Теории человеческой эволюции всегда игнорировали части наших тел, наиболее подверженные действию полового отбора, поскольку они не сохранялись в виде окаменелостей. Половой отбор лепит украшения из мышц, жира, кожи и нервов, обычно не оставляя следов в костях. Поэтому так трудно выяснить, где и когда эти украшения возникли. Мы не знаем, насколько волосатыми были наши предки миллион лет назад, длинный ли член был у Homo erectus и велика ли грудь у неандертальской женщины. Зато мы точно знаем, что брачный декор наших тел един для всех групп людей, а это значит, что он должен был появиться как минимум 60 тысяч лет назад – до того, как человеческие группы расселились по разным частям света. В этом отношении наши телесные украшения сходны с ментальными приспособлениями для ухаживаний: у нас мало палеонтологических доказательств их древности, но мы можем о многом судить по их состоянию у современного человека и их неразвитости у близкородственных видов приматов.
Если половой отбор обеспечил различия в строении нашего тела и тел других человекообразных обезьян, он мог обеспечить и умственные различия. Для Рене Декарта тело и разум были двумя отдельными сущностями, а для полового отбора они составляют единое целое. Как писал Уолт Уитмен в 1855 году в своей поэме “Одного я пою”:
Физиологию с головы и до пят я пою,
Не только лицо человеческое и не только рассудок достойны
Музы, но все Тело еще более достойно ее,
Женское наравне с Мужским я пою
[45].
Пенис, клитор, грудь, борода – все эти штуки прекрасны не только сами по себе, но и как источник знаний о половом отборе, который действовал на наших предков.
Черты телесные с судьбою брачных украшений
Многие особенности строения нашего тела – характерные пенис, грудь и ягодицы, борода, волосы на голове, пухлые губы – плоды полового отбора, осуществляемого за счет выбора партнеров. У нашего вида эти черты достигли уникально высокой степени развития, и для большинства из них характерны значительные межполовые различия. Они либо увеличиваются, либо только появляются во время пубертата, а при сексуальном возбуждении к ним приливает кровь. Во всем мире они расцениваются как сексуальные сигналы, их стремятся всячески подчеркнуть украшениями или макияжем. По всей видимости, эти телесные признаки развились отчасти как индикаторы приспособленности и отчасти как украшения в результате убегания или за счет сенсорных смещений. Телесные черты не обязаны соответствовать всем приведенным ниже критериям, чтобы их можно было признать украшениями или индикаторами, развившимися в ходе полового отбора, но чем больше условий выполняется, тем лучше. Многие из этих критериев работают и в отношении ментальных черт, так что мы будем часто вспоминать о них в оставшейся части книги.
Как мы уже знаем, межполовые различия – весомое свидетельство участия полового отбора в формировании признака. Признаки, которые есть только у одного пола, обычно порождаются половым отбором. Однако половой отбор не всегда порождает межполовые различия. Если такие различия есть, мы можем сказать, что половой отбор, скорее всего, повлиял хотя бы на один пол, но мы не можем исключать его влияния на оба пола, даже если не видим никаких различий в декоре.
Очень распространено заблуждение, что различия между полами можно всецело объяснить половыми гормонами. Гормоны – не альтернатива половому отбору: они лишь часть механизма, с помощью которого поддерживаемые половым отбором гены обеспечивают межполовые различия. Например, гормон тестостерон: это простая молекула, которая не может быть полной инструкцией по формированию таких сложных признаков, как пенис или борода. Скорее всего, гены, обеспечивающие развитие мужских половых признаков, в ходе эволюции научились включаться только в присутствии тестостерона, который как бы сообщал им, что в этом поколении они оказались в мужском теле. (Большинство генов, кодирующих половые признаки, есть у обоих полов, но активируются они только в результате каскадного действия половых гормонов во время эмбрионального развития.) Даже сама чувствительность признака к половым гормонам – это продукт полового отбора.
Если признак активно демонстрируют во время ухаживаний, это верный знак его формирования в ходе полового отбора. Ухаживания – прерогатива зрелых особей, а значит, если признак развивается только после полового созревания, он, вероятнее всего, детище полового отбора. У девочек препубертатного возраста еще нет выраженной груди: это было бы слишком обременительно физически и затратно физиологически. Грудь развивается только тогда, когда привлечение мужского внимания становится потенциально выгодным. То же самое верно в отношении бороды и прочей телесной растительности, пениса, мускулатуры верхней части тела мужчин и многих других признаков. Что до краткосрочных эффектов, то некоторые телесные украшения меняют свое состояние при сексуальном возбуждении, в наиболее активной фазе ухаживаний. Пенис увеличивается в размерах и поднимается. Румянец разливается по шее, ключицам и груди женщины. Соски, губы – и на лице, и половые – наполняются кровью. Те признаки, которые проявляются в полной мере лишь по достижении половой зрелости или во время полового возбуждения, вероятнее всего, формировались с участием механизма выбора партнера.
Также важно, считается ли признак сексуально привлекательным в наше время в разных культурах. Признаки, которые возникли в результате полового отбора в доисторические времена, должны оставаться привлекательными и сейчас, если механизмы выбора партнера у нас почти не изменились. Если какая-нибудь телесная черта воспринимается как сексуальная во многих культурах и так же было в другие обозримые эпохи, скорее всего, она воспринималась так всегда. Например, сексуальный призыв, который транслируют женские ягодицы и грудь, субъективно очевиден для всех гетеросексуальных мужчин. Как раз эта очевидность и служит хорошим доказательством того, что наши праотцы с помощью выбора партнеров закладывали в эти признаки свои предпочтения. Желая быть привлекательными, люди во всем мире стремятся подчеркнуть одни и те же части тела, для чего в ход идут украшения и соответствующая одежда. Те же самые части прикрывают, когда хотят избежать домогательств. И их же уродуют у насильников в качестве наказания.
Хотя антропологи и утверждают, что стандарты красоты причудливо меняются от культуры к культуре, обычно это связано с тем, что они выбирают неправильные признаки и неправильно их изучают. Людям разных культур может нравиться кожа разных оттенков, но всегда – чистая, гладкая, без морщин. Женщинам нравятся мужчины абсолютно разного роста, но почти все они хотят, чтобы партнер был выше их. В разных этнических группах красивыми могут считаться разные черты лица, но всех людей больше привлекают лица симметричные и максимально близкие к усредненному по их популяции типу. Если искать универсалии человеческой красоты на неверно выбранном уровне описания, можно их и не найти.
А вот еще один способ проверки, с которым вы уже знакомы: если признак есть только у одного вида, он, вероятнее всего, продукт полового отбора. Это связано с тем, что признаки, развившиеся в ходе естественного отбора – а значит, полезные для выживания, – работают на успех вида. Успешный вид склонен распадаться на дочерние виды. Эти виды образуют род (группу близкородственных видов), и полезный признак наследуют все его члены. А вот брачные украшения далеко не всегда способствуют сурвивалистскому успеху, поэтому конкретный вариант декора обычно остается принадлежностью одного вида.
