Я уже отмечал, что яркие словесные ухаживания могут быть надежным индикатором приспособленности именно потому, что они затратны и сложны в исполнении. Эволюция животных шла по пути эффективного распределения доступной энергии. Чтобы уговорить вас на сексуальные отношения, требовался, допустим, миллион слов. Ваш мужчина, по всей видимости, был готов нести такие издержки, как и его предки мужского пола в свое время. Но если для поддержания эксклюзивного доступа к вашему телу нужно всего 20 слов в день, зачем ему произносить больше? Его мотивационная система развивалась таким образом, чтобы ухаживания были направлены на повышение репродуктивного успеха – то есть главным образом на увеличение вероятности полового акта. Наши предки мужского пола, очевидно, не поддерживали высокую интенсивность словесных ухаживаний в уже устоявшихся отношениях. Конечно, в тех случаях, когда постоянная партнерша отказывается от секса или покушается на измену, эволюция должна поддерживать мотивацию к возобновлению словесных ухаживаний до тех пор, пока опасность не минует. К сожалению, женщина может обнаружить, что чем активнее она демонстрирует верность партнеру, тем меньше он с ней разговаривает.
Этот анализ может показаться бездушным и неромантичным, но такова сама эволюция. Скупая по отношению к ухаживаниям, она концентрирует связанные с ними усилия только там, где они могут принести реальную пользу, и лишь слегка разбрызгивает их в других направлениях. Ухаживания людей, как и других животных, развиваются во времени по одному и тому же образцу. Когда человек пытается в первый раз оценить вероятность секса, его усилия, затрачиваемые на ухаживания, невелики. Их интенсивность резко возрастает, если объект желания тоже выражает заинтересованность в общении, и достигает максимума во время принятия решения о том, будет секс или нет. После начала долговременных отношений напряженность ухаживаний снижается. Нам всем очень приятно, когда желанный человек осаждает нас пылкими и остроумными словесными ухаживаниями. Это удовольствие – субъективное выражение предпочтения к определенному партнеру, которое главным образом и формировало человеческий язык. Как и в случае любого эволюционировавшего предпочтения, мы зачастую желаем намного больше, чем реально можем получить. Дело эволюции – мотивировать нас, а не удовлетворять.
Так что из жалоб женщин на чудовищно молчаливых партнеров мы можем сделать два вывода. Во-первых, все женщины хотят удовольствия от интенсивных словесных ухаживаний. Во-вторых, такие ухаживания настолько затратны, что мужчины в ходе эволюции приспособились использовать их исключительно ради завязывания любовных отношений или их восстановления. Этот феномен не только не подрывает гипотезу эволюции языка как инструмента ухаживаний, но даже предоставляет два ключевых свидетельства в ее пользу.
Стратегия Шахерезады
Поскольку словесные ухаживания – процесс взаимный, следовало бы ожидать, что мужчины точно так же расстраиваются, когда женщины по мере “старения” отношений погружаются в привычную тишину. Впрочем, мужчины предъявляют такие жалобы гораздо реже – то ли потому, что им реже хочется поговорить, то ли потому, что женщины дольше сохраняют высокую напряженность вербальных демонстраций. Ранее мы убедились, что значимость мужского выбора нарастает пропорционально сроку отношений, поскольку мужчина может поддаться искушению бросить женщину после того, как она от него забеременеет, и отправиться на поиски новой. В плейстоцене женщины, способные дольше удерживать хорошего мужчину рядом с собой, должны были жить комфортнее, а их дети – преуспевать. Благодаря усилиям, вложенным в ухаживания, древние женщины могли сохранять привязанность мужчин и заставлять их вкладываться в потомство. Половой отбор посредством выбора партнера мужчинами сформировал стремление современных женщин поддерживать долговременный сексуальный интерес мужчин к себе. И ради этого женщины, помимо прочего, все еще устраивают вербальные демонстрации тогда, когда мужчины уже давно предпочли бы почитать газету.
Мотивация женщины продолжать словесные ухаживания прекрасно отражена в классической серии арабских сказок “Тысяча и одна ночь”. История примерно такова. Шахрияр был могущественным царем из династии Сасанидов. Он застал свою жену в постели с рабом и, обезумев от ярости, убил их обоих. Чтобы избежать женской неверности, он поклялся каждую ночь спать с новой девственницей и убивать ее наутро. Таким образом, ни один мужчина не спал с его партнершами до него и ни один не смог бы сделать это после. Он делал так на протяжении трех лет до тех пор, пока в городе почти не осталось девушек. В числе оставшихся были две дочери царского визиря – Шахерезада и Дуньязада.
Шахерезада поклялась спасти жительниц города от дальнейшей угрозы встретиться с Шахрияром и предложила ему себя. После того как царь лишил ее девственности, Шахерезада взмолилась, чтобы он разрешил ей проститься со своей младшей сестрой. Дуньязада, как было договорено заранее, попросила Шахерезаду рассказать историю, чтобы заполнить чем-то последнюю ночь, которую им разрешили провести в сестринском единении. Царь, мучимый бессонницей, решил тоже послушать. Шахерезада начала свое повествование, и оно постепенно стало таким увлекательным и хитросплетенным, что закончить его до восхода солнца не удалось. Шахрияра так увлек сюжет, что он не смог убить рассказчицу и продлил ей жизнь еще на день. Следующей ночью все повторилось: одна история Шахерезады плавно перетекла в другую, и рассвет наступил как раз на самом интересном месте. И Шахрияр помиловал ее еще на день. Эти ночи любви и сказок продолжались много месяцев.
После тысячи и одной ночи у Шахерезады от Шахрияра было уже три сына, и она вымолила у царя возможность предъявить их ему. Он согласился, и после демонстрации новорожденного, грудничка и ребенка постарше она попросила Шахрияра оставить ее в живых, потому что никто бы не смог любить его сыновей так же сильно, как она. Царь заключил своих детей в объятья и заявил, что еще до этого влюбился в Шахерезаду за ее находчивость, красноречие, интеллект, мудрость и красоту. На следующее утро он публично помиловал ее, и они жили счастливо до конца своих дней, пока смерть не перенесла их обоих в рай.
Эта сказка устрашающе точно описывает давление, которое оказывал на древних женщин выбор партнера мужчинами, и защитный механизм, который они, вероятно, выработали. Страх Шахрияра быть обманутым своей женщиной отражает то, что биологи называют неуверенностью в отцовстве: мужчина никогда не может быть уверен в том, что женщина ему верна и дети, которых он считает своими, несут его гены на самом деле. Дабы оградить себя от этой неуверенности, Шахрияр применил абсурдно краткосрочную репродуктивную стратегию. Вступая каждую ночь в сексуальную связь с девственницей, он мог быть уверен, что она не беременна от другого; убивая ее наутро, он знал, что она ему не изменит. Правда, эта стратегия контрпродуктивна: он истребил почти всех фертильных женщин и при этом не произвел ни одного наследника, несущего его эгоистичные гены.
Давление на Шахерезаду было огромным. Ей пришлось столкнуться с деспотом, пресытившимся сексом, одержимым неуверенностью в отцовстве и застрявшим в ловушке стратегии патологически кратких отношений. Как могла она добиться от Шахрияра долговременных вложений в нее и ее потомков? Ее спасла развитая способность к словесным ухаживаниям. Она придумывала сказки, увлекавшие и развлекавшие царя, которые к тому же убеждали его в развитом интеллекте, креативности и высокой приспособленности девушки. “Тысяча и одна ночь” – это длительные и насыщенные словесные ухаживания. Шахрияр осознал, что разум Шахерезады – прекрасный оазис, волшебный сад слов в пустыне, по которой он бродил в поисках чего-нибудь нового в сексе. Шахерезада сделала моногамию увлекательной и сумела извлечь из этого пользу для них обоих: гены Шахрияра вместе с генами Шахерезады успешно ушли в следующее поколение.
