Не повезло. Сердце не пощадило Евдокию, оставило в живых и, вероятно, обрекло на муки.
Убийца подошел к автомобилю и тоже в этом убедился, приласкав заразой.
Что он делал потом в течение минут пятнадцати, сыщица не видела, а воображение работать отказалось. Ваня где-то топал, бродил туда-сюда, элементарная разгадка – убийца оставляет ложные следы – все же появилась, но радости не доставила. Иван готовил место преступления. И только потому еще не убивал заложницу. Отсрочил приговор.
Скорчившись между сиденьем и приборным щитком, Евдокия напрягала и расслабляла одеревеневшие мышцы. Чуть меняла положение на более удобное. Шибко затекшая левая нога оживала с болью, тысячи мельчайших игл буравили лодыжку, но сыщица терпела и напрягалась. Едва заметно ворочалась, поскольку вместе с болью возвращалась жизнь.
По чистому везению Евдокия успела принять прежнее положение, когда убийца возник перед раскрытой дверцей.
Иван вертел в руках большой блестящий нож почти у глаз заложницы. Демонстрируя остроту лезвия, провел по нему большим пальцем:
– Ну что? Поговорим, простимся?
Убийца сгреб воротник шубейки, выволок Евдокию наружу…
Ноги Дуси подогнулись (но совсем не потому, что закостенели напрочь). Евдокия навалилась на убийцу всем телом, но тот удержал худенькую девушку на расстоянии вытянутой руки. Попробовал поставить вертикально рывком за шиворот.
Изображая полуобморок, Дуся закатила глазки и обмякла.
Зураб выругался и подхватил опадающую на пол жертву. Прижал к себе, собираясь оттащить к водительской дверце…
Только что теряющая сознание жертва внезапно выпрямилась и, позволяя себя прижимать, нанесла удар коленом в раздолбанный Молчуном пах!
Зубареву показалось, что в его теле взорвался фейерверк. Грохнул, задевая каждый нерв, и только чудом не разнес на атомы! Такую боль, как оказалось, не в состоянии заглушить даже транквилизатор из лабораторий ВПК. Пределы все-таки имелись: в полевых условиях полностью лишать солдат чувствительности непредусмотрительно, боль – сторож организма.
Зураб негромко охнул и выпустил девчонку. Согнувшись, рухнул на пол, пытаясь все же зацепить ее ножом…
Но Евдокия – выскользнула. Отпрыгнула от душегуба, ударилась спиной о машину…
Куда бежать, она не знала.
К той самой целине, к ночной проселочной дороге – бесполезно. Где выезд на трассу, как далеко люди – непонятно. Иван очнется, и если двигатель всерьез не поврежден, то сядет за руль и догонит по-любому. А с дороги ей не сойти, в заснеженных кустах не затаиться: оставшиеся на снегу следы не позволят спрятаться.
Дуся суматошно оглянулась! Потолок и стены безразмерного ангара скрывала темнота. Кое-где белели титанические дверные проемы, подчеркнутые снегом, на который падал лунный свет.
Зураб приподнял голову. Транквилизатор все-таки работал, боль притупил довольно быстро. Пока Землероева озиралась, убийца дотянулся до ремня на автомате и дернул оружие к себе. Только исключительная овца могла забыть об оружии и думать о побеге, рассчитывая лишь на ноги!
Но Евдокия, по совести сказать, автомата и не заметила: «калаш» стоял за пакетом с обувью. Дуся оглянулась только на звук упавшей на цементный пол железки.
А лежащий на полу Иван уже передергивал затвор.
С испуга сыщица буквально подлетела в воздух! Но ноги еще плохо слушались, приземлившись, Дуся чуть не упала на киллера. Но отрикошетила от капота и юркнула за «туарег».
«Боже мой, боже мой, он сейчас начнет пулять под днищем по ногам!!»
Путь к проторенному «фольксвагеном» выходу на дорогу был совсем закрыт для девушки. Этот участок вооруженный убийца обстреляет как нечего делать.
Непонятно как, но исключительно верно Евдокия выбрала траекторию побега: единственно возможный проем, который от лежащего на полу Зураба закрывали одновременно вставшие в ряд и наискосок шины.
Сумасшедшей кошкой Дуся проскочила отрезок до прохода на улицу, выскочила из здания и уперлась в плавно возвышающийся полутораметровый сугроб.
Завертелась на одном месте!!
Заметила, что вдоль стены идет крохотный зазор между сугробами и стенкой: огромная бетонная стена была на солнечной стороне и даже зимой слегка нагревалась, снег подтапливала.
…Зураб поднимался на ноги. Зверел. Боль отступала, на голову накатывала огненная волна слепой ярости. Киллер увидел, как силуэт девчонки на мгновение зафиксировался на белом снежном фоне… Исчез.
«Никуда ты, сука, от меня не денешься!!!» Ярость придавала силы; удерживая автомат одной рукой и наклоняя голову, словно бык на корриде, киллер устремился к проему, в котором скрылась девушка.
…Ежесекундно поминая Господа и мамочку, Евдокия в сумасшедшем темпе переставляла ноги по узенькой заснеженной полоске вдоль стены. Боялась упасть, завязнуть в сугробе!!
До угла здания добралась за мгновение до того, как Иван прицельно выстрелил. Увидела, как на сугробе появилась черная отметина от пули, и, взвизгнув, прыгнула за угол!
Рухнула плашмя в ледяную перину, заскребла по ней руками; набирая полные ботинки снега, поползла к небольшому дверному проему сразу за углом. Вставать на ноги и не пыталась, поскольку моментально бы завязла в снегу по пояс.
За проемом была лестница. Деваться больше – некуда, сыщица вкатилась в вонючий, засыпанный битым бутылочным стеклом тамбур, встала…
Прятаться в крошечном закутке совершенно негде. Но было два пути. Впереди, в еще одном пустом дверном проеме горели огни «туарега», стоявшего почти в центре зала. И еще была лестница. Прилипшая к стене, ведущая наверх в кромешную темноту, куда не достигал слабый лунный свет.
Евдокия прислушалась. Услышала скрип снега под подошвами убийцы…
Придерживаясь о стену, начала подниматься по лестнице. Если найти на втором этаже палку или хотя бы обломок кирпича… можно будет бросить или ударить! И при везении – попасть.
Дуся даже не дышала. Под подошвами ее ботинок, как казалось, оглушительно скрипели песок и камушки. Евдокия поднималась в полной темноте и дико боялась ощутить под ногами пустоту – застрять на неоконченной лестнице между прыжком в бездну и поднимающимся убийцей!
Но повезло. Впереди замаячил серый прямоугольник дверного проема, ведущего в какое-то небольшое помещение.
Евдокия стремительно преодолела последние ступени! Проскользнула в проем…
Площадка перед несуществующей дверью заканчивалась пустотой. Бетонная плита нависала над производственным залом. Еще одна плита, положенная встык, подходила к проему для так и не появившегося окна.
Бежать было некуда. Евдокия загнала себя в ловушку.
Девушка задрала голову вверх: над головой серел точно такой же прямоугольник плиты третьего этажа. Вероятно, здесь предполагалось обустроить помещения для мастеров и инженеров, наблюдающих сверху за производственным процессом, но дальше нескольких плит дело не пошло.
