Но нет. Широко раскинув руки, он полетел спиной назад в поток.
Скрылся в фонтане брызг.
Евдокия нагнулась, нашарила в мокрой земле булыжник, собираясь метнуть его в показавшуюся над водой голову!
Но голова не показалась, черный поток несся прочь. Один раз мелькнула спина раздувшейся куртки, и все – надетый на шею автомат утянул убийцу вниз.
Евдокия брела по проселочной дороге. Куда она ведет, не знала. Но есть дорога, будут люди.
В мокрых ботинках хлюпала вода. Снаружи обувь уже покрылась коркой льда. Шубка напоминала шкуру крысы, выползшей из канализации, но деньги в этой шубке были.
А это значит, можно заплатить шоферу, можно расплатиться за междугородний звонок…
Главное – добраться до людей. И не замерзнуть. Поскольку уже очень-очень хочется присесть в сугроб, зарыться в снег, согреться и заснуть, заснуть, заснуть…
Джинсовая штанина на правом бедре совсем промокла от крови…
Эпилог
В детстве, как и большинство школяров, Евдокия обожала прихворнуть. Отлынивать от образования и получать под сопливый нос горячий чай с малиновым вареньем, бульончики и пирожки от мамы.
Повзрослевшая сыщица Землероева маму берегла от треволнений. О том, что лежит в больнице с двумя пулевыми ранениями и почти назревшим воспалением легких, попросила не сообщать. Как только очнулась в больнице, так сразу наврала родне по телефону, будто отправилась на работу в соседнюю область.
Но из больницы все-таки не вышла. Хотя – могла. Раны оказались несерьезными, бронхит поддается лечению в домашних условиях…
Но в домашних условиях не отвязаться от допросов и не притвориться умирающей. А так следователи свидетельницу Землероеву пощадили. Поскольку пока что не прорвались в палату сквозь суровых (понимающих) врачей.
Но Павлову преград не выставляли. Дима сидел на стуле перед Евдокией, жевал яблоко, которое сам же и принес, рассказывал, как обстоят дела у Паршина:
– Выглядит Олег нормально, завтра его переводят в обычную палату. Вроде бы обойдется без операции. Я у него утром был…
Евдокию, слов нет, здоровье друга интересовало крайне. Но Дима, казалось, был намерен говорить об этом до бесконечности, повторялся, и сыщица перебила:
– Дим. Его нашли?
– Кого? – притворился непонимающим приятель.
– Его. Убийцу.
– Нет, – вздохнул Павлов. – Тело унесло течение, ручей впадает в большую реку, думаем: его под лед затянуло.
Евдокия отвернулась, откинувшись на подушки, посмотрела в белую больничную стену.
– Не веришь, что он погиб? – догадливо прошептал Павлов.
– Не верю, – призналась Евдокия.
Дима пожал плечами:
– Всякое бывает. Но мы туда кинологов направили, они там все обшарили, следов выхода на берег не нашли.
– Ищите по больницам. У него серьезная травма гениталий.
– Да знаем мы, Дуся, знаем, ищем! – горячо воскликнул Дмитрий. – У него в доме под Переславлем пустой инъектор нашли из-под отличного обезболивающего. И склад оружия. На хорошую войнушку хватит.
Евдокия повернулась к другу.
– Дим. Ты знаешь, я многое повидала. В том числе убийц встречала. Но этот Ваня… он… – Дуся запнулась, не сумев подобрать определения. – Он – не человек. Машина для уничтожения, робот.
– Да ладно, – смущенно отмахнулся следователь. – Это у тебя на нервах, по свежим впечатлениям…
– Нет! – перебила Евдокия. – Я знаю, что говорю! А ты меня знаешь! Я ни за что не отправилась бы в поездку с опасным человеком, но он меня… меня, Дима, так расслабил, что я, как последняя овца, отправилась ему помогать! Могла бы вырваться, но села в машину.
Евдокия закашлялась, вновь отвернулась, утирая выбитые кашлем слезы.
Павлов решил, что подруга разрыдалась, и бросился утешать. Гладил по плечу, сюсюкал:
– Ну хватит тебе, Дуська… Наговариваешь ты на себя, грех это… Если б ты его не просчитала, сейчас бы мы не его труп разыскивали, а твой…
Только следователь мог утешать подобным образом, да еще сюсюкать. Напомнить: «Ты, Дуська, чудом тапки не откинула!»
Евдокия прокашлялась и скупо улыбнулась.
– Нет, Дима, в том-то и дело, что я его не просчитала. Не смогла учуять человека, у которого в доме полный арсенал для маленькой войнушки. В живых осталась только потому, что он решил как следует «проститься» и не стал резать меня в обмороке. Не ударил шокером лишний раз.
– Садист? – пробормотал Павлов.
– Наверное, – понуро согласилась сыщица. – Но я теперь точно знаю: уснуть без снотворного мне, Дима, получится не скоро. Глаза закрою – вижу. Его глаза.
Евдокия нервно передернула плечами. И Павлов предпочел сменить тему:
– О! Совсем забыл. К тебе тут Аня Миронова рвалась, да ее врачи не пустили.
Подруга-сыщица отреагировала не так, как ожидалось. Испуганно распахнула глазищи и переспросила:
– Аня? Что у нее?!
– Да ничего особенного. – Не ждавший подобного всплеска эмоций Павлов озадаченно покрутил головой. – Попросила передать, что у какой-то Светы все в порядке, она нашлась. Ее бывший бойфренд силком увез на дачу, но теперь эта Света вроде бы замуж выходит… Аня еще упоминала разбитый телефон и попросила сказать дословно: «Светка своего дружка мобилой треснула и нос ему расквасила».
– Хоть у кого-то все в порядке, – нелогично пробормотала Землероева, снова откидываясь на подушки.
– А Света эта драчливая – кто?
– Девушка, устроившая всем нервотрепку, но это не важно. Дим, информация, которую передал Иван, соответствует действительности? Или он и тут меня развел?
Павлов немного огорчился, что уйти от темы не удалось, вздохнув, ответил:
– Нет, здесь все в цвет. Инфу он выдал – закачаешься. Плохо только, что «поводить» Синдикат не удалось, пришлось брать всех сразу, пока не разбежались. И кстати, – Дима поймал Дусин взгляд, – я сегодня с Камиллой встречался. Ты ей звонила. Но на фига попросила Шляхтич взять на себя раскрытие Синдиката? – Евдокия сразу не ответила, и Павлов кивнул: – Нет, я, конечно, понимаю – зачем тебе головняк еще и с Синдикатом… Врагов без них хватает. Но все же… – Дима хмыкнул: – Шумиха, генералы, должники в погонах… Частному сыщику такая тема не повредит.
Евдокия подняла на друга тоскливые глаза:
– Дим. Я уехать хочу.
Павлов пригляделся к девушке.
– Боишься?
– Да.
– И есть куда нырнуть?
– Конечно. Вот только Паршина не хочется бросать… Как он мой отъезд воспримет?
