Зачем вообще обзаводиться измерителем удовольствия? Я думаю, что главный плюс общей, то есть централизованной, системы удовольствия в том, что она упрощает обучение. Она позволяет использовать один и тот же принцип – принцип вознаграждения – для обучения в абсолютно разных ситуациях. Если животное испытывает удовольствие, когда ест, это удовольствие может стать подкреплением поведения, оказавшегося эффективным при поиске пищи, – иными словами, оно может закрепить успешную пищедобывающую стратегию. Если животное испытывает удовольствие от копуляции, это чувство может стать подкреплением успешной стратегии выбора партнера. Проектировщики роботизированных систем управления пришли к выводу, что “умным” роботам необходима возможность обучения с положительной обратной связью – то есть с подкреплением. Более того, специалист по искусственному интеллекту Пэтти Мэйс утверждает, что в выборе предпочтительных решений из множества приоритетных централизованная система удовольствия может помочь роботу ранжировать приоритеты. То есть удовольствие помогает решать проблемы обучения с подкреплением и выбора приоритетов.
Строгий приверженец теории сенсорного смещения может отметить, что подобного рода система удовольствия делает горячего селектора уязвимым для сексуальной эксплуатации. В брачном поведении будут возникать элементы, направленные исключительно на возбуждение центров удовольствия. Получается, горячие селекторы будут стремиться спариваться с манипуляторами. Звучит не слишком вдохновляюще. Но так ли это плохо на самом деле? Субъективно для горячих селекторов это не может быть чем-то дурным, ведь активация центров удовольствия – это по определению хорошо и приятно. Если понимать удовольствие в широком смысле – как ощущение, рождаемое и полным желудком, и полной жизнью, – то иного субъективного опыта живое существо не может и желать. Для утилитаристов, грезящих о величайшем счастье для максимального числа людей, половой отбор, движимый удовольствием, – мечта, воплощенная в реальность.
Но главный вопрос – несут ли горячие селекторы какие-нибудь эволюционные убытки из-за ухаживаний, направленных на доставление удовольствия? Если бы несли, они перестали бы использовать удовольствие как ориентир при выборе партнера. Но удовольствие, в отличие от сенсорных смещений, не может возникать по случайным причинам. Система удовольствия у животных появилась не просто так: ее смысл в том, чтобы сподвигнуть животных делать то, что улучшит их перспективы в отношении выживания и размножения. Потребление пищи приносит нам удовольствие, потому что наши тела нуждаются в энергии. Столкновение с хищниками обычно не приносит нам удовольствия, потому что хищники хотят нас убить. Если система удовольствия горячего селектора правильно откалибрована, любое приятное для него ухаживание должно каким-то образом способствовать повышению его приспособленности. Система удовольствия в таких условиях эволюционно выгодна и не связана с какими-то издержками.
Есть еще одна возможная проблема: ухаживания, доставляющие удовольствие, могут быть не лучшими индикаторами приспособленности. Есть опасность, что горячий селектор будет предпочитать удовольствие хорошим генам. Если качество генов имеет большое значение и если удовольствие от ухаживаний не коррелирует с качеством генов ухажера, горячим селекторам следовало бы обзавестись защитным барьером между системой удовольствия и системой выбора партнера. Но мне кажется, что в большинстве случаев в такой защите нет необходимости. Вспомните базовые требования к признаку – индикатору приспособленности: во-первых, особи должны различаться по этому признаку так, чтобы разница была заметна другим особям; во-вторых, признак должен быть достаточно дорогостоящим, чтобы особи с низкой приспособленностью не могли его “подделать”. Системы удовольствия развивались в первую очередь как системы дифференцировки, высокочувствительные к различиям, поэтому сравнение перспективности потенциальных половых партнеров не должно быть для них сложной задачей.
Насколько это затратно – дарить удовольствие? Если это чувство возникает от получения чего-то полезного, заметно повышающего приспособленность, – пищи, убежища, защиты, доступа к благодатной территории, – то на такой подарок придется сильно потратиться. Если источник удовольствия – умелый груминг, интересная беседа, заботливая прелюдия или продолжительный половой акт, – то расходовать придется время и энергию, причем и на получение необходимых навыков тоже. Доставлять удовольствие вообще труднее, чем эксплуатировать сенсорные смещения, поскольку удовольствие должно проникать в мозг гораздо глубже. Поэтому ухаживания, доставляющие удовольствие, вероятно, даже более надежный индикатор приспособленности, чем ухаживания, просто возбуждающие органы чувств.
Доставление удовольствия сильно отличается от сенсорной эксплуатации. Это в первую очередь приятнее для объекта ухаживания и гораздо эффективнее в отношении оценки полученных благ и приспособленности ухажера. Горячие селекторы, для которых удовольствие – главное мерило при выборе партнера, в эволюционном плане ничуть не уязвимей холодных селекторов. Напротив – их положение гораздо лучше: подхваченные половым отбором, они отправятся туда, где их ждут еще неизведанные удовольствия.
Декоративный разум
Из первой главы мы узнали, что традиционные теории рассматривали человеческий разум как набор инструментов для выживания. Самые популярные метафоры работы мозга пришли из техники и военного дела. Когнитивисты считают разум компьютером для обработки информации. Многие эволюционные психологи видят в нем нечто вроде швейцарского армейского ножа – многофункциональное приспособление с отдельными ментальными инструментами для решения разных адаптивных задач. Часть приматологов представляет разум как Центр макиавеллиевского интеллекта, организованный для проворачивания тайных операций.
Но аргументы из обсуждения теории сенсорных смещений и принципа удовольствия должны заставить нас усомниться в справедливости любого из перечисленных взглядов. Возможно, правильнее будет рассматривать человеческий мозг как развлекательную систему, которая сформировалась для того, чтобы стимулировать мозг других людей, мозг, который – так случилось – оснащен и сенсорными смещениями, и системой удовольствия. С позиции психологии можно говорить, что наш мозг развился ради воплощения в нем набора психологических предпочтений наших предков. Их предпочтения не ограничивались поверхностными деталями вроде радужной окраски павлиньего хвоста – среди этих предпочтений должны были быть те, благодаря которым мы научились предпочитать компанию одних своих сородичей компании других. Предпочтения могли быть социальными, интеллектуальными, моральными, а вовсе не только сенсорными.
Теория декоративного разума (разума как украшения) подталкивает к совсем другим метафорам – скорее из индустрии развлечений, чем из будней военно-промышленного комплекса. Разум как парк развлечений. Разум как богатый спецэффектами фантастический фильм. Или как романтическая комедия. Как номер для новобрачных в пятизвездочном отеле Лас-Вегаса. Разум как ночной клуб, кунсткамера, мистическая новелла, компьютерная стратегия, барочный кафедральный собор, люксовый круизный лайнер… Ну, вы поняли.
Гордые своей серьезностью психологи, пожалуй, скажут, что эти метафоры глупы и бессмысленны. Они не сомневаются, что мозг – это компьютер для обработки информации. Ну да, сейчас это сравнение понятно, но в 1970-м компьютерная метафора разума была лишь одной из многих. Она была лишь немногим лучше фрейдовской метафоры разума как гидравлической системы жидкого либидо или метафоры Джона Локка – разума как tabula rasa
[34]. Сравнение разума с компьютером было полезно тем, что ученые сфокусировали внимание на выяснении вопросов, как ум справляется с решением многочисленных перцептивных и когнитивных задач. Когнитивная наука и выросла именно из таких вопросов.
