В спермовых войнах концентрация сперматозоидов в семенной жидкости и объем эякулята важнее, чем длина и толщина члена. Толстый член нехорош тем, что может удерживать сперму конкурента внутри партнерши, вместо того чтобы позволять ей вытекать наружу. Длинный член может проскакивать в шейку матки, вместо того чтобы аккуратно соприкасаться с ее входом. Многие виды приспособились к жестким спермовым войнам, обзаведясь пенисами с лопастями, скребками, присосками и жгутиками для удаления спермы конкурентов. Если бы спермовые войны были движущей силой эволюции пениса, мужские гениталии были бы покрыты отвратительными наростами, а соитие происходило бы так: мужчина вводил бы свой аппарат, тотчас наполнял матку стаканом семени и следующие три дня лежал на женщине, чтобы у соперников не было шанса ввести конкурирующую сперму. Насколько я знаю, такое поведение встречается довольно редко.
Размер имел значение
Мужчины-ученые традиционно видели в пенисе либо инструмент для введения спермы, либо символ доминирования над другими самцами. Они игнорировали возможность его развития как тактильного стимулятора, модифицируемого женским выбором партнера. Согласно одной популярной теории 1960-х, смысл человеческих демонстраций с участием пениса скорее в том, чтобы запугать соперников, чем в том, чтобы понравиться женщинам. Это странная идея, учитывая, что в угрожающих демонстрациях самцы обычно показывают те части тела, которые имеют отношение к их боевым качествам. Доминантные гориллы устрашают низкоранговых самцов своими выдающимися мускулами и острыми зубами, а не пятисантиметровым пенисом. Я подозреваю, что гетеросексуальным ученым-мужчинам просто сложно представить, что человеческий пенис развился благодаря женскому выбору потому, что его приятно ощущать внутри тела.
Женщины-ученые тоже не желали думать о том, что размер пениса или его форма могли иметь значение для сексуального удовлетворения наших прародительниц. В своей книге “Мистический танец” (Mystery Dance) биолог Линн Маргулис утверждала, что “размер члена – не первостепенный фактор, определяющий удовольствие женщины во время секса, а большой член вовсе не гарантирует, что женщине будет приятно”. Другие женщины, не желая укреплять миф о невероятной важности размера пениса, впадают в другую крайность: они заявляют, что раз современные женщины вообще не считают размер члена критерием при выборе партнера, то и наши предки так не делали. И все-таки я полагаю, что редкая современная женщина будет счастлива с партнером, пенис которого напоминает пенис шимпанзе – меньше 8 см в длину, чуть больше 1 см в диаметре и укрепленный костью. Конечно, ни один поддерживаемый половым отбором признак сам по себе не гарантирует удовлетворения. Половой отбор по какому-либо признаку вступает в силу, когда по другим критериям различий нет. Если из двух во всех иных отношениях одинаковых самцов самки гоминид систематически выбирают того, у которого член длиннее, толще и пластичнее, то гены, определяющие крупный размер этого органа, должны распространиться. Учитывая, что у современных людей пенис относительно большой, размер, очевидно, имел значение. Если бы это было не так, половые органы мужчин мало отличались бы от таковых у шимпанзе.
Так почему же привередливые самки гоминид начали предпочитать большие члены? Возможно, потому, что благодаря переходу к прямохождению самкам открылся вид на мужские гениталии. Например, антрополог Максин Шитс-Джонстон даже считает, что двуногое хождение могло развиться отчасти потому, что позволяло эффективнее демонстрировать пенис. Она заметила, что самцы других приматов выпрямляются и прогуливаются на двух ногах чаще в тех случаях, когда хотят показать пенис потенциальным партнершам. Правда, в наше время, когда кто-то, стоя на двух ногах, демонстрирует свой пенис незнакомцам, это квалифицируется как уголовное преступление, а не как наследие брачных традиций приматов. Опять же, поза с широко расставленными ногами, в которой до сих пор сидят мужчины по всему миру, напоминает позы демонстрации пениса у шимпанзе. Если Шитс-Джонстон права в том, что прямохождение возникло как форма мужских сексуальных демонстраций, тогда это еще один пример эволюционного новшества, вылепленного половым отбором, а потом оказавшегося полезным для выживания.
Идее визуальных демонстраций, однако, противоречит тот факт, что человеческий пенис – довольно жалкое зрелище. Мы не можем похвастаться ни пурпурно-розовой мошонкой, ни ярко-красным членом с желтым кончиком, как у одного из видов мандрилов. И, в отличие от самцов верветок, у нас нет нежно-голубой мошонки в комплекте с алым членом, которые так дивно смотрятся в обрамлении белой шерсти. Когда у приматов идет отбор по внешнему виду пениса, этот орган в ходе эволюции становится намного красочнее, и самкам такой пенис кажется намного привлекательнее. Человеческий член, судя по всему, не слишком приспособлен для слуховой, обонятельной и вкусовой стимуляции. Выходит, самкам при выборе партнера оставалось ориентироваться только на тактильные ощущения.
Самка продолжает выбирать в процессе совокупления
Роль женского выбора в эволюции мужских гениталий проявляется в само́м способе использования пениса во время секса. Биолог Уильям Эберхард предположил, что совокупление – это не итог ухаживаний, а самая интенсивная их фаза. У большинства видов процесс женского выбора не заканчивается, когда пенис входит в нее первый раз – он может продолжаться до тех пор, пока сперматозоид не доберется до готовой к оплодотворению яйцеклетки. Эберхард назвал это копулятивными ухаживаниями. Самки некоторых видов насекомых могут неделями хранить сперму от нескольких разных партнеров и использовать ее в любой момент для оплодотворения своих яиц. Самки многих млекопитающих после спаривания непроизвольно выталкивают эякулят некоторых самцов – этот процесс известен как “возврат”. Они как бы отвергают сперму самцов, которые не оправдали их эротических ожиданий. У женщин – самок со скрытой овуляцией – от того, как мужчина проявит себя в сексе в первый раз, может зависеть, продолжит ли она с ним совокупляться, что, в свою очередь, определит его шансы завести с этой женщиной потомство. Если женщина отвергнет партнера после одного-двух не впечатливших ее свиданий, вряд ли он станет отцом ее детей.
Продолжительность и интенсивность копулятивных ухаживаний позволяет понять, насколько велика роль женского выбора у конкретного вида. Если бы эффективная доставка спермы была единственной целью совокупления, хватало бы одного толчка. Коты, например, так и поступают: их стратегию можно описать как “выстрелил и убежал”. У большинства птиц половой акт тоже совсем недолгий; быть может, как раз из-за игнорирования копулятивных ухаживаний они и не обзавелись пенисом. Приматы обычно производят несколько серий толчков, прежде чем эякулировать. Толчки (фрикции), судя по всему, нужны для максимизации интенсивности, продолжительности и ритмичности тактильной стимуляции женских гениталий. Тот факт, что помимо доставки спермы пенис обеспечивает стимуляцию, говорит о том, что выбор самок играл в его эволюции важную роль.
Копулятивные ухаживания, судя по всему, были особенно важны именно для гоминид. Постоянная готовность к сексу и скрытая овуляция давали нашим прародительницам непревзойденные возможности для тестирования самцов в роли сексуальных партнеров. При этом риск нежелательной беременности после отдельно взятого совокупления у них был ниже, чем у самок других приматов. Секс во время менструации, беременности и кормления грудью тоже предоставлял достаточно возможностей, чтобы оценить копулятивные навыки потенциальных долгосрочных партнеров.
