Когнитивным богатством единственного креативного партнера потенциально можно заменить физическое разнообразие, предоставляемое чередой кратковременных партнеров. Шахерезада поддерживала интерес царя потоком новых историй, заменяя поток новых женщин, которым он наслаждался ранее. Но это не означает, что креативность сразу появилась как средство цементирования пар. Более вероятно, что особи, которые стремились надолго сохранить интерес партнера, обнаружили, что творческое, игривое, новаторское поведение стратегически эффективно для поддержания союза. По сути, оно не дает партнеру броситься в чужие объятия от скуки.
Выбор партнера поддерживал непредсказуемость не на всех уровнях поведения. Например, предсказуемая доброта, как и предсказуемая верность должны были цениться. Для успешного сотрудничества необходимо, чтобы партнеры могли предвидеть намерения и нужды друг друга. Кроме того, поверхностные или опасные формы непредсказуемого поведения едва ли могли казаться привлекательными. Эпилептические припадки по своей форме соответствуют протеизму, однако никто не считает их чем-то креативным. Стратегия бешеной собаки может быть эффективной в запугивании подчиненных (и любовников, которые хотят уйти), но она не добавляет сексуальной привлекательности.
Создавая действительно привлекательные формы новизны, мы пользуемся следующим, характерным только для нашего вида приемом: из выученных символических элементов (таких как слова, ноты, визуальные знаки) мы составляем новые комбинации, в которых рождается новый смысл (примеры таких комбинаций – рассказы, мелодии, танцы, картины). Этот прием позволяет нам во время ухаживаний не просто воздействовать на чужие органы чувств, а закладывать новые идеи непосредственно в чужой разум и напрямую будить в нем эмоции. Это самый эффективный способ повлиять на чужой выбор. Шахерезада не выдавала случайные последовательности бессмысленных слов, пытаясь сыграть на неофилии царя. Она брала уже существующие слова с известным значением и сочетала их по-новому. Так рождались новые персонажи, образы и сюжеты. Чтобы создавать нечто новое на когнитивном уровне, нужно использовать на перцептивном уровне стандартные сигналы.
Креативность – это не конвейер, штампующий случайные идеи. Это производство случайных вариантов с обязательной их селекцией. Ваша способность создавать новизну сможет эффективно развлечь кого-то, только если она сочетается с внушительными знаниями, виртуозной подачей материала и здравыми критическими суждениями. Кроме того, вы должны обладать развитым социальным интеллектом, чтобы понять, как донести новую идею в доступном виде. Каждый писатель знает, что одно дело – иметь мысль в голове, а другое – изложить ее на бумаге так, чтобы она появилась в голове читателя. В своем классическом труде 1950 года “Творческий процесс” (The Creative Process) Брустер Гайзлин отметил: “Даже обладателю самого энергичного и оригинального ума, чтобы преобразовать или расширить чьи-либо знания так, чтобы они представляли какую-то ценность, нужно не только отлично разбираться в данной области, но и остро чувствовать, как передавать информацию, и иметь навыки ясного изложения мыслей”. Креативные демонстрации помимо вдохновения требуют навыка и мотивации.
Креативное решение задач vs креативные демонстрации
Бо́льшая часть исследований креативности фокусируется на творческом решении задач, а не на творческих проявлениях в рамках ухаживаний. Кажется логичным, что естественный отбор должен поддерживать особей, которые креативнее решают задачи выживания. С 1920-х психологи, обсуждая тему креативности, вспоминают эксперименты Вольфганга Кёлера, в которых шимпанзе, чтобы достать висящие слишком высоко бананы, догадывались поставить коробку, встать на нее и сбить бананы палкой. Подобные примеры заставили нас думать, что креативность поддерживается отбором за счет своей пользы для выживания. Укреплению такого мнения способствовало его щедрое финансирование. Исследования креативности оправдывают затраченные средства, только если они ищут пути улучшения человеческих способностей к решению технических задач. Корпорации стремятся нанимать людей с креативным мышлением, чтобы патентовать побольше инноваций, а не помогать своим сотрудникам находить возлюбленных покачественнее. Фокусирование на решении задач усугубила и масса биографических исследований, посвященных креативности великих ученых и изобретателей.
Многие ученые, изучающие творческие способности, считают, что креативность идеи нужно оценивать по двум критериям – новизне и утилитарности. Утилитарность – это пригодность идеи для решения конкретной задачи. Новизна – это нечто случайное; она отражает сложность задачи, показывает, насколько редко эта задача поддавалась решению в прошлом. В плане решения задач человеческая креативность выполняет ту же функцию, что подразделения НИОКР
[96] в корпорациях. Амбициозные проекты должны рано или поздно начинать приносить доход: новизна ценна не сама по себе, а лишь как средство поиска неочевидных решений. Особенно много внимания решению задач уделяет когнитивная психология. После работ Герберта Саймона, проведенных в 1950-х и посвященных искусственному интеллекту и решению задач, когнитивная психология практически узурпировала исследования креативности. И теперь креативность иногда рассматривают лишь как способ решения задач “труднее среднего”.
Может, так оно и есть, но разве не тоскливо видеть мир как смесь одних только задач и их решений? Конечно, можно даже сказать, что ухаживания – это задача, а брачные демонстрации – ее решение. Но этот проблемно-ориентированный подход упускает суть не только человеческой креативности, но и брачных демонстраций в целом.
Рассмотрим ту креативность, которая нужна для создания буффонад. В эпоху немого кино великие комики этого жанра, Бастер Китон и Гарольд Ллойд, не занимались решением задач. Напротив, их гениальность заключалась в том, что они брали обыденные действия и превращали их в детальные, тщательно проработанные демонстрации неуклюжести. Залезая на стремянку, они использовали это простое действие как возможность для исследования множества удивительных и нестандартных способов взаимодействия человеческого тела со стремянкой и полом. Комедия смешна тем, что показывает, как много всего может пойти не так и как много вариантов этого “не так”. Она строится на обмане ожиданий, а не на решении задач.
Вероятно, при обсуждении эволюции креативности нам стоит в первую очередь сосредоточиться на юморе и меньше внимания уделять техническим изобретениям. Я думаю, что в эволюции креативности скорее неофилический смех, чем технологический выигрыш, вознаграждал приспособленность. Может показаться, что смех – слишком тонкая ниточка, чтобы на нее можно было повесить такое крупное украшение, как человеческая креативность, но все же смех – важная часть человеческой природы. Он характерен для всех представителей нашего вида, проявляется в форме особого выражения лица и особых голосовых сигналов. Смех возникает самопроизвольно в детстве, и он очень приятен. У него есть все признаки психологической адаптации.
