекле, в которое ударилась голова командира, появились окровавленные паутинные трещины.
На проезжей части творилось черт-те что. Автомобилисты пытались увернуться от столкнувшихся машин, скрип тормозов и рев клаксонов рвали нервы…
У Дуси подогнулись ноги. Она плавно опустилась в сугроб и, распахнув глаза, разинув в немом крике рот, смотрела на машину Паршина, к которой уже сбегались свидетели ДТП.
Совсем рядом с Землероевой тихонько и восторженно матерился выбежавший из «Уютного дворика» официант. Он ринулся за удиравшей гостьей, но, превратившись в полноценного зеваку, таращился на ДТП, произошедшее на его глазах.
Евдокия кое-как поднялась. И поплелась к мешанине из автомобилей.
Увидела, что какой-то мужчина, предупреждая всех «я врач, я медик», ощупывает Паршина и сообщает: «Парень жив!»
Не доходя до высоченного сугроба на обочине, Евдокия развернула шарнирные ноги в противоположную сторону и поплелась вдоль проспекта.
«Я ему ничем не помогу… – думала заторможенно. – Если я сейчас не начну работать, Олега вскоре перевезут из нормальной палаты интенсивной терапии или, не дай бог, реанимации в тюремную больничку… Надо работать, работать!! На нас повесят обвинение в подготовке заказного убийства… Меня засадят конкретно за убийство Димы!!»
Дуся перешла дорогу, на проходящей перпендикулярно улице запрыгнула в переполненный троллейбус.
Когда напирающие сзади пассажиры пропихнули сыщицу от двери в салон, в ее кармане запиликал телефон. Дуся заторможенно достала светящийся дисплеем мобильник. Долго пыталась понять буквы. Когда те наконец сложились в понятные символы, прочла имя вызывающего абонента: Камилла Шляхтич. Немного поморгала.
Удивление помогло чуть-чуть восстановить сознание. «Камилла?.. Ей уже сообщили, что я удрала?..»
– Да, – сказала Дуся в трубку голосом лишенным всяческих эмоций. Эмоции она последовательно распылила в кафе, на улице, желание орать и возмущаться пока не прорывалось.
Да и орать в толпе не очень-то удобно. Обвинять миллиардершу пришлось бы в подстроенном убийстве.
– Здравствуйте, Евдокия, – воспитанно приступила хитро навороченная тетенька. – Вчера я составила ваш гороскоп и выслала его на ваш электронный адрес. – Тетенька заткнулась на мгновение, видимо, ожидая благодарности. Не получив, продолжила: – Утром я составила более детальный гороскоп на ближайшие дни. Так вот. Сегодня вам категорически нельзя проявлять активности! Предупреждаю…
Слушая Камиллу, Евдокия подняла голову вверх, полюбовалась потолком троллейбуса и чуть не заржала. Не зашлась в приступе истерического хохота!
Она предупреждает. Кикимора болотная! Астролог долбаный!!! Что ж ты раньше-то не сподобилась?!.. Ведь поздно уже, поздно!!
Но говорить все это, находясь в толпе, Евдокия, разумеется, не стала.
