Лики любви
Взгляд на человеческую эволюцию как на романтическую комедию может дать ключ к пониманию не только нашего умения создавать остроумные новшества, но и способности заново раскрываться в каждом любовном союзе. С разными возлюбленными люди ведут себя по-разному. Мы склонны проявлять те же интересы и предпочтения, что и наш объект вожделения. Влюбились в альпиниста – и вот вас потянуло к одиноким вершинам Альп. Стали встречаться с джазовым музыкантом – и вы уже готовы продать свои пластинки с хеви-металом, пристрастие к которому теперь кажется ребячеством. Или, скажем, любимая женщина, прекрасная во всех отношениях, вдруг признается вам, что верит в целительную силу кристаллов – и ваше презрительно-насмешливое отношение к подобной ерунде сменяется неожиданной восприимчивостью, пробуждающей дремавшую все эти годы, нерастраченную силу веры. Стараясь понравиться кому-то, мы играем роли, которые, по нашему мнению, должны казаться привлекательными.
Шимпанзе в некоторой степени способны к тактическому обману: они умеют делать вид, что заняты не тем, чем на самом деле. Но они не могут притвориться кем-то другим. Ухаживания должны были быть эволюционной сценой, на которой мы учились играть драматические роли. С каждым новым любовником мы меняем свои имидж и личность. Эти перемены обычно не такие разительные, как обретения Дэвидом Боуи или Мадонной новых ликов сексуальности, которыми сопровождается выпуск очередного альбома, но они не в пример глубже. Зачастую нам трудно соотнести нынешних себя с теми, какими мы были в прежних отношениях. Пережитые в них события, которые тогда казались такими яркими, запираются в одном из отсеков лабиринта памяти и оживают, только когда мы возвращаемся к своим бывшим. С каждой новой влюбленностью наш разум претерпевает сексуальную революцию, подстраиваясь под нового партнера – подобно тому, как рекламные компании разрабатывают новые проекты, стремясь завоевать новые рыночные ниши.
Такое лицедейство доступно не только горстке невротичных профессионалов, а любому человеку по праву рождения, и запускается оно непроизвольно всякий раз, когда мы влюбляемся. Во время ухаживаний весь древний мир становился сценой, а протолюди – актерами. Возможно, мы развили способность к креативному исполнению ролей благодаря тому, что наши предки выбирали партнеров, умевших в ухаживаниях представать в разных сексуально привлекательных образах. И теперь любовные метаморфозы затрагивают не только наши сознание и идентичность, они происходят на всех видимых уровнях: меняются наши украшения, одежда, осанка, любимые позы и жесты, произношение, выражение лица, мнения и идеалы.
Креативные идеи vs достоверные знания
Если в человеческой эволюции действительно шел половой отбор в пользу креативности, это вызывает некоторое беспокойство по поводу надежности наших знаний. Согласно традиционным взглядам, животные с сильными когнитивными искажениями должны отсеиваться естественным отбором. Эволюция должна создавать виды, мозг которых отображает внешний мир все точнее, позволяя поведению становиться все адаптивнее. Эта логика лежит в основе дисциплины под названием “эволюционная эпистемология”, которая изучает, как эволюционные процессы формируют достоверное знание. Эволюционные эпистемологи, среди которых Карл Поппер, Дональд Кэмпбелл и Джон Зиман, считают, что эволюция склонна наделять животные умы довольно точными моделями мира. Это заключение, кажется, снимает традиционные для философии сомнения по поводу надежности человеческого восприятия и убеждений.
Я думаю, что для большинства знаний, воплощенных в большинстве наших психологических адаптаций, это заключение верно. Естественный отбор наделил нас интуитивным пониманием физики – концептов массы, инерции, движения, – достаточно глубоким, чтобы мы могли взаимодействовать с материальным миром. Интуитивное знание биологии позволяет нам понимать животных и растения в достаточной мере, чтобы выживать, а благодаря интуитивному знанию психологии мы можем понимать людей. С 1980-х психологи тщательно исследуют интуитивные формы знания у детей и взрослых. В сотнях адаптаций, лежащих в основе наших способностей ощущать, воспринимать, категоризировать, формировать умозаключения и поведение, воплощены тысячи важных истин о мире.
Но в достоверности убеждений, которые мы выражаем вербально, нам следует усомниться, поскольку на их эволюцию мог влиять половой отбор. Наши системы восприятия под действием естественного отбора могли стать точными, но вот о точности более сложных систем вроде системы убеждений механизм выбора партнера и не должен был заботиться. Какие же системы взглядов мог поддерживать половой отбор? Интересные, радикальные, волнующие, эффектные, приятные, успокаивающие, последовательные, эстетически гармоничные, остроумно-комические или даже возвышенно-трагические. Возможно, под контролем полового отбора наш разум стал привлекательным, занятным, но слишком склонным ошибаться. До тех пор пока наша идеология не препятствует работе более прагматичных приспособлений, ее эпистемологическая несостоятельность не имеет значения для эволюции.
Представьте себе компанию юных гоминид, сидящих рядышком у костра и наслаждающихся новообретенной способностью изъясняться с помощью языка. Двое из них, мужского пола, завязывают дискуссию о природе мира и высказывают свои взгляды.
Гоминид по имени Карл произносит: “Мы – смертные, склонные ошибаться приматы. Мы выживаем в этой изменчивой саванне только благодаря тому, что сбиваемся в стаи, в эти раздираемые распрями стаи. Вся география наших путешествий укладывается в крошечный, случайно выбранный уголок огромного континента на невообразимо громадной сфере, вращающейся в вакууме. Эта сфера совершила миллиарды и миллиарды оборотов вокруг пылающего газового шара, который в конечном счете взорвется, испепелив наши пустые окаменелые черепа. Я вывел несколько непогрешимых линий доказательства этой гипотезы…”
Тут его прерывает гоминид по имени Кандид: “Нет, я верю, что мы – бессмертные души, которых наш великий бог Вуг наделил этими прекрасными телами, потому что мы его любимые создания. Вуг подарил нам этот благословенный плодородный рай, трудностей в котором ровно столько, чтобы не заскучать. На обратной стороне луны волшебные соловьи возносят нам хвалу своими песнями – кому-то больше, кому-то меньше. Над лазурным куполом неба улыбается солнце, согревая наши сердца. Когда мы состаримся и вдоволь насладимся лепетом наших внуков, Вуг освободит нас от тел и вознесет туда, где мы воссоединимся с друзьями и будем бесконечно танцевать и есть жареных газелей. Я знаю это, поскольку Вуг избрал меня для передачи этой исключительной мудрости – вчера, в ночном видении”.
Как вы думаете, какое мировоззрение окажется более привлекательным для потенциальных партнеров? Получат ли гены Карла – гены стремления к истине, даже если она отвратительна, – преимущество перед генами Кандида, позволяющими сочинять изумительные байки? Свидетельства из человеческой истории говорят о том, что наши предки были скорее Кандидами, чем Карлами. Большинство современных людей – настоящие Кандиды. Чтобы стать объективными, как Карл, многим нужно годами смотреть научную документалистику BBC и PBS.
