Поскольку слова надо учить наизусть, кажется странным, что объем словарного запаса наследуется, но именно об этом говорят исследования в области поведенческой генетики. Объемы словарного запаса идентичных близнецов, выросших отдельно друг от друга (гены одинаковые – семьи разные), совпадают на 75 %. А вот родительское воспитание, наоборот, отвечает только за небольшую долю различий в размере словарного запаса у детей и примерно за 0 % соответствующих различий у взрослых. Если у вас большой словарный запас – это потому, что родители передали вам гены, позволяющие быстро запоминать множество слов, а не потому, что они вас этим словам научили. Вообще, бо́льшая часть словарной наследственности обусловлена связью способности к запоминанию слов с уровнем общего интеллекта, который в высокой степени наследуется.
Эту связь между лексиконом и интеллектом можно распространить на биологическую приспособленность в целом. Вероятно, сам уровень общего интеллекта – то, что исследователи называют фактором g – служит показателем приспособленности. Одна из работ на эту тему показала, что интеллект примерно на 20 % положительно коррелирует с симметрией тела, известным показателем приспособленности. Таким образом, объем словарного запаса может косвенно указывать на приспособленность. Вероятно, наши предки получали преимущество, выбирая половых партнеров с лексиконом побогаче. Если размер лексикона служил критерием при выборе партнера, древним людям было выгодно его увеличение – так же как павлинам было выгодно увеличение хвоста.
Немногие согласятся с тем, что большой словарный запас прибавляет человеку сексуальной привлекательности (если такая мысль вообще придет им в голову). Объявление о знакомстве показалось бы странным, если бы гласило: “Одинокая женщина ищет мужчину, знающего 50 тысяч бесполезных синонимов”. Тем не менее словарные запасы двух людей, состоящих в длительных отношениях, сходны по размеру, причем ассортативность по этому признаку выше, чем по большинству других. Хотя люди вряд ли сознательно предпочитают встречаться с теми, кто вместо “голубой” говорит “лазурный”, им, скорее всего, не понравится, если возлюбленный скажет “лазурный”, подразумевая бирюзовый, пурпурный или багряный.
Итак, как же можно продемонстрировать размер словарного запаса во время ухаживаний? Рассмотрим словарный запас как показатель интеллекта. Из исследований уровня интеллекта мы знаем, что для произнесения и понимания определенных слов требуются минимальные, пограничные значения IQ. Например, согласно популярному тесту WAIS-R
[83], англоговорящий взрослый с IQ 80 обычно знает слова “материал”, “огромный” и “скрывать”, но не “предложение”, “поглотить” и “коммерция”. Люди с IQ 90 обычно в курсе значений последних трех слов, но пасуют перед “характеризовать”, “поразмыслить” или “не расположен”. Если вы флиртуете с кем-то и этот кто-то говорит, что хочет “поглотить” вас в страстных объятьях, однако не понимает, когда вы отвечаете, что “не расположены” к этому, вы можете сделать вывод, что IQ этого человека колеблется между 80 и 90. Конечно, к таким умозаключениям мы приходим автоматически и бессознательно.
Мы можем не осознавать, что используем словарный запас как индикатор уровня интеллекта. Однако то, что не понимаем мы, понимают умные няни. В фильме “Мэри Поппинс” песня “Суперархиэкстраультрамегаграндиозно”
[84] воспевает способность необычных слов рекламировать ум, привлекать партнеров и устанавливать дружеские отношения с махараджами.
Ближе к концу песни Мэри предлагает произносить это “супер…”, если не получается подобрать правильных слов для выражения собственных мыслей. Однако она тут же предостерегает от беспечного использования этого слова, поскольку его мощь способна изменить жизнь. В этот момент подыгрывающий ей барабанщик вклинивается с историей, как однажды выдал своей девушке “суперархиэкстраультрамегаграндиозно”, и от вербальных ухаживаний они тут же перешли к свадьбе. Песня Мэри Поппинс излагает главный тезис теории словесных ухаживаний: слова могут служить надежным индикатором интеллекта (и способности к членораздельному его выражению) даже в том случае, если они, подобно птичьей песне, вообще ничего не означают.
Чтобы проверить теорию словарного запаса как инструмента ухаживаний, нужно добыть намного больше сведений о вербальном поведении человека, чем есть у ученых. У нас нет данных о размере словарного запаса наших предков или представителей современных племен. Нам неизвестно, используют ли люди во время ухаживаний слова более выразительные или более редкие, чем в обычной жизни. Мы не знаем, напрямую ли оценивается большой словарный запас при выборе партнера. И продолжаем не знать, как объем словарного запаса коррелирует с размером мозга, физическим здоровьем, внешней привлекательностью, фертильностью или общей приспособленностью. Данные о межполовых различиях в вариабельности словарного запаса редко просачиваются в научную литературу (хотя ими точно располагает Служба образовательного тестирования, курирующая SAT).
По всей видимости, слова развивались как символические отсылки. Этим они отличаются от других форм сигнализации животных. В этой главе я хотел донести до читателя мысль, что слова также могут играть и роль индикаторов. Компактные, но практичные словари бейсик-инглиша и языков пиджин наводят на мысль, что мы запоминаем и используем гораздо больше слов, чем реально требуется для общения: наши огромные лексиконы не имеют никакого смысла как адаптации, повышающие шансы на выживание. Размер человеческого лексикона, подобно песенным репертуарам некоторых видов птиц, мог увеличиваться под действием полового отбора. Но если у птиц поют только самцы, у людей во время ухаживаний огромный словарный запас используют и мужчины, и женщины. Это связано с тем, что у людей и ухаживания, и выбор партнера – взаимные процессы, а необычные слова могут быть достоверными демонстрациями, только если их значения понимают.
Почему женские вербальные способности выше мужских, если язык развивался под действием полового отбора?
Межполовые различия в умственных способностях, если и проявляются, то обычно заключаются в том, что в среднем у женщин чуть лучше развиты речевые способности, а у мужчин – пространственное и математическое мышление. К примеру, женщины понимают в среднем больше слов, чем мужчины, и это различие составляет почти 5 % от индивидуальных вариаций объема словарного запаса. Однако теория полового отбора говорит, что у самцов должны формироваться более приметные украшения. Если язык развился как брачное украшение, то, по логике, именно у мужчин должны быть в среднем более выдающиеся речевые способности. Как быть с этой нестыковкой?
Стандартные предсказания теории полового отбора трудно применить к языку, поскольку для исполнения своих вербальных демонстраций и для оценки чужих нужно и понимать язык, и говорить на нем. Обычно половой отбор делает самцов лучшими демонстраторами, а самок – лучшими критиками. Павлины отращивают хвосты побольше, а павы – тщательнее их рассматривают и оценивают. Большинство тестов на владение языком проверяет способность понимать фразы, а не составлять их. Если строго придерживаться точки зрения, что самцы должны демонстрировать, а самки – судить, следует ожидать, что женщины будут лучше понимать слова, а мужчины – фонтанировать ими.
