Разум животных – это не однотипные черные автомобили модели “Ти”, штампуемые на конвейере естественного отбора. Это такой продукт, который сам себя рекламирует, продвигает и упаковывает; продукт, сверху донизу, от поверхности до самой глубины заполненный приспособлениями для удовлетворения запросов своих потребителей, от рождения до смерти служащий цели понравиться противоположному полу. В современном обществе вполне нормально испытывать противоречивые чувства по поводу маркетинговой ориентированности бизнеса, который буквально формирует нашу жизнь. Отделы маркетинга очень интересуются нашим мироощущением, что, с одной стороны, лестно, а с другой – тревожно. Впрочем, было бы лицемерно, живя в мире маркетинга, отрекаться от принадлежности к нему. Я верю, что эволюция нашего разума – это миллионы лет маркетинговых исследований под названием “половой отбор”. С этой точки зрения мы представляем собой ходячую говорящую рекламу собственных генов.
Взгляд с такой “рыночной” позиции продуктивен не только в эволюционной биологии, но и в эволюционной психологии. Если эволюция видов действительно шла в направлении ориентации на маркетинг, диктуемой половым отбором, роль естественного отбора в эволюции могла быть переоценена. Выбор партнера способствует расхождению видов и возникновению новшеств. Получается, что половой отбор в макроэволюции играет ту же роль, что и генетические мутации в микроэволюции, – роль первичного источника потенциально адаптивной вариабельности, причем как на уровне отдельной особи, так и на уровне вида. Как и мутации, большинство брачных новшеств – это крупные нецелевые расходы. Но, опять же подобно мутациям, некоторые брачные новшества, в числе которых и человеческий мозг, могут оказаться исключительно полезными.
Преобладание на нашей планете организмов с половым размножением может быть далеко не случайным. Да, бактерии лидируют по численности и биомассе. Но по другим важным параметрам – видовому разнообразию, индивидуальной сложности, размеру, интеллекту – организмы с половым размножением берут верх. А тем из них, кто практикует выбор партнера, по биоразнообразию и сложности организации просто нет равных. Из примерно миллиона описанных видов животных подавляющее большинство, включая основную массу насекомых, размножается половым путем. Практически всем животным крупнее пары миллиметров свойственно половое размножение с выбором партнера. В их числе все млекопитающие, все птицы и все рептилии. У растений та же ситуация. Из 300 тысяч известных видов растений примерно 250 тысяч размножаются при помощи цветков, привлекая ими опылителей. Похоже, если бы не половой отбор, уделом эволюции были бы крошечные, эфемерные, паразитические и безмозглые существа бактериального типа. Поэтому мне кажется, что половой отбор – это самая творческая и созидательная эволюционная сила. Он сочетает в себе азартную любовь изобретателя к открытиям с готовностью венчурного капиталиста инвестировать в инновации достаточно, чтобы вывести их на рынок, где они, возможно, продемонстрируют свою пользу. Скоро мы увидим, как мог функционировать брачный рынок во времена наших предков и как ухаживания и выбор партнера могли порождать эволюционные новшества, составляющие человеческую природу.
Глава 6
Ухаживания в плейстоцене
Чтобы непредвзято оценить новую теорию эволюции человека, иногда полезнее расстаться со своими предрассудками, чем заучить набор новых фактов и идей. Большинство наших представлений об эволюции человека почерпнуто из популярной культуры. Кино, телевидение, мультфильмы, рекламные ролики забили наши головы горами цветастой чепухи о доисторических временах. Если первое, что вам представляется, – это пещерный мужчина, который вырубает пещерную женщину дубиной и тащит ее в кусты, вы вряд ли будете придавать большое значение выбору партнера в эволюции собственного вида. Цель этой главы – избавиться от подобных предубеждений и разобраться, как наши предки формировали половые связи, а как – нет.
Благодаря сегментации рынка все образы доисторических времен в популярной культуре адаптированы под конкретные возрастные группы потребителей. Соответственно различается и освещение половой жизни. Существует детская версия жизни доисторических людей, где секс не упоминается вообще и почти не упоминается насилие. Там нет места ни половому, ни естественному отбору. Игровые наборы Playmobil включают в себя фигурки пещерных людей разных национальностей, которые счастливо живут в джунглях по соседству с динозаврами и охотятся на львов. Мультсериал “Флинтстоуны” рисует доисторический мир как царство капиталистического изобилия, простых семейных ценностей и строгой моногамии. В этих райских кущах и не пахнет таким двигателем эволюции, как репродуктивная конкуренция.
Второй вариант представления доисторических времен – из категории “рекомендуется смотреть с родителями”. В нем уже чуть больше насилия и есть намеки на романтические отношения. Такое представление обычно складывается на основе фильмов франшизы “Планета обезьян”, мультсериалов о путешествующих во времени подростках, школьных экскурсий в музеи естествознания и впечатлений из летних лагерей, где постоянно ломаются кости и жалят насекомые. Поскольку эта версия заостряет внимание на приключениях, опасностях и выживании, в ее свете выглядит вполне правдоподобной идея о том, что наш разум развился для создания инструментов, охоты и войны. Теория эволюции человека, основанная на этой версии, напоминает начало фильма Стэнли Кубрика “2001: Космическая одиссея”: обезьяноподобные существа обнаруживают, что из костей получаются отличные дубины, которые позволяют побеждать соперников и (с помощью ловкого приема кинематографистов) направляют прямиком в русло технического прогресса, на борт летящего к Луне космического корабля. В версии “смотреть с родителями” никогда не увидишь, как протолюди заводят потомство, а стало быть, половой отбор в ней остается за кадром.
Версии доисторической жизни “для взрослых” содержат сексуальные моменты, но почти всегда в форме похотливых мужских фантазий, где выбору женщины нет места. Пожалуйста, забудьте о том, как в “Миллионе лет до нашей эры” Ракель Уэлч одарила сексуальным взглядом пещерного человека, сразившего динозавра. Не принимайте всерьез сцену из “Борьбы за огонь”, где грубому незнакомцу при посещении более развитого племени радушно предлагают переспать со всеми женщинами детородного возраста. Сотрите из памяти изнасилование Дэрил Ханны неандертальцами в “Клане пещерного медведя”. Страстные палеолитические романы Джин Ауэл
[37] – неплохое развлечение, такое же, как эротические фантазии, всплывающие в мозгах студентов колледжей во время весенних занятий по физической антропологии. Тем не менее это неподходящее пособие для погружения в теорию эволюции разума в ходе полового отбора.
Средства массовой информации, изображая доисторические времена, следуют одной из трех стратегий: полностью игнорировать половую жизнь, показывать пещерных женщин, которые влюбляются в авантюрных героев, спасающих их от разнообразных напастей, или же кормить потребителя нарциссической сексуальной фантазией, в которой только у главного героя (обычно мужчины) есть возможность выбирать половых партнеров. Похоже, на рынке не найти такого изображения наших предков, где бы они осуществляли взаимный выбор партнеров. Если зрители просят подлинных страстей и трудностей общения мужчин и женщин, медиапродюсеры предлагают им довольствоваться костюмированной драмой в декорациях Римской империи или Англии эпохи Регентства. Да и потом, разве могли бы Алан Рикман и Сигурни Уивер сохранять серьезное выражение лица, разыгрывая сцены напряженной романтической психодрамы в Заире эпохи плейстоцена, одетые в потасканные шкуры, трясущие измазанными охрой волосами и облепленные клещами?
