Парализованная открывающимися тайнами Евдокия и не заметила, как нижняя челюсть постепенно уползала вниз. Иван вываливал такие сведения, перечислял такие имена жертв Синдиката, что Дуся искреннейше поражалась: как этот бедолага вовсе уцелел! С таким «богатством» – не живут!
Но та же мысль имела и иное продолжение: «Странно все. Все странно. С подобной информацией Иван давным-давно мог Синдикат – угробить. Заживо похоронить!»
Но он молчал. Причем похоже, что довольно долго – некоторые громкие заказные убийства имели приличный срок давности.
Что ему мешало слить эту информацию и жить спокойно?! Киллеров бы отловили всех до единого! Не сразу, конечно, вначале бы их поводили, отработали… Но результат был бы обязательно громоподобным! За разработку и реализацию таких засекреченных группировок в прокуратуре генералы грызутся! Тут не до «положить тихонечко на полку и спустить на тормозах за пару миллионов». Тут дело резонансное, попахивающее орденами.
Или раньше Иван работал на СВК? Замаран выше крыши?
А также знает о крепких связях коррумпированной верхушки и Синдиката и даже сейчас молчит, опасаясь затронуть громкие имена? Понимает, что отдел собственной безопасности полиции работает по высшим чинам только с полной доказательной базой.
Да, похоже, здесь симбиоз: страх перед Синдикатом и боязнь, что самого на нары пристроят. С Димкой Ваня разобрался крайне ловко, даже будучи серьезно раненным. Так что человек он непростой, бывалый.
Но видно – припекло. Иван наговаривал и наговаривал на диктофон, было заметно, что кое-что припоминал по ходу дела. Старался. Закончив, даже взмок.
– Ну вот и все, – сказал. – Почти все. Главное я оставил на потом, скажу, когда ты вывезешь меня отсюда. И поверь, информация эта – стоящая. Можно сказать, основная. После получения ее Синдикату – крышка. И теперь, Евдокия, дело за тобой.
– Хорошо, – задумчиво проговорила Дуся. – Я могу позвонить Павлову?
– Да. Но вначале Миронову.
Евдокия взяла телефон, послуживший диктофоном, настроила его на громкую связь и, набирая вызов, уточнила:
– Условия прежние?
– Да. Машина с ключами в замке зажигания и полным баком. Ты едешь со мной. – Сделав последнее уточнение, Зураб изобразил неловкость: – Ты должна мне помочь… я не смогу вести машину.
– Может, попросить привезти лекарства? – поинтересовалась девушка.
Но Иван не успел даже кивнуть, Евдокии уже отвечал Миронов:
– Да, Дуся, слушаю!
– Александр Сергеевич, у меня все в порядке. Я с Иваном договорилась, он не причинит мне вреда. Я должна его вывезти.
– Из Москвы?
– Не знаю. – Евдокия выразительно поглядела на Ваню, и тот кивнул. – Да, из Москвы. За ним охотится серьезная бригада, он влип по самое не балуйся, так что… придется помочь.
– Не хотелось бы, – буркнул авторитет.
– Придется. Он доверяет только мне.
– А ты-то ему доверяешь?
– Да, – твердо выговорила сыщица. – Иван дал мне определенные гарантии, после получения которых устранять меня – нет смысла. Я вам еще перезвоню, мне надо выполнить решающую часть нашего с Иваном договора. Попросите, пожалуйста, ребят, пусть пока бак машины заполнят.
– Хорошо. Жду твоего звонка.
Сыщица закончила разговор. Тягуче поглядела на мужчину напротив…
Убеждая Миронова в том, будто она полностью доверяет этому хитро навороченному господину, Дуся согрешила против истины. Против доверия восстала практически непогрешимая интуиция сыщицы! С легковерием Евдокия Землероева распрощалась давным-давно, когда ее предал любимый брат… Чего уж говорить о прочих?
Но как изобрести какую-либо подстраховку, девушка не знала.
Ведь вроде бы Иван доверился, отдал себя в руки молоденькой и незнакомой сыщицы… Какие здесь сомнения? Он рискует куда больше.
Но вот поди же ты… Интуиция вопит: «Опасность! Опасность!! Опасность!!!» Красный код. Максимальный уровень угрозы!
«Может быть, – рассуждала Дуся, – я страха натерпелась и он еще не схлынул? Нервы продолжают вибрировать, амортизация отключена, так как перегорели все предохранители…
Пожалуй. Уподобилась вороне и пугаюсь каждого куста».
Евдокия глубоко вздохнула, решилась и на всякий случай предупредила:
– А сейчас, Иван, будет очень громко. Мой друг следователь Дима Павлов – человек неравнодушный. Проблемы ближних принимает близко к сердцу и соответственно реагирует.
И Дима не подвел. Спал, пожалуй, но, едва проснувшись и услышав в трубке голос сыщицы, так и разродился… так и понеслось…
– Землероева, твою душу, ты где?! Ты, мать твою, знаешь, что тебя половина Москвы ищет?!!
Дуся, неловко поморщившись, смотрела на Ивана.
Дала Павлову проснуться окончательно и прервала разгневанный монолог:
– Тихо, Дима! Орден хочешь?
– Чё?
– Орден, говорю, хочешь? Есть возможность заработать.
– Землероева, ты…
– Много текста. Слушай. Ты все еще ведешь дело об убийстве в «Герде»?
– Да.
Хорошее и односложное начало деловых переговоров. Павлов проорался и окончательно проснулся.
– Ты дома?
– Да.
– От твоего дома до адреса, где я нахожусь, езды не больше получаса. Три минуты добавляю на надевание ботинок. Жду тебя здесь. У меня информация по убою в «Герде». Но кроме этого еще масса всего интересного. Если сумеешь объединить дела и оставить их в своем производстве, есть возможность не только орден заработать, но и в Генеральную попасть. Сечешь?
– Угу.
– Я оставлю тебе диктофон, то есть телефон, в котором есть запись разговора. В разговоре выход на группировку наемных убийц. Фамилии их жертв, контакты, парочка конкретных имен…
– Серьезно?!
– Не перебивай. Постарайся оставить дело у себя. Хотя гарантирую – его постараются у тебя оттяпать. Дело будет громким, резонансным. И ты, прежде чем что-то делать, хорошо подумай. Очень хорошо. Дело нельзя профукать и спустить в сортир. Прослушай запись и прикинь, к кому идти с этой инфой. Могу дать козырь: скажи, что основной свидетель доверяет только тебе и будет работать только с тобой. Но козырь этот, Дима… сомнительный, с душком. Я как-никак подозреваемая и в бегах. Так что припрячь его в рукаве, туз может обернуться полной задницей. – Дуся тяжело вздохнула, помассировала горячий лоб ледяными пальцами. – Ты подумай, друг, не торопись. Если оставишь дело у себя, то не только сам прославишься, но и меня вытащишь. Я на тебя надеюсь. – Евдокия сделала паузу и добавила: – Но и не уговариваю. Если что, Дима, я в претензии не буду. Честно. Задницу я тебе оставляю – хлопотную. Если поймешь, что не осилишь, – отказывайся, но информацию передавай тому, в ком абсолютно уверен.
